Прорыв осады - Игорь Огай

Посол так и не нажал на кнопку: мгновение замешательства стоило ему места царя горы. Первый удар пришелся в грудь, сбил прицел, заставил отступить, взмахнув руками… Второй раз Павел выстрелил уже почти спокойно. На третьем у отступающего инка наконец подвернулась нога, и в сиянии возбужденного защитного поля он рухнул куда-то за камни.

Павел вскочил. Вперед, к холму? Черта с два – посол успеет подняться! В сторону. И чуть ниже, чтоб не силуэтом на фоне неба…

Новый удар настиг неожиданно. Что-то хлопнуло за вершиной, на периферии зрения возникло стремительное движение… Павел невольно задрал голову – вовремя. Ракета – если это была ракета – как раз подвисла на миг в верхней точке, сориентировалась, блеснув пуговкой объектива на носу и…

Новый хлопок разгонного двигателя уже не застал врасплох, но дела это почти не меняло. Секунда – один-два шага, не больше… Павел предпочел по-другому. Луч метнулся в небо, рыская, нашаривая… Влет коснулся белого окрыленного корпуса…

Слишком низко – метров пять. Волна жара родилась прямо над головой и тут же распухла, разошлась расширяющейся сферой. Следующий жест Павла был чисто инстинктивным, вынесенным еще со времен школьного НВП – «ногами к вспышке, голову укрыть руками…». Кто бы мог подумать, что пригодится?

Поле защищало, но не полностью. Если снаружи подпрыгивали, лопаясь от жара камни, то внутри было всего лишь очень горячо. Слишком. Нестерпимо… В крике Павел скорчился на стремительно багровеющем грунте. Взгляд скользнул по индикаторной ленте коробочки на поясе. Зеленая полоска на глазах укорачивалась, одновременно меняя цвет… Сколько еще осталось? Пять секунд? Десять? С огромным усилием он поднялся на ноги. Распрямиться не смог – горячая волна давила, словно припечатывая к камням не только жаром, но и массой.

Несколько шагов, шатаясь и согнувшись… И еще несколько – теперь уже немного легче. Потом еще… На границе круга, где пылающая сфера касалась земли, он снова упал на четвереньки. Здесь камни уже не лопались, лишь исходили паром, выпуская на свободу вчерашнюю дождевую воду изо всех щелей и трещин. Сплошная белесая стена, словно от тысяч утюгов…

Несколько секунд отдышаться, оглядеть себя и осмотреться…

Все, что после ходьбы по промокшему лесу было на нем сырым, – высохло. Незащищенная кожа рук покраснела, словно ошпаренная, но до «чулка», кажется, все-таки не дошло. Больно – это да. Но терпимо. Только вот простреленная рука как-то подозрительно онемела… И рукав снова начал намокать красным. Что же, значит, придется поторопиться.

Уходя из-под теплового пресса, Павел двигался туда, куда было легче всего. Легче оказалось вниз, в овражек между кольцевым валом и центральным холмом. И теперь до индейца, залегшего где-то на той стороне… Да, пожалуй, что уже близко.

Ну, так держись, ирод.

Шипя и кривясь от боли, Павел поднялся, сдернул с пояса гранату и молодецки замахнулся. Дальность броска тридцать-сорок метров. Если поднатужиться, можно взять и пятьдесят. Вторую? Пожалуй. Для верности. Чего ее беречь, в самом деле?

Двойной удар громыхнул над кратером. Холм под ногами вроде бы вздрогнул, зашуршал по склону щебень, унеслось в лес протяжное эхо… А землянин уже бежал наверх. Скорее, пока враг не пришел в себя…

Оказалось – пришел. Да и вершина была слишком круглая, чтобы выскочить неожиданно…

Они выстрелили одновременно. Акарханакану повезло: он попал. Однако Павлу повезло еще больше. Обжигающим толчком его бросило спиной на валун, не позволивший упасть. А лучемет вместо узкой белой спицы выплюнул молниеносный огненный шарик. Когда и как он умудрился переключить оружие на разряд, Павел не помнил. Просто воспользовался удачей, не найдя в себе сил отпустить утопленную кнопку.

