Руки, полные бури - Мэй

в глубине таились клубящийся песок и ярость.

Тиамат не ушла, а исчезла, напоследок сжав в тёмных волнах, так что перехватило дыхание.

В комнате повисла тишина. Вязкая, густая, мрачная.

Пока её не разбавила тонкая тёплая сила Амона, смахнувшая тёмную пелену. А Сет с неизменной решительностью сказал:

– Завтра в клуб к Зевсу и остальным богам. Пусть Тиамат не поможет, но и мешать не станет. Мы придумаем план.

24

В дверь барабанят, а потом она распахивается.

– Инпу! Сколько можно спать?

Зевая, Анубис приоткрывает один глаз и смотрит на замершего Сета. Тот наверняка собирался ещё много чего сказать по поводу того, что Анубис проспал всё на свете и стоит выдвигаться в клуб. Но молчит, поглядывая на Луизу.

Она ойкает и, кажется, натягивает одеяло выше.

– Короче, вставай, – заявляет Сет и, развернувшись, уходит.

Анубис снова зевает. Он до поздней ночи беседовал с Гором, пока тот не уснул рядом. А в кровати самого Анубиса уже ждала Луиза.

– Он всегда такой? – Её нос утыкается ему между лопаток.

– Нет. Когда волнуется и не хочет этого показывать.

Анубис накрывается одеялом с головой, прикидывая, что у него есть ещё минут пятнадцать.

В клуб Амон сбежал с рассветом. Не то чтобы так хотел скорее оставить квартиру, но ему казалось, за несколько дней, которые он почти полностью проспал, успело случиться много всего. И что важнее, без него!

В свете утра клуб предстал сонным зверьком, который не соизволил взглянуть на Амона даже одним глазом. Мрачная громадина, мёртвый вход, сейчас не сияющий неоном и вывеской.

Несколько мгновений Амон, зажмурившись, стоял, позволяя рассеянному солнечному свету из-за туч обнимать его тело, неосязаемо ерошить волосы, ласкать кожу. Он снял джинсовку, оставшись в одной футболке с очередным ярким принтом.

Подёргал дверь клуба, которая оказалась заперта. Поддаваться она не собиралась, так что Амон забарабанил сначала кулаком, а потом и ногой.

Пока ему не открыл дверь помятый Аполлон. Он явно недавно встал, так что золотистые волосы спутались.

– Ты что, тут спал? – спросил Амон, ловко проскальзывая мимо Аполлона.

– Не-а, но Арти притащила с утра пораньше.

Артемида сидела в общем зале, сейчас полупустом. Амон успел заметить нескольких богов.

– Амон! – Она радостно кинулась обниматься. Зазвенели бубенчики у неё на руках и в волосах. – Ты снова ранняя пташка.

– Ты тоже, – заметил Амон, усаживаясь рядом. – Тут поесть можно?

– Кухню заняли восточники. Кажется, из Индии.

– Главное, чтобы не Кали, она отвратительно готовит. Так поесть можно?

– Если ты нормально относишься к специям даже в кофе.

Амон нормально относился ко всему, что можно есть, хотя пожалел, что не успевал сам готовить. Но выяснить, что произошло без него, точно важнее. Аполлон исчез, а в руках Артемиды на барной стойке стоял стакан.

– Ты с утра пьёшь? – искренне удивился Амон.

– Апельсиновый сок! Будешь?

– Ага.

Бармен ещё не пришел, так что Артемида сама лихо перегнулась через стойку, с раздражением откинула назад длинные волосы и дотянулась до пачки сока. Ловко подхватила стакан.

– Это что играет? – спросил Амон, прислушиваясь к негромкой музыке. – Похоже на «Дорогу в Ад», но странную.

– О, ты знаком с роком?

– Анубис фанат.

– «Дорога в Ад» на норвежском. Арес приехал и тут же навёл свои порядки с музыкой. Пока никто не против. Он даже хочет выступить.

Она протянула Амону стакан сока, а он сразу почувствовал себя… в своей тарелке. Среди богов, суеты и новых лиц. Ареса он знал хорошо: бог войны, сын Зевса и Геры, он сейчас стал модным диджеем и пользовался безумной популярностью.

Анубис предпочитал его брата Гефеста, заявляя, что ему хватает одного Амона, который может снести своим энтузиазмом. Амон обижался для вида, но признавал, что Арес и правда готов снести всё и всех, поэтому его выступления безумно энергичны.

– А что… остальные? – осторожно спросил Амон.

