Я — Тимур властитель вселенной - Марсель Брион

в первую очередь подчинены выполнению задач, связанных с боевыми действиями и если их выполнение потребует, чтобы мы отправились в Страну Огней, мы туда отправимся и увидим те очаги пламени.

Один из военачальников сказал: «Я полагаю, что Шейха Умара нет ни в Баб-уль-Абвабе, ни в Стране Огней, так как оба этих места расположены на западном берегу Абескунского моря, и если бы Шейх Умар был в одной из этих двух земель, он бы не прислал гонца с запросом о помощи по суше, наоборот, его гонец шел бы морем. Поскольку между Баб-уль-Абвабом и Страной Огней, расположенными на западном побережье Каспия существует короткий морской путь, по этой причине Шейх Умар мог бы обеспечить прибытие своего гонца в Мавераннахр в течении короткого срока, используя именно морской путь. На основании всего этого делается вывод, что Шейх Умар в настоящее время не имеет какого-либо доступа к морю».

Я до того момента, не придававший значения данному обстоятельству, сказал: «Хвала тебе, твое мнение выглядит обоснованным. Итак мой сын Шейх Умар находится в таком месте что, не имея возможности прислать гонца по морю, отправил его по суше. Тем не менее нам неясно его точное местонахождение, поэтому следует выступить как можно скорее и достичь мест, где опрашивая тамошних жителей, мы могли бы получить сведения о моем сыне». Абдулла сказал: «О эмир, страна кипчаков простирается вширь на двести фарсангов от одного моря до другого, и мы сумеем, достигнув обжитых районов, установить признаки местонахождения Шейха Умара, так как восемьдесят тысяч всадников никак не могут затеряться в стране ширина которой всего двести фарсангов». Я ответил: «Эй, Абдулла, ты учитываешь лишь ширину страны кипчаков, перед твоим взором только долины, ты не упомянул гор, что расположены на юге страны. В тех горах в количестве, не уступающем числу звезд на небе, живут различные племена и если войско вступит в те земли, оно рискует быть уничтоженным, причём так, что что от него не останется и малейшего следа».

В конце-концов на том совете было решено выступить на следующее же утро, чтобы дойдя до обжитых районов кипчакской степи приступить к дальнейшим поискам. К наступлению ночи пошел снег и погода потеплела. Меня это радовало, ибо двигаясь по дороге покрытой снегом лошади не станут скользить и падать. Наутро собравшись пуститься в дорогу, мы обнаружили, что наши шатры занесены снегом, который все продолжал идти.

Я приказал привести войско в движение и как обычно, выслал вперед разведывательные дозоры. Назначил я также и арьергард войска, чтобы обезопасить его с тыла. Как головному, так и тыловому дозору было велено следить так же и за обстановкой на флангах, чтобы не дай Бог оказаться застигнутыми врасплох в результате удара с тех направлений. От заготовительного отряда всё так же не было вестей и я не знал где он в настоящее время, не знал где там впереди мог быть расположен первый склад с запасами корма, продовольствия и топлива. Тем не менее, поскольку шел снег и погода стояла теплая, а лошадям не было скользко, мы стремительно двигались вперед.

Всякий раз, когда из-за облаков выглядывало солнце и освещало степь, оно слепило и утомляло мои глаза и глаза моих воинов, и нам хотелось, чтобы солнце вовсе не выглядывало из-за облаков, чтобы мы были в состоянии разглядеть свой путь. Мы не знали, как можно было бы излечить свои глаза от поразившего их недуга, пока однажды не увидели нескольких местных жителей, едущих на повозке без колес, просто скользящей по снегу. Мы заметили, что на лица они натянули некое подобие черных масок, из-за которых они разглядывали степь, не испытывая боли в глазах. Следуя их примеру мы натянули на лица такие же маски из черной ткани стали глядеть на степь, покрытую снегом сквозь них и таким образом глазам наши было покойно, а те, кто не мог достать черную ткань пользовались тканями темного цвета, чтобы изготовить из них такие маски.

Как я уже говорил, мы выступили двадцать первого дня месяца Джади, все еще шёл снег, начавшийся минувшей ночью, и я знал, что необходимо, пользуясь тем, что идет снег и стало немного теплее, постараться пройти как можно большее расстояние.

Было так много голодных волков, что воины, шедшие в авангарде и тылу на всем пути, были вынуждены пускать в них стрелы, поражая насмерть некоторых из них, и всадники знали, что стоит им отстать от колонны, те голодные звери их неминуемо растерзают.

Когда наступила ночь, всё ещё шёл снег, и я намерен был пользуясь потеплением продолжать стремительно двигаться вперед, однако воины головного разведывательного дозора дали знать, что не они не видят дороги, а их лошади остановились, не будучи в состоянии различить дальнейший путь. Обычно лошади в дозорных группах даже в снегу лучше собак умеют отыскивать дорогу, однако снега выпало так много, что даже лошади дозора не могли дальше двигаться. Я колебался, что же делать? Если велеть двигаться дальше, мы рисковали заблудиться в заснеженной степи и замерзнуть насмерть. Велеть, чтобы дозоры и войско остановились тогда, как в той степи невозможно было найти топливо, корм и продовольствие? Нигде не раздавалось ни звука и ниоткуда во тьме не пробивалось и лучика надежды. Порой за падающими снежинками вдруг на мгновенье возникали и тут же пропадали светящиеся волчьи глаза. В конце-концов единственно разумным решением я счел то, что необходимо сделать привал, и поэтому, велел войску остановиться.

Мы, верховые, всякий раз, доехав до очередной стоянки, прежде чем думать о собственном отдыхе, должны были проявить заботу о своих лошадях, и позволяли себе отдохнуть лишь после того, как убеждались, что обеспечены необходимые условия для отдыха животных. Я велел для размещения лошадей создать временные стойла, после чего мы разбили для себя шатры и разместились в них не разжигая огня. Это была самая ужасная ночь в моей жизни, в начале мне удалось немного поспать, однако с прекращением снегопада, мороз настолько усилился, что я уже не мог уснуть, находясь внутри шатра. В такой смертельный холод воинам, стоявшим в карауле, приходилось ещё и постоянно бороться с волками, отгонять их, чтобы те не могли проникнуть в стойла к лошадям.

Каждый из караульных, отстояв на посту, спешил забежать в стойло к лошадям, где было самое теплое место в лагере. После того похода широко разошлись слухи и легенды о той ночи. В частности, утверждали, что несколько моих воинов, стоявших в карауле, так и замерзли насмерть, сжимая