Энергоемкий режим высосал батарею за несколько секунд. Но на эти секунды вершина холма расцвела десятком огненных цветов. Каменная шрапнель хлестнула в защиту. Последняя капля – полоска индикатора тревожно мигнула и погасла одновременно с точно таким же индикатором на оружии…

Лишенный голубоватого оттенка, мир показался желтым. Он пах озоном, раскаленным камнем и поднятой в воздух пылью. Он был жарким и сырым одновременно, как хорошо пропаренная баня.

Сфера теплового заряда угасала за спиной. Горячий пар лениво облизывал вал и вершину холма, поднимаясь в светлое, без единого облачка небо. Поднятый взрывами щебень уже отстучал по камням, теперь под ноги опускалась тяжелая минеральная пыль…

Покрытый этой пылью, Акарханакан сам был похож на валун – смятый, изломанный силуэт у дальнего края, без всяких следов защиты, как, впрочем, и крови… Тепловой разряд кровавых следов не оставляет. Выпустив рукоятку бесполезного оружия, Павел шагнул вперед. Одежда терла обожженную кожу словно наждаком. Он ожесточенно рванул ворот ветровки, с облегчением сбросил ее. Все равно в ближайший час замерзнуть здесь будет невозможно… Подошел ближе, глядя сверху вниз.

Вот она, победа. Не совсем такая, в какой он был уверен вчера, но все же… Все-таки инка оказался достойным противником, отнюдь не жертвой. Только вот почему-то совсем нет ни торжества, ни удовлетворения, ни хотя бы облегченья.

Павел сделал последний шаг – вплотную. Сам не понимая, в общем-то, зачем – не обыскивать же, в самом деле, и не пинать поверженное тело. Скрипнул крупной сырой пылью на зубах, поднял лицо к небу. Вот бы когда дождик не помешал, так ведь нет, все наизнанку…

Резкая боль в лодыжке больше удивила, чем испугала. Шприц. Обычный шприц-тюбик из полевой аптечки. Вот только в посеревшем от пыли кулаке совсем не видно цвета…

– Ненавижу… – прохрипел Акарханакан, изо всех сил сдавливая и без того выжатый тюбик. – Убийца…

Павел запоздало дернул ногой, что есть силы пнул по руке индейца… Только вот мышцы слушались уже плохо. Да, есть в аптечке такой препарат. И времени теперь совсем мало – не больше минуты, прежде чем кровь разнесет релаксатор по всему телу…

Ладонь сама нащупала за спиной знакомую рукоятку, и Павел ударил всем весом. Двумя руками, припадая на колено. Но инка ждал именно этого. Дернул головой, подставил руки…

Острие мощно ударило в камень, пригвоздив к нему кисть и вырвав из глотки крик. Зато вторая рука индейца уже выхватила новый шприц. Желтый тюбик: «комплексный антитоксин, во избежание паралича сердечной мышцы применять строго дозированно…»

Павел успел перехватить. Выпустив нож и чувствуя онемение уже не только в ноге, он вцепился в эту кисть, выламывая и выкручивая… Инка больше не кричал, но и не выпускал. Ему нужно было продержаться совсем немного, хватка землянина слабела с каждой секундой.

Вот тебе и победа… Павел вдруг осознал, что сожаления, обиды или страха тоже нет. А вот облегчение – странное, извращенное облегчение, напротив, появилось. Потому что проиграл на этот раз окончательно, и вариантов наконец-то больше не осталось…

– Отец!

Инка вздрогнул, как от нового удара ножом. Землянин, впрочем, тоже – этот голос он уже слышал при обстоятельствах, которые не позволят забыть его до конца дней. Может быть, не такого уж и далекого, кстати…