Флагманы Победы - Николай Скрицкий

На заключительном этапе Маньчжурской наступательной операции были высажены воздушные десанты в Дальний и Порт-Артур, в которых участвовали и моряки. 22 августа над Порт-Артуром появился советский Военно-морской флаг.

В середине августа, когда Н.Г. Кузнецов прибыл на флагманский командный пункт Тихоокеанского флота под Владивостоком, он узнал о взятии Сейсина и ознакомился с планом крупного десанта в Гензане, тогда как Северная Тихоокеанская флотилия начинала боевые действия за освобождение Южного Сахалина и Курильских островов[468].

Вечером 10 августа поступил приказ командующему 16-й армией наутро перейти в наступление в сторону Южного Сахалина. Наступать предстояло вдоль реки Поронай, по долине, окруженной горами, против 20-тысячной группировки неприятеля. Так как движение войск было связано этим дефиле, им следовало высадкой десантов помочь овладеть портами Отомари (Корсаков), Маока (Холмск) и Эсутору (Углегорск). По плану после подготовки 56-му стрелковому корпусу с 16 по 18 августа следовало перейти в наступление и преодолеть первую линию обороны японцев на Сахалине, тогда как Северной Тихоокеанской флотилии следовало высадить десант в Эсутору. В ходе прорыва второй линии обороны с 19–25 августа предстоял десант в порт Маока. За 15 суток наступающим предстояло пройти 450 километров. С 11 по 16 августа наступление на суше началось и завершилось пленением японского гарнизона Котонского укрепленного района. Этому способствовали действия моряков.

Из-за туманов и низкой облачности штаб флотилии не смог разведать оборону противника в Эсутору, и было решено высадить десант в небольшой порт Торо (Шахтерск). Войска высадки составили 365-й отдельный батальон морской пехоты и батальон 113-й стрелковой бригады, сведенные в разведывательный отряд, второй и третий эшелоны, которые следовало доставить на четырех десантных отрядах и отряде поддержки. План высадки предусматривал последовательную высадку в зависимости от сведений об обстановке. Передовые подразделения высаживались с боевых кораблей при поддержке их артиллерии прямо на причалы порта. Общее руководство десантом проводил вице-адмирал В.А. Андреев, командующий флотилией, хорошо знавший Тихоокеанский театр и владевший опытом десантов на Черном море[469].

10 августа адмирал Юмашев поставил Северной Тихоокеанской флотилии задачу овладеть портами Южного Сахалина; высаженные десанты способствовали освобождению острова. В ночь на 15 августа главнокомандующий советскими войсками на Дальнем Востоке Маршал Советского Союза А.М. Василевский приказал командующему Тихоокеанским флотом и командующему 2-м Дальневосточным фронтом овладеть Шумшу, Парамуширом и другими Курильскими островами. Подготовленная всего за сутки, операция явилась примером совместных действий армии, авиации и флота[470].

Военный совет Тихоокеанского флота, оставив за собой общее руководство, поручил проведение операции командующему войсками Камчатского оборонительного района генерал-майору А.Р. Гнечко и командиру Петропавловской военно-морской базы капитану 1-го ранга Д.Н. Пономареву. Следовало внезапной высадкой в северо-восточной части Шумшу нанести удар в направлении японской базы Катаока, овладеть островом и с него, как с плацдарма, позднее взять острова Парамушир и Онекотан.

На Сахалине советские войска 25 августа заняли центральный город Тоёхара, а морской десант овладел военно-морской базой Отомари. Курильская десантная операция завершилась взятием островов Большой и Малой Курильской гряды 1 сентября. А 2 сентября на линейном корабле «Миссури» был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Японии.

Существенный вклад в проведение всех этих операций внес И.С. Юмашев. За заслуги он 14 сентября 1945 года был удостоен звания Героя Советского Союза[471].

Н.Г. Кузнецов в книге «Курсом к победе» следующим образом отзывался о Юмашеве периода войны с Японией:

«Командующего Тихоокеанским флотом адмирала И.С. Юмашева я знал давно. На Черном море, когда я служил на крейсерах, И.С. Юмашев командовал эсминцем, а затем дивизионом миноносцев. Под его командованием мне довелось служить в 1935–1936 годах, когда он возглавлял бригаду крейсеров.

На редкость спокойный, отлично знающий свое дело моряк, Юмашев в 1937 году был назначен командующим Черноморским флотом. А в марте 1939 года, когда встал вопрос о назначении опытного моряка на Тихоокеанский флот, я без колебаний назвал именно его. Мы вместе с ним направились тогда во Владивосток. В течение недели я знакомил его с флотом. Я был спокоен: лучшего командующего трудно желать.

К началу войны с японцами И.С. Юмашев уже отлично изучил этот огромный морской театр. Сейчас он превосходно руководил боевыми действиями флота»[472].

Последнее интервью журналу «Морской сборник» о действиях Тихоокеанского флота и флотилий против Японии отставной адмирал дал незадолго до того, как заболел и умер. Он отмечал, что десанты играли значительную роль в наступательных операциях и проводились успешно благодаря взаимодействию моряков с армией и авиацией, использованию впервые в Советском флоте специальных десантных судов, умению и высокому боевому духу тихоокеанцев[473].

В послевоенные годы потребовалось немало усилий, чтобы вытралить мины, продолжать пополнение флота и оборудование театра, обучение моряков. Очевидно, деятельность адмирала оценили высоко. 17 января 1947 года постановлением Совета министров СССР Юмашева назначили главнокомандующим Военно-морскими силами, а 26 февраля 1950 года указом Президиума Верховного Совета СССР – военно-морским министром[474]. Пост этот он занимал до 20 июля 1951 года[475].

Постановлением Совета министров СССР Юмашев был освобожден от должности в связи с тем, что «не принимал достаточного участия в решении крупных вопросов строительства флота, не привлекал в должной мере к решению этих вопросов начальников соответствующих управлений и своих заместителей»[476].

Н.Г. Кузнецов, сменивший Юмашева в должности, вспоминал, что Сталин, недовольный адмиралом, на заседании Политбюро отметил лишь, что Юмашев пьет. Любопытно, что за 4 года руководства флотом Юмашев почти ничего не изменил в кабинете военно-морского министра; это заметил Кузнецов, когда в кабинет вернулся[477].