Допетровская Русь. Исторические портреты - Ольга Федорова

После смерти Бориса на сторону Лжедмитрия стали переходить представители русской знати. Царское войско, которое и раньше было мало расположено поддерживать Бориса Годунова, теперь не собиралось служить и Фёдору Борисовичу. Воевода Пётр Басманов, который ещё недавно защищал от Самозванца Новгород-Северский, поставленный теперь юным царём во главе русского войска, посоветовавшись с князем Голицыным, перешёл на сторону Самозванца. А посланные им в Москву дворяне Плещеев и Пушкин стали убеждать московский люд свергнуть Фёдора Борисовича.

Москва поддержала «законного наследника» — якобы настоящего Дмитрия Ивановича. Царь Фёдор Борисович и его мять были убиты. А дочь Бориса, юная красавица Ксения, насильно была превращена в наложницу Самозванца. 20 июня 1605 г. Лжедмитрий торжественно, с почестями был венчан на царство в Москве. На глазах огромного количества людей произошла и тщательно организованная трогательная встреча «матери» и «сына»: Марии Нагой и Лжедмитрия. Мать признала в нём своего «чудом спасшегося сына».

А в те же дни на площадь был брошен выкопанный из могилы труп царя Бориса, и чернь со смехом издевалась над ним. Всё это видела измученная непереносимым горем от сознания зверского убийства брата и матери, беззащитная от позора насилия Ксения. И, очевидно, нужны были огромные усилия, чтобы продолжать жить. Ведь ей суждено будет собрать останки своих дорогих родных — отца, матери, брата — и похоронить их всех вместе на территории Троице-Сергиева монастыря. Эта скромного вида гробница и теперь находится там. Сама же Ксения станет монахиней. Эта трагедия не пройдёт мимо памяти народа. Дочери Бориса будут потом сочувствовать. То, что случилось с царевной, — пример только одной изуродованной судьбы человека Смутного времени. А сколько их было ещё — и в состоятельных семьях, и среди простого люда]

2 мая 1606 г. невеста Лжедмитрия Марина Мнишек, предварительно предупредив Лжедмитрия о том, чтобы около него больше не находилась Ксения, в сопровождении отца и вооружённой свиты прибыла в Москву. Очень хотела Марина быть русской царицей, но не догадывалась, соглашаясь на опасную авантюру, что её будущее будет не менее трагичным, чем судьба царевны Ксении Борисовны Годуновой.

Через неделю после приезда поляков в Москву с «царской невестой» совершилась свадьба Лжедмитрия с Мариной Мнишек по католическому обряду и коронование — по православному. Всё это явно не нравилось московскому люду. А вызывающее, наглое поведение прибывших с невестой царя поляков, которые со смехом кричали москвичам: «Мы дали вам царя», недовольство тех, кому Лжедмитрий что-то обещал и не выполнил обещанного, стали причинами начавшегося возмущения в Москве. Этим воспользовались бояре и князь Шуйский, чтобы свергнуть Самозванца. В ночь на 17 мая войско из нескольких тысяч вооружённых людей, стоявших под Москвой, по приказу Василия Шуйского было введено в Москву. С раннего утра началось избиение поляков. Толпа под предводительством Василия Шуйского ворвалась в Кремль и расправилась с Самозванцем. Убийством закончилось одиннадцатимесячное правление Лжедмитрия. Так, за короткое время, уже дважды был окровавлен российский стол.

Лжедмитрий нужен был боярам лишь для того, чтобы убрать Бориса. Официально извещая польского короля о вступлении нового царя в лице Лжедмитрия на российский стол, московский посол уже тогда на тайной аудиенции с Сигизмундом (по поручению князей Шуйского и Голицына) говорил о замене Лжедмитрия польским королевичем Владиславом.

