Тень мечей - Камран Паша

На распятии висел Саладин.

Ричард с ужасом всматривался в богохульное, непристойное видение, пока не почувствовал, как его оттолкнул в сторону быстро отреагировавший центурион. Римский солдат шагнул вперед и одним тяжелый ударом вонзил копье глубоко в бок Саладину. Султан вскрикнул в предсмертной муке, а центурион повернулся к молодому королю, и на его веснушчатом лице застыла наводящая ужас улыбка.

Центурионом был Ричард.

Ричард закричал. Он попытался убежать, но не мог отвести глаз от ужасного зрелища. В этот момент один из учеников, преклонивших колени перед Христом, повернулся к нему. На его необычайно спокойном лице читалось прощение.

Ричард тут же узнал его, хотел закричать о помощи, но было уже слишком поздно. С невероятным грохотом земля затряслась и разверзлась у него под ногами. Он падал вниз, его затягивало в пылающую воронку, возникшую в самых глубинах ада. Когда Ричард летел вниз, погружаясь все глубже и глубже во всеобъемлющий мрак, он видел повернувшуюся к нему Деву Марию. Ее лицо сияло ярче тысячи солнц.

Она была самой прекрасной женщиной на свете. Когда ревущий ветер сорвал с ее головы голубой платок, черные кудри разметались по плечам. Ее зеленые глаза, словно изумрудные воды моря, смотрели на него с легкой печалью, а он погружался все глубже в пустоту.

— Пресвятая Богородица… пожалуйста… прости меня!.. — Крик Ричарда эхом утонул в бесконечности, и мрак поглотил его.

Вздрогнув, Ричард проснулся. Он был не в огненном озере, не в когтях демона. Но, тем не менее, находился в аду Ричард обвел взглядом всю в прорехах ткань выцветшего командного шатра и понял: из царства мертвых он вернулся в почти такое же неприветливое царство — на враждебные берега Акры.

В шатер пробивался яркий солнечный свет и больно бил по глазам. Король сощурился и попытался встать, но его слабые ноги упорно не хотели слушаться. Его руки шарили по пропитанному потом шерстяному одеялу, которым он был укрыт с головы до пят. Ричард чувствовал себя как человек, которого ошибочно приняли за мертвеца и разбудили, уже начав процесс бальзамирования. Ему кое-как удалось приподняться на локтях, но к горлу тут же подкатила тошнота. Ричард едва успел перегнуться через кровать, как его вывернуло наизнанку.

Когда короля начало рвать, у его кровати появилась молодая женщина в синих одеждах. Он не знал ее имени, но ему казалось, что он уже где-то раньше видел ее. Под легким покрывалом виднелись иссиня-черные кудри, а изумрудно-зеленые глаза с тревогой смотрели на него. Девушка наклонилась и помогла больному монарху лечь, осторожно обойдя противную лужу рвоты на полу.

— Потихоньку, ваше величество, — сказала она по-французски со странным акцентом. — Вы еще очень слабы.

Ричард в замешательстве уставился на этого синего ангела. Потом вспомнил. Сон… или не сон?

— Ты — Дева? — Голос его звучал хрипло, как у старика с больным горлом.

Красавица с высокими скулами удивленно воззрилась на короля: вероятно, она ослышалась? Он заметил, как запылали ее бледные щеки.

— Приличные люди не задают дамам подобные вопросы, сир.

Ричард Львиное Сердце, король Англии и Франции, предводитель Третьего крестового похода, почувствовал себя круглым идиотом.

— Нет, я имел в виду… Кто ты?

Молодая женщина принесла серебряный кубок с холодной водой. Поднесла его к губам короля, он сделал глоток. Вода обожгла горло, он смог проглотить лишь несколько капель.

— Целительница, — ответила она с незнакомым акцентом.

Ричард посмотрел на ее нежное лицо, умные, исполненные решимости глаза. Она еще совсем девчонка, но сколько мудрости в этих очах! И печали…

— Я видел тебя раньше, — заявил он, хотя яркие образы из его кошмара потускнели, когда он проснулся.

Она улыбнулась. Улыбка была ослепительной, словно полная луна взошла над Ла-Маншем теплым летним вечером.

— Вряд ли, ваше величество.

Глядя в эти ясные глаза, Ричард чувствовал, как к нему возвращаются силы. И щеки пылают, но не из-за высокой температуры.

— Ты так красива, что тебя нельзя позабыть, увидев хоть один раз, — помимо воли выпалил Ричард. В его устах эти слова звучали нелепо. Ричард никогда не славился преданностью по отношению к женщинам и обычно полагал, что льстить женщинам — ниже его достоинства. Тем не менее сейчас он сказал чистую правду, сам не зная зачем. Девушка в облике синего ангела откинула голову и от всей души рассмеялась. Это был поразительный смех, подобный нежному переливу воды на каскаде дю Эрисон — водопадах, которые в юности внушали ему страх.

— Вы явно чувствуете себя намного лучше, — заключила она с задорной улыбкой, тронувшей сердце Ричарда.

Удивительно, но эта улыбка напомнила ему о матери.

* * *

Теплое послеполуденное солнце закатилось за море, на землю опустились сумерки. Прошло уже несколько дней с тех пор, как Ричард пришел в себя. Теперь он уже мог самостоятельно сидеть в кровати, мышцы живота и бедер вспомнили о своем предназначении. Он равнодушно наблюдал за тем, как к его ложу с каким-то горячим бульоном в чаше подошел старик. Даже издалека варево воняло уксусом и камфарой, король едва смог сдержать рвоту.

Ричарда за минувшие несколько дней ввели в курс происходящего. Уильям, к счастью, призвал на помощь седобородого лекаря и его красавицу племянницу, когда душа короля вот-вот готова была покинуть свою земную оболочку. Ричард Львиное Сердце понимал, что Бог-насмешник сейчас улыбается ему с небес. Жизнь монарха спасена, но не другом, а христопродавцем, находящимся в услужении заклятого врага. Ричард бы залился злобным смехом над этой нелепой мыслью, но он боялся, что опять начнет харкать той мерзкой мокротой, которая, казалось, облюбовала его легкие.

Ричард не перебросился с раввином, в чьих руках находилась его жизнь, и парой слов, но король понимал, что должен по меньшей мере выказывать ему благодарность. Маймонид поставил исходящую паром чашу на дубовую прикроватную тумбу и повернулся, чтобы уйти, когда Ричард протянул руку и ухватился своей слабой рукой за поношенный серый плащ раввина.

Раввин повернулся к королю, однако Ричард не успел и рта раскрыть, как на пороге показались двое визитеров. Гости подошли к кровати. Радостный Уильям улыбался во весь рот. Улыбка казалась совсем неуместной на мужественном лице рыцаря. Рядом с ним стоял Конрад, выглядевший, по понятным причинам, менее восторженно: неожиданное возвращение соперника с того света, конечно, не могло радовать его.

— Ты быстро идешь на поправку, сир. Это настоящее Божье чудо, — сказал Уильям. Ричард отметил, что рыцарь ни словом не упомянул о своей героической роли в совершении этого великого чуда. Король мягко улыбнулся своему вассалу, а потом повернулся к старому безбожнику, стоящему у кровати.