Руки, полные бури - Мэй

ещё одно одеяло.

Сет приехал вместе с Анубисом, усевшись позади него на мотоцикле. Едва тот затормозил перед клубом, Сет слез, представляя собой довольно странное зрелище в строгом костюме и мотошлеме. Правда, держался, будто всю жизнь так ходил, а все, кто этого не понимают, сами странные.

Протянув снятый шлем Анубису, Сет глянул на Амона:

– Арес тут?

– Ага. – Амон не понял, с чего такой интерес. – Внутри где-то. А что…

– Идём. У меня есть план.

Правда, пришлось ждать Гадеса с Персефоной и Нефтиду. Тогда же явились Зевс и Арес.

Последний представлялся Амону ядерной бомбой. Безудержной, способной уничтожить всё вокруг себя и порой желавшей этого. Хотя в разумности Аресу точно нельзя отказать. А в современном мире он нашёл множество способов направлять энергию в мирное русло: например, музыка и концерты.

Они внимательно выслушали план Сета. Замолчали, ожидая, что скажет Зевс, который сейчас считался главным среди богов.

Арес не стал ждать его ответа. Он сидел, подперев голову руками, и сказал:

– Фигня вопрос.

Гадес посмотрел на Зевса:

– Сможешь собрать всех богов, которые сейчас тут?

– Их много, – задумался Зевс. – Но да, они готовы. Придут. Кронос ничего не заподозрит?

Сет хищно улыбнулся:

– А что он должен заподозрить? Устраиваем концерт Ареса в клубе. Все боги приглашены.

– Если они согласятся на наш план…

– Убеди их, – сказал Гадес. Он внимательно смотрел на Зевса, и казалось, его негромкие слова предназначались одному брату. – Если кто и сможет, это ты. Мы объединим их энергию на концерте, направим. Этого хватит, чтобы снова заточить Кроноса в Тартар.

– Я бы убил, – вставил Арес.

Кто бы сомневался. Он предпочитал уничтожать врагов на корню. Он ради этого развязывал войны, пока не приходил Зевс, ругался на сына и аккуратно исправлял ситуацию. И сейчас именно Зевс покачал головой:

– Мы не знаем, как его смерть может сказаться на мире. Лучше не рисковать. Вернём его туда, где он сидел тысячи лет.

Глянул на Амона:

– Проследи, чтобы сегодня все желающие чудовища присоединились к пантеонам. Нам за спиной они не нужны.

С момента смерти Осириса Анубис старается не думать о нём. Иногда тот говорил, что Анубис – единственный, кто способен его понять. Анубис сомневался, что это так.

Но сейчас, когда ощущает за спиной крылья не дорог, а мертвецов, простирающихся в Дуат, он иногда вспоминает отца. Тот знал, что делать.

Но следом за этим приходят и другие мысли: Осирис мёртв. Его божественная сущность растворилась, раскрошилась, опадая пеплом. От него ничего не осталось.

Анубис хочет не думать об этом сейчас, но не выходит.

Когда темнеет и клуб полнится богами, Анубис ускользает от них, выходит на улицу. Тут прохлада, легко льнущая под кожаную куртку. Тут мелкая морось, оседающая на лице и в волосах.

Анубис прислоняется спиной к крошащейся каменной стене.

Он ждёт.

Он хочет поговорить с братом и знает, Гор ощущает это желание. И сегодня, возможно, позволит дорогам привести его сюда.

Гор любит рассказывать, что его область – ясное небо и простор. Анубис в курсе, что в небе свои дороги и пути.

Он откидывает голову, прислоняясь затылком к камню. Смотрит на яркие огни высоток и сизое темнеющее небо в вышине. За тучами не видно звёзд.

– Бог потерянных душ.

Скосив глаза, Анубис смотрит на подошедшего Гора. Тот в куртке и почему-то тёмных очках, как будто не хочет показывать глаза. Тщательно растрёпанные на модный манер волосы и насмешливая полуулыбка.

– Ты и сам немного потерянный, воробушек. Кстати.

Гор суёт руку в карман и достаёт какой-то маленький предмет. Протягивает брату.

– Что это? – приподнимает брови Анубис.

– Подарок.

В руках оказывается маленькая птичка, как хорошо чует Анубис, мёртвая так давно, что от неё осталось одна оболочка, высушенная и набитая ватой. Аккуратное чучелко воробушка.

– Спасибо, – благодарит Анубис. – Только не говори, что ты помнишь того страшнючего сокола.

– Эй, не такой уж страшный!

