Кирин - Наталья Витальевна Мазуркевич

не заставляют терпеть и прогибаться. И это была еще одна причина, по которой она втайне, боясь признаться себе, чтобы случайно не проговориться при принце, ненавидела его новообретенную сестру. Ненавидела и завидовала. Ведь с ней могло случиться то же самое. Могло, но не случилось. Шанс на счастливое будущее достался другой. Достался без труда и усилий, просто упал с неба. Ей же сыпались одни кирпичи.

— Не вам судить! — прошипела Сведрига, лицо ее было перекошено от злости. Одно дело говорить самой себе, другое слышать от окружающих. И простить посторонним пренебрежение она не могла. Как и реагировать спокойно.

— Не мне, — усмехнулся мужчина. — Но я могу вам помочь. Если, конечно, вы согласны помочь мне.

— Что от меня требуется? — Решение далось Сведриге легко, как будто кто-то подтолкнул в спину, помогая сделать «правильный» выбор.

— Самую малость… — загадочно проговорил незнакомец и шагнул вперед.

Слова застряли в горле девушке, скованные недоверием и страхом.

Солнце нещадно лизало своими беспощадными лучами веки принца. Простонав, он перевернулся на другой бок, намереваясь таким образом избежать настойчивого внимания светила, но даже лежа лицом к стене, он все равно чувствовал жару.

Поморщившись, он открыл глаза и в долю секунды выморозил воздух в комнате. Спать стало приятнее, но, увы, проснувшийся мозг уже ни за что не хотел вновь погружаться в спячку. Принц взглянул на затянутые шторы, которые уже не в силах были сдерживать полуденное солнце, и поднялся с кровати.

Этот прием спутал все его планы. Он хотел еще вчера отправиться за Сведригой, чтобы забрать ее во дворец, но пришлось помогать отцу. Эрика поведала им много интересного, и информация требовала быстрого реагирования, а император оказался, разумеется, занят.

Принц медленно прошел к окну и распахнул шторы. От яркого света в первый момент он утратил способность видеть. Ну и пусть — глаза не лучшие помощники при дворе, слух порой преподносит куда больше правды.

Взгляд сам собой упал на руки принца. Арье поморщился, на пальце виднелся след, как от кольца, но самого украшения не было. Это могло стать проблемой. Впрочем, если оно покоится на дне какого-нибудь пруда — пусть там и остается. Ничего, кроме облегчения принц не испытает, а предок подождет. Не за чем ему портить принцу жизнь еще и во дворце, здесь и так желающих было не счесть.

— Ваше высочество. — В дверь постучали и, медленно раскрывшиеся створки, позволили Арье разглядеть Сведригу.

— Я не помешала? — девушка была соблазнительно прекрасной, и знала об этом. Иначе просто не стала бы так призывно улыбаться и тут же закрывать за собой дверь, заставляя посторонних остаться по ту сторону.

— Разве ты можешь мешать? — хрипло ответил принц, притягивая девушку к себе. Как же ему ее не хватало!

— Это решать тебе, — усмехнулась красавица и коснулась пальцами губ принц. — Подожди, ты должен сначала мне ответить.

— Ответить? — Арье не хотел ждать, ощущая вожделенное тело рядом.

— Да, — лукаво улыбнулась Сведрига. — Ты должен мне пообещать.

— Все, что угодно? — рассмеялся принц, считая поведение любимой еще одной игрой.

— Все, что я пожелаю, — подтвердила девушка, приникая к его губам. — Пообещай мне.

— Обещаю, — легко согласился принц, тем не менее взглянув на глаза любимой. Подчинения он не увидел, а значит — это всего лишь ее личная игра.

Не все во дворце противились солнцу, предпочитая пережидать его лучи в комнатах или просто спать. В просторной, оформленной в лиловых тонах комнате, на подоконнике, поджав под себя ноги, сидела Митара, лбом касаясь холодного стекла.

В соседней комнате ходили слуги, убирая покои принца, и только сюда им было запрещено заходить. Не потому, что девочке было больно смотреть в обреченные глаза — хоть это и было так, нет, она была под домашним арестом, как назвал это Карон, заперший ее ночью. Он знал, что она не любит оставаться одна, а ночью всегда держит дверь открытой, чтобы убежать к нему, если приснится кошмар. Думал, что она будет просить не запирать ее, как она делала это всегда. Думал, но ошибся.

Она ничего не сказала. Ни единого слова он не услышал от нее ни за ночь, которую провел в кабинете — Митара видела свет лампы, пробивавшийся из-под двери. Он беспокоился, поэтому вел себя так: не ушел спать, зная, что она может позвать. Она не позвала, но точно как сейчас, просидела всю ночь у окна.

— Госпожа. — Щелкнул, отпираясь, замок. — Его светлость сказал, что вы можете пойти прогуляться.

— А он? — Девочка сползла с подоконника, босиком подошла к двери и заглянула в кабинет принца. Карона не было.

— Его светлость вызвал император, — отчиталась служанка. — Он приказал проследить, чтобы вы поели.

— Я не голодна, — отказалась от еды Митара.

— Его светлость предполагал такой ответ и велел передать вам это. — К ним подошла другая служанка и протянула девочке пакет. Уже по запаху Митара поняла, что ее обеспечили бутербродами. — Также он просил проследить, чтобы вы обулись.

— Это все? — Девочка послушно влезла в ботинки.

— Да, госпожа. — Служанка поклонилась. — Если у вас нет распоряжений, мы пойдем.

— Спасибо, ничего не нужно, — подтвердила девочка. Ей и правда хотелось уйти: слишком давили стены. И если рядом с Кароном, она готова была это терпеть, то без него становилось совсем невыносимо и хотелось бежать.

Щелкнул браслет, привлекая внимание. Митара еще не успела к этому привыкнуть и дернулась, едва не стукнувшись о стену. Девочка не любила на него смотреть и никогда не открывала панель управления. Словно в ответ на ее нежелание прикасаться к украшению, экран появился сам.

— Митара? — голос у Карона был взволнованный.

Девочка промолчала — только рукой махнула, чтобы сбить ненавистный экран.

— В порядке, — облегченно выдохнул принц и исчез, заставив браслет вновь вернуться к первоначальному, неактивному состоянию.

Митара медленно выдохнула. Как бы ни был ненавистен браслет, как бы она не обижалась на Карона, отказавшегося его снимать, его забота отзывалась теплом в ее душе. Ей было приятно, что он о ней помнит. Было важно его внимание, пусть она и дулась на него при посторонних и даже при нем. А он, вероятно, понимал, что творится у нее в голове, раз продолжал игнорировать попытки вывести его из себя или заставить бросить в чувствах что-нибудь весьма дурное.

Она шла, улыбаясь, по зеркальной галерее — самому быстрому пути в сад от ее комнаты, когда услышала чужие голоса и быстро выбралась в открытое окно. Нет, они не были незнакомы ей — разве что один, женский она не слышала раньше, а вот кронпринца Митара узнала