Сирруш - Павел Сергеевич Марков

с лица, — это и есть наша житница?

— Она самая.

Их лошади перешли на рысь. Цокот копыт по грунтовой дороге гулко разносился по окрестности. Пейзаж на фоне стоявшего марева выглядел пустым и унылым.

— Не похоже, честно говоря, — угрюмо проворчал воин.

Шанкар вновь промолчал. Ему попросту нечего было ответить.

Когда впереди показалась окраина деревни, его охватили старые воспоминания. Казалось, он был здесь не так давно, но с тех пор произошло слишком много событий. Слишком многое приключилось за это время. И встреча с Нараяном и его дочерью успела слегка выветриться из памяти. Но когда он увидел знакомое селение, они вспыхнули свежими яркими красками. Перед мысленным взором встал образ Абхе. Ее причудливый и вздорный нрав…

Шанкар мотнул головой. Он здесь не за этим. И образ Нилам еще слишком свеж в его сердце…

Однако он не смог удержать нормальный его ритм, когда их отряд вошел в деревню с западной стороны.

Улочки селения были пусты. Большинство жителей находилось в поле, несмотря на полуденный зной. Охотник помнил, что наказал Нараяну проводить непрерывные работы на почве, дабы отсрочить наступление пустыни с востока. Не было видно ни детей, ни стариков. Очевидно, они прятались от палящих лучей солнца под крышами глиняных хижин.

— Мы остановимся здесь? — поинтересовался Балдев.

— Ненадолго, — коротко бросил Шанкар, — привал. Пополним запасы воды и провизии. А затем двинемся дальше.

— Куда?

— По дороге на восток до русла Сарасвати, а затем вдоль него на север.

— Вы уже знаете, как победить чудовище?

— Есть идея, — бросил охотник, спрыгивая на дорогу.

— Идея? — выпучил глаза Балдев. — Только идея?

— Ждите здесь, я переговорю со старостой, — проигнорировав восклицание воина, сказал Шанкар и двинулся ко входу в дом Нараяна.

— Идея, — буркнул Балдев себе под нос, — всего лишь идея.

Он подошел к массивной деревянной двери и невольно посмотрел наверх. Прямо над входом располагалось окно второго этажа. Комната для гостей. Шанкар вспомнил, как выпрыгнул через него в первый раз, спасаясь от чрезмерного внимания Абхе. Однако во второй раз затея провалилась — дочь старосты заколотила ставни. Створки окна так и остались закрытыми с тех пор. Охотник невольно улыбнулся. Однако встречаться лицом к лицу с ней он не хотел. Рана от утраты Нилам была слишком свежей и глубокой. И не было желания привязаться к кому-то другому. Еще одну горечь утраты он просто не вынесет. Демон где-то рядом.

Набрав в легкие воздуха и громко выдохнув, он постучал кулаком в дверь и отошел на шаг назад. Ветер продолжал дуть с востока, обжигая кожу горячим дыханием. Он был сильнее и жарче, нежели в прошлый раз. Со стороны Сарасвати уже не доносилось ни влаги, ни прохлады. Охотник боялся, что увидит на месте некогда могучей реки жалкие остатки в виде иссушенного ручейка.

В комнате привратника послышались шаги. Шанкар нацепил на уста вымученную улыбку, ожидая увидеть перед собой сгорбленного слугу-старика.

«Сейчас он откроет дверь и скажет, как в прошлый раз. Поставьте свои „палки“ у стены. „Палки“… до сих пор смешно».

Лязгнул засов, и дверь дома старосты отворилась. Улыбка застыла на лице охотника, когда он увидел вместо седого морщинистого старца волнистые черные локоны и манящие пухлые губы.

— Ты?!

***

Гириш и Гопал возвращались с ночного бдения в сторону Цитадели, когда услышали громкие визгливые вопли, доносящиеся с рыночной площади.

