На краю пропасти - Юрий Владимирович Харитонов

на Лидину кровать два грязно-белых свёртка, в которых с трудом угадывалась ажурная ткань.

— Я думаю, мы поняли друг друга! — глава Кольчугино мотнул головой и вышел вслед за дочерью и Флинном.

— Бакин, Бакин, Бакин — швайна злюкен собакен! — прокричала от бессильной злобы Лида вслед главе Кольчугино, но закрывшаяся дверь осталась безмолвной.

— Что это значит? — бессильно спросила Ольга, страх и отчаяние овладели девушкой.

— Фиг знает, по-немецки что-тоть, — отмахнулась Лида. Её щёки пылали.

— Что же теперь будет? — невероятная тоска слышалась в голосе Ольги. Слёзы покатились из глаз, голос изменился. — Я не хочу за него замуж! И вообще, не знаю, захочу ли быть теперь с мужчиной…

— Милая моя, что же с тобой случилось? — сердобольная женщина покрепче обняла Ольгу и тихонечко погладила по спине. — Всем сейчас тяжело, я понимаю…

— Нет! Не понимаешь! — Ольга затряслась сильнее. — Он… он насиловал меня почти пять лет! Он… он держал меня в погребе, как в клетке! Я жила как свинья, от прихода до прихода… Ждала, когда ему «захочется», и, удовлетворив похоть, он соблаговолит накормить меня. Я царапала пальцами стены, грызла одеяло, когда было слишком голодно, мерила во тьме шаги на корточках, чтобы только не потерять чувство пространства и мироощущения, я слышала, как черви в земле подбирались ко мне в надежде, что я сдохла. Но я выжила лишь благодаря матери… которую он убил. Благодаря книгам, которые она научила меня читать и которые я запомнила. Они помогли мне остаться в своём уме. Я вспоминала, закрывала глаза и представляла другую жизнь. Жизнь, которой лишили меня война и ОН. Мой отец!

— Тихо… тихо… — Лида успокаивающе гладила девушку по спине, а в душе у неё в это время творилось ужасное. Она и представить не могла, что такое может быть на свете. Что люди так опустятся и превратятся в злобных и похотливых зверей всего за двадцать лет. — Прорвёмся! Всё уже позади!

— Позади? — Ольга подняла полные боли глаза, в них читались страх и безысходность. — Позади? А ты видела глаза этого… Бакина? Они точь-в-точь как у НЕГО! У моего отца! Ты не представляешь, что нас ждёт, если мы станем его жёнами!

— Этого-тоть я не знаю, но мы с тобой не пойдём за него! Лучше умереть, чем жить с такой собакой. — Лида поднялась, пол под грузной женщиной заскрипел, и она принялась расхаживать по маленькой комнатке. Одна мысль хуже другой проносилась в её голове, но выход там так и не забрезжил, не озарил своим светом мрак безнадёжной ситуации, в которой оказались пленницы. Меньше чем через час придёт Бакин, и их силой заставят выйти за него замуж. Что же делать?

Деревянный пол скрипел под ногами, прогибаясь от тяжёлых шагов грузной Лиды. В какой-то момент она ощутила, что пол в одном месте у стены поддаётся её весу сильнее. Мелькнула безумная мысль, и Лида подпрыгнула — с громким стуком женщина приземлилась на более шаткие доски, чем в другом месте. Они заныли, заскрипели, треск возвестил, что она «копает» в нужном направлении.

Ольга встрепенулась:

— Что ты делаешь?

— Устраиваю-тоть подкоп! — Лида ещё раз прыгнула и с треском провалилась на нижний этаж, подняв жуткий грохот. Снизу заверещал мужик — видимо, доски или женщина его сильно придавили. Следом донёсся её голос: — Давай сюда! Надо бежать!

Оля, не задумываясь, бросилась к дыре в полу и, когда ныряла вниз, успела заметить, что в комнату вбежали Бакин с Флинном. Второй уже доставал пистолет, как вдруг где-то снизу прогремел взрыв, пол под ногами заходил ходуном: цельная шаткая конструкция внутренних помещений зашаталась от вибрации. Бакин, едва удержавшись на ногах, испуганно поглядел на Флинна:

— Что это?

— Диверсия? — предположил одноглазый. — Может, пленники сбежали?

— Быстрей туда! Командуй ополченцами! Иначе противник разнесёт здесь всё.

Зарокотал пулемёт, звук гулким эхом прокатился по помещениям, ещё сильнее пугая людей, вгоняя их в ужас и панику. Бакин метнулся к своей комнате, где были собраны оружие и припасы на случай экстренного бегства, крикнув на ходу дочери:

— Варя! Готовься! Мы должны срочно уехать!

* * *

Яр лежал и смотрел в потолок. Слабый свет лампочки очерчивал резче рельеф на досках. Годовые линии на дереве, плавно изгибаясь, тянулись вдоль, обводя небольшие круги, оставшиеся от сучков. Вот и люди так же: кто-то сидит на одном месте целую жизнь, а остальные пробегают мимо. То приближаются, то отдаляются, то и вовсе обходят стороной. А если загнивает место, в котором человек прижился, остальным не стоит никакого труда вытолкнуть затворника оттуда. Как Игорь взял и вытащил Яра из Юрьева, словно занозу из гниющей плоти. Может, теперь в городе всё наладится? Может, именно из-за Ярослава там было всё так плохо? Нет… Чушь! Как раз наоборот — это Яру было плохо в городе. Это жители над ним издевались и старались вытолкнуть парня из своего мира, словно Ярос — чуждый организм, а люди внутри — его защитники, лейкоциты, как когда-то объяснял Игорь. И вот теперь в другом месте, в новом городе, люди его снова не принимают, отталкивают, стараются выкинуть. Что бы это могло значить? Только то, что он — чуждый организм не для одного города, а и для остальных. Он — монстр для всех, для целого мира, в общем. Яр — заноза.

Ударом мизинца по жёсткой кровати юноша отсчитывал секунды в ожидании чуда, которое никак не случалось вопреки уверенности Игоря. Спать давно не хотелось, а ходить по камере, в течение двух часов меряя её шагами, как это делал Семён Волков, не было никакого желания. Игорь тоже давно проснулся и сидел на кровати неподвижно, очевидно, размышляя. Напряжение в помещении медленно нарастало, и охранник, приставленный к ним, чувствовал это. Молчание давило, но разговаривать было совершенно не о чем.

Яр от нечего делать попытался понять, что происходит с ним во время приступов болезни. Они повторялись все чаще, но были менее продолжительными. А тело после приступов становилось немного другим. Сильнее, что ли… Не почувствовать было невозможно. Это, как знать, что дышишь, или хочется по нужде, или сильно тянет к девушке.

Ольга… Палец заколотил по кровати чаще, отстукивая внутренний ритм. Яр не заметил, как Игорь еле заметно дёрнул головой, прислушиваясь. Для специалиста изменение внутреннего ритма могло значить многое. Например, что Ярослав нервничает