ХВ Дело № 3 - Борис Борисович Батыршин

под каким-то пустяковым предлогом в гости к Барченко. Дождалась, когда учёный предложит гостье чаю, улучила момент — и бросила в его кружку крошечный белый шарик, мгновенно растворившийся в горячей воде. Дождалась, когда хозяин палатки заснёт, уложила его на походную койку — и вышла наружу, не забыв зашнуровать входной клапан. «Александр Васильевич работает. — сказала она часовому, охранявшему наш «административный квартал», состоящий из палаток Барченко и Гоппиуса, палатки с хозяйством радиста, рядом с которой тарахтел под брезентовым навесом дизель-генератор, и большого армейского шатра, где располагался медпункт. — Он просил передать, чтобы до утра ни в коем случае его не беспокоили, разве что случится что-то из ряда вон выходящее…»

Я дожидался Елену за нашей с Марком палаткой. Мой напарник всё ещё торчал на Сейдозере и, вероятно, проклял всё на свете, так что мне удалось избежать лишних расспросов — он уже неплохо меня выучил и догадался бы, что Лёха Давыдов опять что-то задумал.

— Можешь без опаски копаться в его вещах, дорогой. напутствовала она меня. — После этого шарика он проспит до обеда, а когда проснётся — будет часа два мучиться головной болью. Это если он не пил сегодня вечером; в противном же случае, проваляется до вечера. Свои записки Барченко держит в деревянном ящике, в углу палатки — он при мне убирал их туда. Ящик запирается на висячий замок. Справишься?

Правая рука, действуя независимо от моего сознания, нырнула в карман куртки. Всё в порядке отмычки на месте. Нож тоже — за голенищем сапога, так что извлечь его можно двумя пальцами и сразу пустить в ход. Ножен с парой ремней, чтобы пристёгивать их к левому предплечью, я так и не смастерил, хотя и не раз собирался.

— Справлюсь.

…Ну что ты будешь делать? Видно, не судьба мне свернуть с сомнительной тропки профессионального взломщика…

— Не думала, что мы будем делать с добытой информацией?

Я сам не заметил, как перешёл с Еленой на «ты» — то есть она и раньше так ко мне обращалась, но я предпочитал более уважительное «вы». Но, видимо, последние события сломали какую-то преграду, окончательно поставив нас на одну ступеньку.

— Пожалуй, копию стоит отослать в Москву, Агранову. Если с нами что-то случиться…

Она не закончила фразу, да это было и ни к чему. Всё и так понятно: Барченко заигрался с силами, к которым людям лучше вообще не прикасаться, и кто теперь скажет, чем обернётся его неудача — не только для заговорщиков и их оппонентов, но и для всех обитателей Земли. Ставки в этой игре были куда выше, чем высокие кресла на Лубянке и в Кремле, выше даже, чем мировое господство, о котором вообще-то никто и никогда не задумывался — нет, на кону в этой игре стояло само существование рода людского.

Жаль только одному из ключевых игроков не хватает времени задуматься над этим…

— Кстати, как ты связываешься со своим боссом? — поинтересовался я.

Елена чуть заметно усмехнулась, услыхав этот очевидный американизм.

— Ну, это проще простого. Один из пилотов завербован ГПУ, с ним и передаю сведения в Кандалакшу. Ну а там — в зависимости от срочности, либо с курьером в Москву, либо по радио. Текст сообщения шифрую здесь, сама, так что прочесть их никто не сможет.

— Бокий, если мне память не изменяет, заведует шифровальным отделом. — припомнил я. — Так что я на месте Агранова не был бы столь уверен.

Она пожала плечами.

Пока, насколько мне известно, проколов не было. И вряд ли теперь будет — чтобы расколоть шифр такой сложности, нужно время, а всё так или иначе, решится в ближайшие несколько дней.

Я кивнул, соглашаясь со своей женщиной.

… «Своей»? Ох, парень, не будь так самоуверен…

— Сейчас бы Марка сюда… — я выглянул из-за угла палатки, прикидывая, как бы понезаметнее прошмыгнуть мимо часового к резиденции Барченко. — С его талантом стоять на шухере — то, что доктор прописал!

В палатку Барченко заберёшься через заднюю стенку. — сказала Елена. — Только потом, когда выберешься наружу — не забудь ликвидировать следы подкопа. И вот ещё что: прикрути перед уходом «летучую мышь», пусть думают, что Александр Васильевич уснул. А то заглянут, увидят, что он спит, не сняв сапог и верхней одежды — и подумают, чего не надо…

«Летучей мышью» тут называли обыкновенную семилинейную керосиновую лампу.

Так может, мне заодно и сапоги с него снять? — ухмыльнулся я. — А что, мне не трудно.

Она улыбнулась и ласково потрепала меня по щеке.

— Иди уже… шпион!

ХI

Навесной замок, чьи дужки были продеты в петли большого, крашенного в зелёный цвет дощатого ящика (по-моему, Барченко позаимствовал его у авиаторов) не просопротивлялся отмычкам и минуты — всё же, приобретённый опыт взломщика давал о себе знать. «Летучая мышь» давала ровный жёлтый свет, и различать при нём каллиграфический почерк Барченко не составляло особого труда. Я наскоро пролистал извлечённые из сундука тетради. Сам автор записей уютно похрапывал на походной койке, прикрытый, маскировки для, рыжим одеялом из верблюжьей шерсти — и я надеялся что он, как и обещала Елена, проспит так хотя бы до утра. А если кто-нибудь заглянет в палатку, да хоть тот же Гоппиус — то я сижу, никого не трогаю, примус починя… то есть с бумагами работаю. А начальник экспедиции, притомившись от дневных забот, решил немного прикорнуть. Нет-нет, будить не надо — видите, устал человек, пусть поспит, скоро утро, предстоит ещё один длинный, полный трудов день…

Пробежав глазами первые несколько страниц текста, я убедился, что Барченко сохранил ностальгические чувства по своим литературным упражнениям, которым он предавался ещё до Революции. Выбранная мною тетрадь была заполнена в стиле, далёком от научных отчётов — зато прекрасно подходящим для фантастической повести. Впрочем, этим грешили многие из адептов «альтернативной науки» начала века, оформляя свои изыскания в виде литературных произведений, и сам Александр Васильич ярчайший тому пример. Он придерживался стиля, характерного для Луи Буссенара, и мне довольно долго пришлось продираться сквозь безупречно выстроенные словесные периоды, чтобы уяснить главное, то, ради чего я, собственно, и забрался в чужую палатку.

Если вкратце, то Барченко полагал — и, мало того, нашёл в добытой нами книге подтверждение своей теории! — что обитатели древней Гипербореи заставили покинуть наш мир некие силы, с которыми они не смогли справиться. Возможно,