Добро и Зло - Sergei Yeshin

– убийство женщины, с извращёнными юридическими казусами делопроизводства. И каждый человек, подумав, понял, что, не будучи безгрешным, осуждать кого-либо на смерть, да ещё и собственноручно привести свой приговор в исполнение – означает усугубить свою собственную вину перед правдой.

Таким образом добрая совесть помогла обнаружить плевелы в злом законе, а заодно и дала второй шанс женщине. Напомню, что версия нашего следствия в том и заключается, что Иисус был казнён, будучи невиновным, исключительно по закону, и за критику закона, а не по причине личной злобы правителей, которая, конечно, тоже имела место быть, но не являлась ни главной причиной, ни достаточной.

Списание же зла на личные грехи конкретных людей – это отработанная до совершенства технология обмана, в наше время – в том числе. Хотя, наверное, так было всегда.

Красные, например, убивали белых, а белые красных, тоже в полном соответствии с политикой и приказами собственных правительств. Просто как пример.

Также, нельзя всё сваливать на личность Гитлера. Он не мог самолично убить миллионы Евреев в концлагерях. Был и закон, была и теория – и не были они уникальными. Подобные имеются и в других странах, как и бывали в другие времена. Идеология этих законов – нацизм и язычество. Всего один, не очень большой, шаг от патриотизма и прославления своего отечества – «Vaterland über alles».

Таким образом, повторим наши выводы. Иисус временно, до главного и самого страшного суда, «помиловал» преступницу, обвиняемую по статье уголовного кодекса с высшей мерой наказания, тех времён. Кроме всех тех риторических и моральных глубин милости Иисуса в данном эпизоде, у него имеется и вполне юридически простая логика – убивающий и сам становится убийцей, по истинному Закону Божию. Да, мы, конечно, здесь видим явное несоответствие понимания закона Иисусом пониманию того же закона еврейскими законниками.

Как можно один и тот же закон понимать по-разному? Или же, всё-таки в Торе имеется два закона? Да, именно так – два! Не может библия в её классически сложившемся виде считаться полностью сбалансированной и правдивой книгой, если даже сам Иисус её критикует! Собственно, критика Торы и есть вторая по значимости часть его миссии во времена своего первого пришествия. Первая – воскресение.

Есть в писаниях плевелы, как ни крути! Если кому морально-этические противоречия в писании не очевидны, по причине их тонкости, то примите хотя бы чисто физические материальные постулаты Галилея о вращении Земли вокруг Солнца, в качестве свидетельства наличия ошибок в писании. Церковь, опираясь на писания, утверждала обратное. Вывод: нет, не каждое слово в библии является Божией истинной! И да, там имеются плевелы, хоть тресни, хоть лопни!

Теперь о разделениях законов с деталями.

11. Закон и проповедь. Павел и Неизвестный Бог.

Итак, предположим, что мы сумели обосновать с определённой степенью достоверности необходимость сортировать прочитанное в Новом Завете на «пшеницу» и «плевелы». Поэтому, не въедаясь в каждую запятую в тексте, попробуем уловить общий смысл аргументов Иисуса против книжников, законников и фарисеев. А, каламбур заключается ещё и в том, что Иисус как раз об этом и спорит с хранителями «Слова Божия» в виде писаного закона – Торы.

Иисус им и объясняет, что не всё из написанного в этом «вашем законе» есть истина, но, есть и истинный закон, который как раз истиной и является. Закон этот истинный и называется Законом Моисея. Но, это не тот исправленный закон, который вы тоже называете Законом Моисея, а, настоящий Божий Закон, который был истинно писан Моисеем, а, не вашими старцами.

Именно этот, истинный закон, и исполняет Иисус, а фарисеи исполняют предания старцев, ложно утверждая, что предания старцев и есть, якобы, истинный закон. И вот, выходит, что Евангелие есть самая главная книга, критикующая писаную Тору.

«Как же, позвольте» – скажете вы: «Ведь, мы знаем, что Старый Завет и Новый Завет – это две половинки одного и того же Закона Божьего» – так учит Церковь! И действительно, нелегко привыкнуть к мысли о том, что после стольких веков исповедания христианства миллиардами людей, посвятивших свою жизнь на изучение этого предмета, нам всё же придётся открывать ещё один Закон Моисея, как что-то совершенно новое, о чём мы не имели ни малейшего понятия.

Всё дело в том, что, приступая к чтению Евангелия, мы не находимся в том положении людей, которые никогда ничего не слышали об учении Иисуса, вдруг первый раз услыхали его. Нет, мы уже имеем готовую, целую теорию о том, как мы должны понимать его. Здесь можно, наверно, углубиться в анализ тех представлений: кто есть Иисус. Книжник ли он, пророк или учитель, который дополняет и разъясняет уже известный нам несомненный закон Бога.

Но, мне хотелось бы сделать нечто обратное. Я хотел бы отстраниться от уже известных нам толкований и попробовать осмыслить всё своей собственной головой ещё раз, как бы сначала. Непредвзято.

Представьте, что вы читаете что-то новое. Я приведу и разберу только одно из высказываний для уменьшения потока информации. Потом можно, по той же схеме, проанализировать и все остальные высказывания Иисуса. Пример очевидный, очень старый, но, других нам пока и не нужно.

11.1 Взято из Нагорной Проповеди Иисуса, и обработано Львом Николаевичем Толстым.

Опять сделаю маленькое вступление. Лев Николаевич, вне всяких сомнений гениальный писатель, тончайшим образом чувствующий речь человеческую, в частности письменную. Догадку о наличии двух законов в так называемом Законе Моисея он и распространяет своими рассуждениями на данную тему.

Однако, совершенно очевидно, что он верит в изначальную сакральность всего Евангелия, если можно так сказать, до йоты. Действительно, зная о наличии плевел в Евангелии, зачем бы нам нужно было вникать в тончайшие детали, пытаясь различить оттенки смыслов? Нет, нам этого не нужно. Мы силимся понять главное и нам этого более чем достаточно, в смысле нагрузки на наш интеллект.

Лев же Николаевич как бы говорит: если я соглашусь с тем, что в библии имеется ложь, то мне легче отвергнуть всё писание целиком и не тратить собственных сил понапрасну, на изучение заблаговременно ложных текстов.

И осмелюсь вам доложить, что нам, далёким его потомкам, повезло, что Лев Николаевич не сразу заметил ложь в Евангелии. Иначе мы бы не имели его шедевральных толкований.

Но нам также нужно знать и то, что не все плевелы правильно опознаны Львом Николаевичем как таковые. Поэтому в ниже приведённой главе мы увидим некие «церковные»