Нарушаю все правила - Эми Эндрюс

солнце окончательно сошло за горизонт. Требовалось срочно разрядить атмосферу.

– А что еще для тебя вредно?

– Загорать с десяти и до трех дня, употреблять больше пяти шотов текилы за один вечер. А еще гуглить информацию о самой себе.

Остин рассмеялся, услышав быстро последовавший ответ.

– А как насчет вафельных рожков с шоколадом и маршмеллоу, завернутых в фольгу и запеченных в костре?

– Вот это да! – Ее рука скользнула к ладони Остина, держащей рычаг передач. – С твоей стороны было бы очень дурно так пошутить, но не исполнить.

– Солнышко, я никогда не шучу насчет сморов[26] в рожке. Это святое.

Она улыбнулась.

– Ну если ты сумеешь создать столь неприлично восхитительное блюдо, то я, пожалуй, позволю тебе пристроить его в те места, о каких неприлично говорить.

– Вызов принят!

Спустя десять минут Остин подъехал к местечку, которое он успел подготовить еще с утра. Он загодя выбрал подходящий пятачок, соорудил костер, который теперь осталось только поджечь да подбросить в него из ящика сухих дров, положил для сидения два толстых бревна под прямым углом. С одной стороны от площадки, примерно в десяти метрах, высились темные кроны деревьев, на том же расстоянии с другой стороны тихонько журчал ручей.

– А ты, я вижу, прям бойскаут? – Беатрис, выскочив из пикапа, направилась к подготовленной стоянке.

– Так точно, мэм, – ухмыльнулся Остин.

Он зажег огонь (и вовремя, потому что уже стягивалась вечерняя прохлада), достал им по бутылке пива. Затем попросил Беатрис просто посидеть у костра, пока он надует в багажнике пикапа кровать своим старым, надежным ножным насосом и застелит ложе.

– Я люблю огонь, – отрешенно произнесла Беатрис.

Накачивая кровать, Остин смотрел, как она пьет пиво и всматривается в пляшущие языки пламени.

Сказать точнее, это огонь любил ее. Оранжевое сияние костра мерцало в ярко-медных прядях ее волос, превращая их в сверкающую корону. Оно словно переливалось по ее телу, окутывая золотистым светом обтянутые джинсами бедра, поднимаясь к груди, поблескивая на шее. Беатрис в буквальном смысле сияла золотым огнем, точно древняя богиня огнедышащих вулканов, и у Остина от этого зрелища замерло сердце. Казалось, будто сейчас перед ним – самое главное в этой жизни, а сам он – повелитель настоящего.

Соскочив с багажника пикапа, Остин взял пиво, которое он ставил на бревно рядом с Беатрис, откупорил и сделал несколько больших глотков.

– За наше здоровье! – улыбнулась она.

– Будем! – отозвался он, чокнувшись с ней горлышком бутылки. В вечерней загородной тишине звук получился неожиданно громким.

Следующие пару часов они сидели у костра, пили пиво, затем вино прямо из горла, потому что Остину не пришло в голову прихватить стаканы, болтали и смеялись. Остин рассказывал ей разные забавные истории из своего детства и юности на ранчо. Беатрис слушала его с удовольствием, однако когда Остин пытался побудить ее тоже что-то о себе рассказать, всякий раз уклонялась.

Впрочем, памятуя, что подход к ней надо искать очень и очень осторожный, Остин не настаивал. Скоро Беатрис совсем сомлела у костра, и Остин был уже приятно под хмельком, когда костер прогорел достаточно, чтобы можно было поставить на угли решетку и приготовить обещанный деликатес.

К ночи значительно похолодало, однако жар от костра дотягивался до Купера, окутывая его теплыми объятиями и просачиваясь под кожу – так же, как смех Беатрис, да и она сама грели его сердце и взбаламученную душу. И все же Остин пока не готов был анализировать то, что с ним сейчас происходило. Ведь он же сам предложил не давать никаких определений их отношениям. И будь он трижды проклят, если сам не последует своему же совету!

Остин наполнил вафельные рожки шоколадными «капельками» и мини-зефирками, затем хорошенько завернул их в алюминиевую фольгу и положил на решетку, установленную поверх углей.

– Не желаешь? – предложил он, отвинчивая крышку с бутылки бурбона.

Она игриво прищурилась на него. Тлеющие угли, похожие на раскаленную лаву, отбрасывали на ее волосы мерцающий огненный отблеск.

– Пытаетесь споить меня, офицер Купер?

– По-моему, – улыбнулся Остин с горлышком бутылки во рту, – я уже доказал, что для меня в этом нет необходимости.

Она изобразила страшное возмущение:

– Хотите сказать, что я легкодоступная женщина?!

– Ни в коем случае, мэм. – Остин от души хлебнул крепкого алкоголя, наслаждаясь приятным жжением по всему пищеводу. – Я бы, скорей, назвал вас ненасытной.

Свет от костра был уже довольно слабым, и все же Остин различил, как взволнованно раздуваются у нее ноздри, что, в свою очередь, томно отозвалось у него в паху.

– По-моему, к вам, офицер, это имеет прямое отношение.

– Что ж, – улыбнулся он, передавая ей бутылку, – рад это слышать.

Спустя пять минут Остин снял с решетки свертки с рожками, они с Беатрис сели рядышком и взялись за угощение. И некоторое время ничто не нарушало холодной и прозрачной тишины ночи, кроме изредка щелкающего костра, одобрительного гурманского постанывания да причмокивания.

Покончив с едой, Остин залюбовался Беатрис, которая проделывала совершенно порнографическое действо, облизывая пальцы.

– Ты кое-что упустила, – покачал он головой.

Окруженная золотисто-оранжевым ореолом, она протянула руки к огню и широко растопырила пальцы.

– Что? – обернулась она к нему.

– А вот что… – Он пригнулся к ее губам и алчно завладел ее ртом. Точно расплавленный маршмеллоу, она податливо прильнула к нему, издав тихий стон, который для подогретого бурбоном Остина стал будто ракетным топливом. Сердце его бешено заколотилось, дыхание сделалось частым и тяжелым, и языком он изучил каждый уголок ее рта, слизывая все до последней лакомой крошки – то же, что и она делала с ним.

– М-м-м… – произнесла она наконец, когда Остин оторвался от ее рта и прижался лбом к ее лбу. Оба они резко дышали. – Мне кажется, сейчас самое время воспользоваться тем, что ты там для нас надул, – предложила Беатрис, стиснув ладонью его бедро.

– Ты прямо читаешь мои мысли, – ответил Остин. Поднявшись, он схватил ее за руку и потянул к себе, но, сделав пару шагов в сторону пикапа, почувствовал сопротивление. – Что-то не так? – обернулся он.

– Ну да… Мне бы хотелось сначала опорожнить мочевой пузырь, – сказала Беатрис, вглядываясь во мрак позади костра. – Ты нигде тут, часом, не припрятал кабинки с туалетом?

Остин рассмеялся:

– Боюсь, что нет. Сейчас достану фонарик. Просто отойди к деревьям и делай свои дела.

– Это как? – подступила она к нему ближе. – Одна, что ли?

– Тут всего-то метров десять.

– Так-то да… Но вдруг… – Она снова с опаской поглядела в сторону лесочка. – Какие-нибудь дикие твари.

– Вроде гремучих змей? – весело вскинул он бровь.

– Ага, – с укоризной поглядела она