Он не знал, как начать разговор о том, что действительно волновало. Артемида усмехнулась:

– Ты про ту девочку, которую привел Анубис? Очень милая. Боги рты разинули, когда поняли, что это Апоп. Но Зевс проверил её и говорит, теперь она не подчиняется Кроносу. Богам было что обсудить.

– И что говорят?

– Ну, кое-кто обсуждает твою личную жизнь и странные вкусы. Остальные подошли практично. И я не знаю, но чудовища как-то прознали обо всём. Часть из них пришла сама и попросила, чтобы их приняли в пантеоны. Они не особо хотят служить Кроносу. Кое-кто остался с ним.

Амон подумал несколько мгновений о том, что сказала Артемида. Что ж, это открывало отличные перспективы… и Амон радовался за чудовищ. Он не считал их какими-то монстрами, которых следует изолировать и ни в коем случае не выпускать из персональных тюрем.

И прошло столько лет! Века, когда они видели сны, как Апоп, и учились понимать этот мир. Они давно переросли инстинкты и обрели разум. Они имеют право стать частью жизни.

Артемида сказала:

– Богам нужен твой совет, что и как делать. И уже сегодня большая часть чудовищ станет на нашу сторону.

Амон залпом допил стакан сока:

– Тогда мне лучше приступить.

Он понятия не имел, сколько прошло времени. В клубе окон не оказалось, часов тоже, мобильник успел сесть. Зато богов внутри однозначно прибавилось, а норвежская версия «Дороги в Ад» звучала, кажется, уже в третий раз.

Амон устало плюхнулся на кожаное сиденье в ВИП-зоне и громко заявил:

– Как же я устал!

Эбби сидела рядом. Они уже успели поговорить с утра, а потом и её захватил круговорот дел: боги желали многое обсудить. Но сейчас она тоже устроилась здесь, как будто пряталась. Тихо сказала:

– Ты вряд ли про сегодня.

Съехав на сиденье пониже, Амон почти лёг и закрыл глаза.

– Нет, Кронос достал. Но и про сегодня! Я поговорил с каждым богом. Дважды. Кое-кто даже принял чудовищ в пантеон, но большинство не понимают, как это сделать.

– А ты как понял?

– В том-то и дело. До сих пор не понял. Это… ну, берёшь и делаешь.

– Спасибо.

Голос Эбби прозвучал тихо, и Амон открыл глаза, покосившись на неё. Девушка сидела, забравшись на сиденье с ногами, в каких-то шортах и футболке, явно не своих, и накручивала на пальцы розовую прядь волос.

– Надеюсь, целоваться ты согласна не только когда тебя Сет придерживает, – проворчал Амон.

В полумраке не разглядеть, но Амону показалось, Эбби покраснела. Она опустила глаза и качнула головой.

– Где ты живёшь?

– Мы можем как будто засыпать и… ну, быть в этом сне. Но Ёрм сказал, пока это опасно. Кое-кто поддерживает Кроноса.

– Ёрм? В смысле, Ёрмунганд? Может, он поговорит со своими, со скандинавами? А тебе нужна квартира. Или хотя бы отель.

Эбби посмотрела с изумлением, и Амон подумал, что обязательно попозже расскажет ей, как живут люди. Подробно и с деталями. Тем более отложенные на его счёте деньги тоже заканчивались, так что стоит подумать в ближайшее время, что пора чем-то заняться. Когда покончат с Кроносом.

Встрепенувшись, Амон уселся прямо и выдернул телефон из зарядки и местной розетки. Потыкал клавиши, пытаясь понять, сколько времени, и читая успевшие прийти сообщения.

– О! Сет с Анубисом подъезжают. Пойду встречу. Ты со мной?

– Я буду здесь.

Амон на ходу отправил пару сообщений в чат, едва не столкнувшись с кем-то из богов. Его обругали на неизвестном языке – Амон отмахнулся.

Прохладный ветерок с улицы тут же прошёлся по рукам, напоминая, что куртку он не взял, но Амон легко повысил температуру вокруг себя.

Он хорошо запомнил это противное чувство вязкости, когда его обволакивал густой туман, а он ничего толком из-за него не ощущал: такая навалилась усталость после того, как он использовал так много сил ночью. Солнце выключили, заперли Амона в тёмной комнате, из которой он не мог выбраться. Он ощущал холод, но в то же время чувствовал рядом пустыню Сета и тёмные завихрения тьмы Гадеса, слышал перезвон браслетов Нефтиды и ощущал бальзамическую силу Анубиса, когда тот притаскивал