– Я его купил на барахолке. Он казался таким ужасным, что это уже становилось мило.

– О да, ты во всём находишь милое.

– Зануда, – фыркает Анубис и бережно убирает чучело в карман.

Они стоят молча, глядя в темнеющее небо. Анубис думал, что хочет сказать так много, но в итоге оказывается, что слова не нужны.

Гор тихонько говорит:

– Просто… помни меня.

– Не дождёшься! – со злостью отвечает Анубис. – С Кроносом скоро покончим. Ты перестанешь умирать, а я – слышать мертвецов.

Коготки последних насмешливо вцепляются в кожу Анубиса, ластятся голосами в уши, тянут за собой. Он надеется, они и правда утихнут после исчезновения Кроноса, после того, как восстановится равновесие.

Но, по правде говоря, ему плевать на это.

Куда важнее, чтобы Гор перестал умирать.

К вечеру Амон устал ещё больше, хотя это уже приятная усталость, смешанная с удовлетворением от выполненных дел. Поэтому последние полчаса он позволил себе расслабиться за столом в ВИП-зоне, слушая рассказы Аполлона и поясняя что-то для Эбби.

Музыка стала громче, напитков больше, а все разговоры так или иначе возвращались к завтрашнему концерту и мегаоперации против Кроноса.

Тот мог бы прислушаться и всё понять. Но Амон знал, что такую волну богов не остановит даже Кронос. Остриём станут Зевс и Гадес, так что отправят-таки папочку обратно.

Амон решил прогуляться по клубу, насвистывая мелодию, которая терялась в фоновой музыке и голосах. Он заметил Анубиса, сидевшего за барной стойкой с соком. Пить он не торопился, но Амон хорошо знал этот взгляд: Анубис задумался.

Дождавшись удобного момента, Амон взгромоздился на стул рядом с ним.

– Инпу! Где ты был?

Тот отмахнулся, как будто это было чем-то несущественным. И внезапно сказал:

– Амон, ты думаешь, завтра получится?

Эти интонации он тоже знал. Поэтому заверил, выпуская немного щекочущей солнечной силы, она почти не ощущалась физически, но отлично успокаивала даже богов:

– Конечно! Кронос ничего не сможет сделать. Мы одолеем его.

– Хорошо.

Анубис отвернулся и добавил едва слышно:

– Я не хочу больше никого терять.

Амон знает, где отыскать Тиамат. Она не скрывается, теперь уже нет. Встречает в отеле, таком же спокойном и безликом, как она сама.

– Помоги нам, – Амон сразу переходит к делу. – Если что-то в нашем плане пойдёт не так, помоги одолеть Кроноса.

Её взгляд – равнодушие космоса, отражённого в океанской бездне. Никто не услышит твой крик. Никто не придёт на помощь. Даже звёзды сияют холодно и мёртво.

– Я не буду помогать, солнечный мальчик. Уже говорила.

– Я не прошу. Предлагаю сделку.

– У тебя нет ничего, что ты мог бы мне предложить.

– А что ты хочешь?

Вопрос ставит её в тупик. Наверное, Тиамат могла бы пожать плечами, если бы помнила, что значит этот жест.

– Давно меня не спрашивали. Ты развлекаешь меня. Будешь делать это дальше? Сотни лет развлекать беседами и светить для меня одной. Тогда я помогу.

Амон невольно вздрагивает: ему представляются тёмная комната и цепь. А ещё решётка на окне, сквозь которую на пол ложится узор из солнечных квадратиков. Вряд ли Тиамат говорит об этом, но Амон не может представить что-то менее драматичное под «несвободой».

– Хорошо, – говорит он.

Тиамат склоняет голову, как будто в удивлении. Как будто что-то ещё может её удивить.

25

Луиза пишет.

Старается изо всех сил, торопится, чтобы напечатать историю. Свет от монитора ложится на её лицо, пальцы летают над клавиатурой.

Луиза косится на часы в уголке экрана и понимает, что не успеет. Последняя глава её истории о богах так и останется недописанной, если она хочет успеть на концерт Ареса.

Она выключает компьютер. Надеется, что, когда вернётся, сможет написать счастливый конец.

Арес был рождён для этого.

Как сценический он использовал костюм, напоминающий римского легионера со спартанским шлемом с щёткой из конского волоса и большими наушниками.

Когда Арес стоял за пультом, казалось, что каждый бит музыки проходил сквозь него вместе с дёргающимся неоновым светом. Задерживался на татуировке на запястье, которая означала «война», скользил к богам,