Гибель конвоя PQ-17. Величайшая военно-морская катастрофа Второй мировой войны. 1941— 1942 гг. - Дэвид Ирвинг

у северо-западного побережья Новой Земли. Однако погода ухудшилась, и не нашли вообще ни одного.

Поздно вечером 6 июля из военно-морской группы «Север» в штаб адмирала Шмундта передали по телефону, что с самолета обнаружен британский танкер, поврежденный накануне; он оставлен командой и дрейфует в северной части Баренцева моря. Его груз – нефть – был бы крайне полезен рейху. Группой «Север» был предложен план: взять танкер подводной лодкой на буксир. Шмундт, должно быть, лишился дара речи, услышав сверху такое предложение. Танкер («Олдерсдейл») был очень далеко от ближайшей подводной лодки, да и в любом случае это было технически невыполнимо. Киль же настаивал, что с танкером надо так или иначе разобраться.

В 23.40 адмирал Шмундт передал на подводные лодки:

«1. Рехе (U-255), Боман (U-88) и Ла Бауме (U-355) – сообщить свои координаты;

2. Ла Бауме – искать танкер, по сообщениям ВВС на 8.30, дрейфующий в точке [AC]3571».

Часом позже Шмундт получил ответ от Рехе, что в 23 часа он был недалеко от острова Южный Новой Земли, в нескольких сотнях миль от поврежденного «Олдерсдейла». В то же самое время пришло запоздалое сообщение от молодого командира подводной лодки U-355 Гюнтера Ла Бауме, который передал, что он, Боман (U-88) и Бильфельд (U-703) находятся в ожидании недалеко к западу от Рехе (U-255) с намерением действовать совместно против групп или отставших одиночных судов, которые могут появиться в их поле зрения. Погода благоприятная, добавлял он, хотя полосы тумана время от времени мешают им.

Германское Верховное командование теперь полагало, что от конвоя осталось не более семи судов. Вечером 6 июля германский штаб ВМФ отметил:

«Это самый большой успех, когда-либо достигнутый против врага одним ударом – ударом, который нанесен путем образцового взаимодействия между авиацией и подводными лодками. Тяжело груженный конвой судов, часть из которых шла несколько месяцев из Америки, был фактически уничтожен напрочь как раз перед достижением места назначения, несмотря на мощнейший эскорт.

Тяжелый удар нанесен по русской военной промышленности и флоту противника. Эффект этого сражения мало чем отличается от битвы, проигранной врагом в военном, материальном и моральном отношениях. В течение трехдневной операции, проходившей при самых благоприятных условиях, подводные лодки и военно-воздушные силы достигли того, что было целью операции «Ход конем» – атакой наших надводных сил на грузовые суда конвоя».

Вечером 6 июля Шмундт не слышал ничего, что могло бы зародить в нем подозрение насчет семнадцати судов, укрывшихся в Маточкином Шаре; все внимание было сконцентрировано на тех, которые все еще находились в море. Если германские победные реляции были так точны, то откуда было взяться еще каким-то судам?

Ранним утром 7 июля настроение на одиночных грузовых судах, все еще пробиравшихся к Новой Земле, было довольно мрачным. Как вспоминал капитан «Олопаны» Стоун, часть моряков по три-четыре дня не спали, и в машинном отделении «некоторые люди из вспомогательного персонала чувствовали себя особенно разбитыми». Его судно, груженное взрывчаткой, фосфором, грузовиками и высокооктановым бензином[93], шло вдоль ледового барьера к трем заливам, показанным на картах за мысом Спидвелла, где его люди могли хоть немного отдохнуть; но теперь, когда их заметил разведывательный «Фокке-Вульф», им придется отказаться от этого. Когда они достигли намеченной цели, то увидели заблокированные донным льдом заливы и далее необитаемую горную местность, да столь неприветливую, какой моряки никогда не видели: ни укрытия для выброшенных на берег, ни пристанища для судна, не имеющего карт этих вод. Единственная имеющаяся на борту лоция рекомендовала судам держаться в 5–8 милях от побережья Новой Земли, поскольку эти места должным образом не исследованы картографами.

Теперь, когда последние надежды на отдых рассеялись, проблем в команде «Олопаны» прибавилось. Капитан судна Стоун собрал команду в своей кают-компании и объяснил людям, что их положение намного лучше, чем тех моряков, которых оставили дрейфовать в открытом море в спасательных шлюпках за тридцать шесть часов до этого – в трех сотнях миль и в открытом море. «Я убедился, что они лучше прочувствовали ситуацию», – написал Стоун.

Все утро он обсуждал со своим старпомом «за» и «против» курса на залив Моллера на юго-западе Новой Земли и пережидания там в течение нескольких дней. Согласно лоции там имелся маленький населенный пункт, куда раз в год, в сентябре, заходило судно. Стоун вскрыл конверты с секретными приказами: там были указаны несколько рандеву в Баренцевом море, через которые конвой должен был пройти при обычных обстоятельствах; содержалось остережение против «срезания углов»[94]. Стоун увидел в этом предупреждение, что большие участки моря заминированы. Не заминировали ли русские и залив Моллера?

С другой стороны, в июле в этих местах в среднем девятнадцать дней были туманными. Стоун более склонялся к тому, чтобы рискнуть пойти открытым морем, прячась в тумане, чем направляться в не размеченный на картах залив. Он думал пойти прямо на юг, держась на рекомендованной десятимильной дистанции от берега, а затем совершить бросок к Белому морю. «Новым фактором было то, – писал он, – что в тот день два судна были торпедированы к югу от нас». Одно – вероятнее всего, «Джон Уидерспун» – передало, что по нему было выпущено три торпеды. Другое судно радировало только, что оно передало сигнал бедствия, но сам сигнал не был получен. Капитан Стоун рисковал, когда, успокоив зарождающееся волнение в команде, сказал людям, что берет курс прямо на Белое море.

Тот факт, что было зафиксировано увеличение числа грузовых судов, которые направляются к Новой Земле, породил у адмирала Шмундта мысль, что они, возможно, хотят прорваться через Маточкин Шар в Карское море; он считал этот вариант более вероятным, чем попытку бегства на юг вдоль западного побережья массивных островов и далее в Белое море. И он предложил разместить подводные лодки, находящиеся в боевой готовности, в соответствии с этим его мнением. Когда Боман (U-88), сообщил утром, что намерен заняться поиском судна, замеченного авиацией на северо-западе от входа в Маточкин Шар, и затем двигаться ближе к берегу, Шмундт не возразил. В этом случае Боман был бы в состоянии атаковать любое судно, намеревающееся прорваться через Маточкин Шар, а также те, которые направились к югу вдоль берега Новой Земли.

В 12.30 ему показалось, что свободный поиск не обещает дальнейших успехов: он передал Ла Бауме и Бильфельду, чтобы первый, после того как добьет поврежденный «Олдерсдейл», а последний, после того как разделается с судном, чье неосторожное поведение в эфире позволило немецкой службе радиоперехвата с большой точностью определить его координаты, вместе с тремя другими командирами подводных лодок