Любимая для эльфа - Astra Maore

пришлось пережить неприятные моменты, когда он наотрез отказался заниматься семейным делом и прямо заявил об этом новым родителям.

Это тянуло на нарушение законов, новые родители были вправе требовать от сына послушания.

В итоге за Магнуса вступились его предыдущие родители, сами Царь и Царица.

Магнусу разрешили снова стать оперативником, но все же обязали посвящать часть сил рекламным выступлениям, соответствующим профилю новой семьи.

— Не справился я. Оказался более амбициозным, чем думал.

Еще живя в Доме Магии, Тамико спросила у Магнуса, были ли у него в Анамаории жены и дети.

— У меня были просто женщины. Церемонии не было ни с кем.

Тамико узнала, что у анамаорэ секс и воплощение детей — это совершенно раздельные процессы.

Сексом анамаорэ занимались ради наслаждения и ради восстановления тела.

Любовь — не абстрактная, а самая что ни на есть чувственная — имела гигантское значение.

— С целителем через их песнопения я восстанавливался бы от боевых ран дня три. А с тобой за несколько часов секса, понимаешь?

Тамико кивала. Но она не смогла удержаться от шлепка по щеке, когда Магнус сообщил ей, что «оперативнику выгодно быть любвеобильным».

Детей приглашали только пары, прошедшие Церемонию, обладающие определенными моральными качествами и готовые дать условным потомкам энергию, покровительство, обучение и прочее по договору.

Анамаорэ, желающие воплотиться в новых телах, также соблюдали определенные обязательства.

Женщины анамаорэ в принципе не беременели в человеческом понимании. Тела создавались магически в ходе особого процесса.

Из дальнейшего объяснения Тамико поняла, что простые анамаорэ вообще не могут сделать никакое тело и пригласить ребенка, не пройдя Церемонию.

А вот царевичи могут, поскольку царевичи — маги очень высокого уровня. Но обычно царевичи так не поступают. Обычно они тоже проходят Церемонию и приглашают детей с любимой женой. Или с мужем, если не царевич, а царевна.

Случай Тамико попал под исключение — ее из человека перевоплощали.

Лукас перевоплотил, а Магнус взялся ее воспитывать.

Тамико запуталась в объяснениях. Их было много, и все у анамаорэ не как у людей, но потихоньку она разбиралась.

— Слушай… А где тогда был Макс? Ну, когда вы все играли на дереве.

— Урок пения брал. Представляешь, царевич шикарен, а все равно упорно учится, заррраза! Лучше меня петь хочет. Когда я начну давать серьезные концерты, то уеду отсюда куда-нибудь подальше. Может, в другой мир, а то ж этот Макс всех моих слушателей уведет, — Магнус рассмеялся.

Глава 90. Стойкость

— Магнус, а вы с царевичами когда-нибудь соперничали из-за девочек?

— Коварство твое, женщина, не знает границ. Ты просила не вызывать твою ревность, я учел.

— Ну расскажиии!

— Неа, а то потом будешь дуться и сомневаться в себе.

— Хотя бы скажи, кто побеждал.

— Всегда по-разному, девочки-то были разные.

— Аха, значит, соперничали!

— Конечно, сотни раз.

— И?

— Это все.

Глава 91. Прыгуны

Магнус с Тамико стояли около энергетического вольера с прыгунами — полудикими животными, внешне отдаленно напоминающими мохнатых страусов.

Магнус предложил:

— Прокатишься? Впечатления незабываемые.

Тамико выдала гримаску отвращения.

— Э не, я их боюсь! Очень злые морды, — один из прыгунов неожиданно вытянул длинную шею в ее сторону, и Тамико, вскрикнув, отступила назад.

Ее затылок уткнулся Магнусу в живот. Магнус обнял Тамико, защищая от страшных птиц.

— Пойдем, пойдем от них скорее! — в карих глазах Тамико читался настолько сильный страх, что Магнус поспешил выполнить ее просьбу.

— Я думал сам на них покататься, но раз такое дело…

Тамико дрожала, Магнус прищурился.

— Ты сейчас напоминаешь мне Лукаса, был у нас случай с прыгунами…

— Да-да-да, — Тамико продолжала пятиться от вольера, испытывая непреодолимое желание телепортироваться от птиц как можно дальше. Но Магнус медлил.

— Давай хотя бы посидим на безопасном расстоянии и полюбуемся ими. Я так редко их вижу…

По мере того, как вольер с прыгунами был все дальше, Тамико успокаивалась.

— Хорошо, какой случай?

Магнус начал:

— Мы были тогда детьми. А когда мы воплощаемся заново, то хотя и помним совсем все, нам тоже нужно какое-то время, чтобы восстановиться. Чтобы в ускоренном режиме пережить весь свой прошлый опыт и адаптировать новое тело к нему. Отточить движения, отточить интонации… Пока мы возвращаем прежние навыки и обретаем другие уже в новой жизни, мы как раз растем…

Тамико превратилась во внимание. Магнус сказал:

— Лукас страстно любил прыгунов раньше и когда смог, прискакал к вольеру. И сам начал нетерпеливо подпрыгивать.

Тамико увидела эту картинку и развеселилась. Магнус продолжал:

— Мне тоже прыгуны нравились, и я пошел с Лукасом. И хорошо, что я там был! Лукас перерасчитал силенки и выбрал самую ретивую зверушку… Маленькую и строптивую…

— Эй, причем тут я, я не зверушка! Что ты так смотришь?!

— Зато ты маленькая и строптивая, — Магнус улыбнулся. — Прыгун проявил свой мерзкий характер: обернулся, вытянул шею, ухватил Лукаса за шкирку и скинул вниз. Хорошенько его шмякнул. Настолько, что Лукас не мог ни улететь, ни телепортироваться от шока и боли. Он не ожидал, что прыгун взбесится, а птичка возмечтала на нем потоптаться.

Тамико вся сжалась. Магнус сверкнул глазами.

— Ага, а поблизости был только я. Всех взрослых царевич прогнал, чтобы не видели «позор», если с первого раза он не сможет идеально управиться с птичкой.

— А ты почему мог видеть?

Магнус интимно понизил голос.

— Я же «плакса». Если рядом с Лукасом стабильно переживать по любому поводу, он сочтет тебя сравнительно слабым и перестанет от тебя закрываться. Пользуйся.

— Хитро ты!

Магнус приосанился.

— Я такой.

А Тамико уже мысленно видела маленького Лукаса, страшно распластавшегося на земле.

Испуганного, но молча и твердо смотревшего на взбесившуюся птицу.

— Еще пара секунд, и братца пришлось бы серьезно лечить. Я действовал на автомате: спрыгнул со своей птицы, чтобы не мешалась, подскочил к Лукасу, оттолкнул от него злобного прыгуна и заорал, как можно громче. Прям сразу сообразил, как применять магическое усиление голоса и круг защиты, хе-хе. Птички шарахнулись в разные стороны, а к нам наконец-то ринулись взрослые. И знаешь, что? Лукас перед телепортацией домой объяснил им, что специально лег на землю, изучая реакции животных.

— Гордый какой!

— И вот, хотя прыгуны его здорово напугали, Лукас продолжил к ним приходить. Хотя первое время он дрожал точно так же, как ты. Напавшую птиченьку, разумеется, взрослые уже повоспитывали и удалили. Остались только благопристойные прыгуны. Когда братцу такие надоели, он начал объезжать диких.

— И ты с ним?

— И я с ним. Причем у меня сходу получалось лучше. Хотя фанатом птичек, как Лукас, я