Флагманы Победы - Николай Скрицкий

В Гражданскую войну, с февраля 1919 по август 1920 года, служил на боевых кораблях Астрахано-Каспийской, затем Волжско-Каспийской военной флотилии комендором, командиром батареи. В августе 1920 года военмора по путевке партии откомандировали на Балтийский флот, командиром батареи линкора «Петропавловск». До мая 1921 года моряк был командиром батареи. В марте 1921 года он участвовал в подавлении Кронштадтского мятежа. Мятежники арестовали его, как большевика и члена судового комитета. Однако, когда начался штурм Кронштадта, арестованные разоружили стражу и помогли наступавшим. После подавления мятежа Юмашев возвратился на линкор и вскоре был назначен вторым помощником командира. Пока подбирали командира линкора, Юмашев командовал кораблем, затем до 1924 года плавал на линкоре, переименованном с марта 1921 года в «Марат»[441].

Знаний, разумеется, не хватало. В январе 1924 года Юмашев поступил в штурманские классы Специальных курсов усовершенствования командного состава. Слушателем в июле-ноябре он участвовал в переходе Архангельск – Владивосток на посыльном судне «Воровский». Это было его первое знакомство с Тихим океаном. В феврале 1925 года моряк окончил штурманский класс. В феврале-ноябре 1925 года Юмашев – штурман эсминца «Ленин», затем до июня 1926 года – помощник командира эсминца «Зиновьев». В июне 1926 – феврале 1927 года он – старпом командира крейсера «Профинтерн» Морских сил Балтийского моря. После этого военмора перевели на Черное море. В феврале 1927 – ноябре 1931 года моряк командовал эсминцем «Дзержинский», затем до января 1934 года командовал крейсером «Профинтерн», который к тому времени перешел на Черное море. В январе-марте 1932 года он прошел обучение на курсах командиров кораблей при Военно-морской академии имени К.Е. Ворошилова. В январе 1934 – сентябре 1935 года Юмашев командовал дивизионом эсминцев, далее до августа 1937 года – бригадой крейсеров[442].

Знания и командирские качества Юмашева отметил в 1934 году командующий Черноморским флотом, аттестовав его как «одного из лучших командиров по управлению кораблем»[443].

С августа 1937 по январь 1938 года Юмашев был начальником штаба Черноморского флота, в декабре 1937 – январе 1938 года исполнял также обязанности командующего флотом, а далее до марта 1939 года являлся командующим Черноморским флотом. С марта 1939 года он командовал Тихоокеанским флотом[444].

Кандидатуру Юмашева предложил Н.Г. Кузнецов, когда его с поста командующего ТОФ перевели в Москву заместителем наркома ВМФ. Кузнецов мотивировал это тем, что хорошо знал Юмашева. A.A. Жданову он говорил: «На Тихом океане командующему предоставлена большая самостоятельность. Там нужен человек с опытом. У Юмашева такой опыт есть, а все остальные командующие – еще новички»[445].

Вопрос о назначении решали в конце марта 1939 года, когда с будущим командующим и будущим членом Военного совета Тихоокеанского флота С.Е. Захаровым, бывшим работником ЦК ВЛКСМ, вели беседу в ЦК ВКП(б)[446].

Уже в апреле флагмана 2-го ранга Юмашева представили активу Тихоокеанского флота. Прибыл он в сопровождении А.А. Жданова и Н.Г. Кузнецова, у которого принимал флот. Вскоре после вступления в должность командующий усиленно начал изучать залив Петра Великого, объехав его почти весь со старым тихоокеанцем В.А. Андреевым. Последнему он поручил командовать охраной водного района (ОВР). ОВР включал береговую оборону, морские охотники и тральщики[447].

3 апреля 1939 года Юмашеву присвоили звание флагмана 1-го ранга, 4 июня 1940 года – вице-адмирала[448].

В предвоенные годы энергичный командующий добивался повышения боеготовности флота. В первую очередь он изучил огромный, слабо освоенный театр, затем занялся его совершенствованием. И ранее тихоокеанцы были застрельщиками нового опыта. Теперь же в строй входили новые корабли. Требовались новые ремонтные заводы, порты, аэродромы, батареи и многое другое, без чего флот – не флот. Член Военного совета С.Е. Захаров, назначенный на Тихоокеанский флот вместе с Юмашевым, позднее отмечал, что командующий «всегда спокойный, неторопливый», был любим за простоту и сердечность, находил возможность выходить в море, беседовал с моряками и был внимателен к их нуждам.

После начала Великой Отечественной войны Тихоокеанский флот формально не воевал, но фактически постоянно оставался в напряжении. Япония могла в любой момент напасть. Об этом свидетельствовали повторявшиеся провокации.

Основной задачей Тихоокеанского флота являлась оборона побережья. Морякам следовало совместно с сухопутными войсками осуществлять противодесантную оборону, действовать на неприятельских коммуникациях авиацией и подводными лодками, оборонять морские пути сообщения. На 2 тысячи миль побережья к началу войны флот располагал 2 лидерами, 12 эсминцами, 6 сторожевыми кораблями, 30 тральщиками, 46 катерами-тральщиками, 92 сторожевыми катерами, 91 подводной лодкой, примерно 150 торпедными катерами и пятью сотнями самолетов. Японский флот имел линейные корабли, авианосцы и многочисленную авиацию[449]. Так как флот Советского Союза на Тихом океане многократно уступал численно японскому, оставалось рассчитывать лишь на оборону.

Наркому ВМФ Н.Г. Кузнецову потребовалось немало усилий, чтобы доказать необходимость постановки минных заграждений. Кузнецов писал:

«После моих настойчивых обращений разрешение, наконец, было получено. 12 июля 1941 года начались первые постановки мин в заливе Петра Великого, около Владивостока, а затем и возле других дальневосточных военно-морских баз. Корабли и суда оповестили об опасных для плавания районах. Чтобы на минные поля не зашли иностранные суда, в районе Владивостока организовали специальные корабельные дозоры.

С наступлением осенних штормов какую-то часть мин, как и следовало ожидать, сорвало с якорей. Господствующие в это время года северо-западные ветры унесли мины в открытое море.

Но у командования Тихоокеанского флота стало спокойнее на душе, когда перед каждой базой появилась оборудованная минно-артиллерийская позиция. Прибрежные воды систематически просматривались с самолетов, а специально выделенные корабли уничтожали обнаруженные плавающие мины. Безопасность торговых судов на подходах к базам обеспечивали военные лоцманы»[450].