Титулованная знать подготовила свержение и убийство Лжедмитрия. А когда встал вопрос: кто же будет царём? — имя князя Василия Шуйского «выкрикнули» на Красной площади преданные ему люди, которых он тут же призвал выступить против поляков и Самозванца, направляя их в Москву. Это был пятидесятичетырёхлетний хитрый, опытный и нечистоплотный политик, который рвался к власти ещё со времён царствования Фёдора Ивановича. Вообще, Шуйский был родовитее Годунова, поэтому ещё тогда являлся сторонником польского государственного устройства. Ведь в Польше, хотя король и избирался сеймом, но из самых родовитых фамилий.

Убиение Лжедмитрия и «выбор» нового царя, Василия Шуйского, произошло так быстро, что в некоторых городах России этому просто не поверили, а кое-где вообще успели привыкнуть к мысли о правлении Лжедмитрия (или «настоящего» Дмитрия Ивановича). А в Москве уже через несколько дней после смерти его кое-кто намеренно создавал версию «чудесного спасения» царя Дмитрия от его убийц. Причём против Василия Шуйского было настроено более всего население именно в Северских городах, которые первыми когда-то поддержали Самозванца. Во главе этих людей оказался человек нелёгкой судьбы, побывавший в турецком плену и успешно совершивший побег из него, что считалось невозможным, казак Иван Болотников. Собирая всех беглых холопов и всяких «гулящих людей», он выступал не только против неправедного царя Василия, но и против бояр, служилого и торгового населения, грабя всех, кто попадался на пути его «войска», направляющегося к Москве.

К Болотникову поначалу примкнули и рязанские дворяне во главе с Прокопием Ляпуновым, возмущённые тем, что нового царя выбирала лишь Москва, не учитывая мнения других городов. Но, увидя наяву, чем занимается Болотников со своими сподвижниками, рязанцы отошли от «воровства» (так называли тогда не только воровство как таковое, а чаще — всякую измену и всякое противозаконное возмущение). Рязанцы просили прощения у царя, и он их простил.

А Василию Шуйскому пришлось рассылать грамоты по городам, где разъяснялось, что он избран на царство законно, что Лжедмитрий был «расстрига», а царевич Дмитрий погиб от рук людей Бориса Годунова. Но как можно было верить такой грамоте, если ещё не так давно тот же Шуйский сообщал другую «правду» о смерти царевича. Чтобы прекратить все разговоры о том, что Дмитрий жив, решили перенести гроб с его останками из Углича в Москву. За ними отправили ростовского митрополита Филарета. А поскольку ещё ранее было известно о людях, получивших исцеление от мощей царевича, то в Москве их встречали с ещё большим благоговением. Они были помещены в Архангельский собор Кремля, где находятся до сих пор.

А в это время Болотников со своими отрядами подходил к Коломенскому. Население Москвы, узнав об этом, ужаснулось такому развитию событий. Но, по преданию, некий человек обнародовал послание, в котором говорилось, что он в Успенском соборе видел Божью Матерь. Она умоляла Спасителя защитить Москву, но для этого нужно было покаяние москвичей за все их грехи. Они согласились и наложили на себя строгий пост с 12 по 19 октября. Вскоре явилась помощь из Смоленска и с севера Руси, что, конечно, посчитали следствием покаяния. Болотников отступил к Туле, где его окружило войско князя Михаила Скопина-Шуйского. Вскоре Тула была взята. Болотников был захвачен в плен и отправлен в ссылку, где его потом утопили в проруби. Его сподвижников казнили, но кое-кто из них спасся бегством.

А между тем вновь объявился «Дмитрий Иванович, чудом спасшийся» — Лжедмитрий II. Он появился в той же Северской Украине, в городе Стародубец и с польско-литовскими и казаческими отрядами направился в Москву. Он останется в русской истории под прозвищем «тушинский вор», так как долго находился в своей «царской ставке» в подмосковном Тушино. Это был настолько явный разбойник, что вначале мало кто ему верил. Но именно оппозиционеры Шуйского с первых дней его воцарения пустили слух о «чудесном спасении» теперь уже « царя Дмитрия Ивановича ».