— Мы сами виновны в том, что происходит! Мы брали слишком много, а взамен не давали ничего! Богиня-мать карает нас за алчность! И мы должны принять ее кару! Покаяться, молиться об искуплении…

Стражники переглянулись.

— Это еще что такое? — спросил Гириш.

— Понятия не имею, — пробормотал Гопал, — пошли посмотрим.

Они ускорили шаг. Впереди показалась рыночная площадь, на которой образовалась целая толпа. Люди преградили движение по главной улице, и перед ней сгрудились несколько повозок, запряженных зебу. Погонщики вслушивались в слова, произносимые неизвестным глашатаем. Животные недовольно переминались с ноги на ногу. Им явно не нравилась эта вынужденная задержка.

— Откажитесь от меди и серебра! Избавьтесь от предметов из дерева!..

— Что здесь происходит? — поинтересовался Гопал у одного из погонщиков.

— Свинопас дело говорит, — ответил, не оборачиваясь, тот.

— Свинопас? — вскинул брови Гириш. — Панишвар что ли?

— Угу, — кивнул погонщик.

— Это не его ли сын погиб пару дней назад? — уточнил у приятеля Гопал.

— Он самый, — пробормотал Гириш.

— Что он там вещает? Отказаться от меди, серебра и деревянных вещей? Молиться? С ума, что ли, с горя сошел?

— Пойдем-ка побеседуем с ним, — решительно молвил Гириш.

Стражники ворвались в толпу и стали активно работать локтями, приближаясь к центру рыночной площади. Именно оттуда доносился визгливый голос хозяина свинофермы.

— Кайтесь день и ночь! Приносите жертвы Богине-матери! Откажитесь от всего, что дала вам природа! Только тогда она смилостивится над нами и прогонит демона!

Орудуя локтями и получая на свои головы недовольные оклики и проклятия, стражники переглянулись.

— Думаешь, он прав? — неуверенно поинтересовался Гириш.

— Вздор! — решительно опроверг Гопал.

— Но, ты же, сам еще ночью чуть не сжег неповинную женщину!

— Я осознал ошибку, ясно? И потом — то, что говорит Панишвар, полное безумие и угроза для всех нас!

— Какая угроза?

Гопал кивком головы указал на копье, которое Гириш держал в руке:

— Откажись от деревянных вещей. И своими речами он сеет беспорядки. А сейчас это последнее, что нам нужно.

— Верно, — согласился Гириш.

Продравшись вперед сквозь толпу они, наконец, увидели Панишвара. Хозяин свинофермы возвышался на самодельном подиуме в виде пустых ящиков из-под овощей. Он активно жестикулировал и размахивал пухлыми руками. Солнце отражалось от его проплешины, создавая над головой подобие сакрального свечения. При выкриках изо рта брызгами разлеталась слюна. Одна из капель угодила прямо на губы Гопала.

— Проклятие! — ругнулся он, утирая лицо.

— Эй, Панишвар! — крикнул Гириш. — Заканчивай представление! Ты мешаешь людям проехать!

Тот перевел разгневанный взгляд на стражников:

— Вы тоже! Бросайте свои копья!

— Слезай по хорошему, свинопас, — угрожающе зарычал Гопал.

— Не усугубляй, — вторил Гириш, — ты делаешь лишь хуже.

— Это касается всех! — не унимался Панишвар и воздел руки к небу. — Мы все равны перед Богиней-матерью! Только она способна избавить нас от всех бед!

По толпе пронесся одобрительный гул. Напуганные жители Мохенджо-Даро видели в словах хозяина свинофермы истину. Шанс на спасение и искупление, которое дарует им возможность вернуться к прежней спокойной жизни. Стражники понимали, что если не заткнут новоявленного пророка, то им может не поздоровиться.

— Все, с меня хватит! — гаркнул Гопал.

Он подошел к ящикам и, схватив за шкирку Панишвара, стащил его с самодельного подиума. Толпа недовольно загудела.

— Этим вы ничего не добьетесь! —