Год жнеца - Макия Люсье

глаза. Снова открыв их, он с трудом произнес:

– Спасибо, ваше величество. Я сообщу нашим людям, что они вольны уехать. Отправлю весть мастеру Джакомелю.

Король Райан взглянул на него, нахмурившись.

– Тебя никто не наказывал. Ты можешь поехать с ними. И самому все рассказать мастеру Джакомелю.

Кас посмотрел на кольца на правой руке. Королевская эмблема, закрепленная печатью его отца. Он пришел сюда не только ради Вентилласа.

– Я защитник королевы. Моя первая обязанность – охранять ее. Когда она поедет на юг, я отправлюсь с ней.

Король Райан удивленно уставился на него.

– Твоя служба была назначена под ложным предлогом. Я не стану требовать от тебя ее исполнения.

– Она по-прежнему моя королева. Это не изменилось. И леди Мари… – Кас не знал, как ее называть. – Она все еще где-то рядом.

Лицо короля Райана напряглось от гнева.

– Ты думаешь, что я отправлю свою семью без защиты?

– Нет, – сразу же ответил Кас. – Конечно, я так не думаю. Вот только… она нашла способ пройти через бреши в нашей страже – и не однажды. Меня тревожит, что она может попытаться сделать это снова. Ваше величество. – Кас низко поклонился. – Я обеспечу их безопасность ради вас.

На одно страшное мгновение сердце короля Райана открылось взгляду Каса. Боль и гнев. Ужасное отчаяние. Касу пришлось отвести взгляд.

– Можешь идти, – сказал ему король Райан, и Кас ушел.

* * *

– Меня отсылают на богом забытый остров под названием Коронадо, – сказал Вентиллас.

Кас никогда о нем не слышал.

– А где это?

– Где-то на западе. – Вентиллас пожал плечами. Он похудел с тех пор, как Кас видел его в последний раз. Глаза были воспаленными. Как и Кас, он был одет в черное. – Это все, что я знаю. Там будет новое посольство. – Его рот скривился. – Может, смерть была бы лучше.

– Не шути так. – Кас опустился на стул напротив брата. Они были в комнате Вентилласа во дворце, которая выглядела так, словно предназначалась для нежеланных гостей. Расшатанная мебель, потрепанные ковры. Все в сколах кружки на столе. Огонь в камине можно было погасить одним метким плевком. Здесь было холодно. На окнах решетки, а за дверью – дородные стражники.

– Зачем ты это сделал?

Вентиллас со вздохом поднял кружку со стола.

– Когда мы привезли принцессу Джехан в госпиталь, я не думал, что она переживет даже следующую ночь. Она была покрыта фурункулами, она истекала кровью… У нее были все симптомы чумы. И я знал, что теперь все кончено. Ее смерть не оставляла никакой надежды на мир. – Он поерзал на стуле. Тот опасно заскрипел под его весом. – Отец умер из-за войны. Как и дед. Я потерял столько людей, что сбился со счету, я просто до смерти от этого устал. Когда принцесса Джехан попросила Мари занять ее место…

Кас резко выпрямился.

– Она сама попросила леди Мари?

– Да, – ответил Вентиллас. – Принцесса Джехан умирала. Она хотела положить конец войне так же сильно, как и все мы. А что можно сказать в ответ на последнее желание умирающего друга?

– Нет.

Вентиллас бросил на Каса взгляд поверх чашки.

– Ну, Мари сказала «да». Как и я. Я поклялся сохранить их тайну. Я знал, что это значит – солгать Райану. И все равно это сделал.

– Но почему? Всего один приезд посланника из Брисы – и мы приговорены. Как ты думал выйти сухим из воды?

– Я не думал. – Лицо Вентилласа выражало отвращение к самому себе. – По крайней мере, отчетливо. Тогда это казалось оправданным риском. Я бы никогда на это не пошел, если бы знал, что ты жив. Я бы не стал рисковать твоим домом.

Кас встал, не в силах усидеть на месте.

– Пальмерин все еще наш.

«Пока», – говорило выражение лица его брата.

– Прости, Кассиа.

Кас подошел к камину.

– Фаустине с Абриль тоже пришлось молчать.

– Да, – признал Вентиллас. – С Фаустиной не было проблем. А вот Абриль пришлось трудно.

Кас вспомнил грустную, молчаливую художницу, что не хотела делиться своей историей с Линой. Теперь он понимал почему.

Огонь был бесполезным. Кас снял с крюка свой плащ и снова надел его, что позабавило его брата. Вернувшись на стул, Кас спросил:

– Если принцесса Джехан сама этого хотела, почему теперь она так злится? – Еще до того как было произнесено последнее слово, его вдруг осенило.

Кас вытащил из кармана плаща золотую монету. Королева дала ему три монеты в Пальмерине. И не попросила их вернуть. Он положил ее на стол двуликим богом Закариасом сверху. Одно лицо смотрело вперед, в будущее, а второе – назад, в прошлое. Бог врат и переходов, новых начал. Теперь Кас увидел этот образ в зловещем свете. Задумавшись, он постучал пальцем по монете.

– Два лица, – произнес он.

Вентиллас кивнул.

– Она держит подругу в страхе. Издевается, оставляя эти монеты. Ее тело, может, и исцелилось, Кассиа, но разум – нет.

Гул голосов за дверью заставил их на некоторое время замолчать. Вентиллас держал кружку обеими руками, но не пил, а лишь смотрел на ее содержимое, глубоко погруженный в мысли.

Кас опустил голову в ладони.

– Пять лет, Вентиллас. Как мне справиться здесь без тебя?

– Мне было восемнадцать, когда умер отец и Пальмерин стал моим. Помнишь?

Кас поднял голову. Сейчас ему было столько же лет. Как такое могло быть?

– Ты казался старше.

Едва заметная улыбка.

– Потому что мне пришлось. У меня был младший брат, который потерял все. Кроме меня.

Кас не мог говорить. В горле встал ком. На глаза невыносимо давило.

– Король мог согласиться на три года, если бы я настоял. Мне нужно было настоять.

– Перестань, – мягко велел ему Вентиллас. – Он мог вообще передумать и имел на это полное право. Я не был ему хорошим другом. И всегда буду об этом сожалеть. – Он опустил кружку. – Я благодарен тебе за то, что ты сделал. Не думай, что это не так. Но я рад уехать.

Кас потер глаза.

– Почему?

– Я не чувствовал себя… самим собой в последний год. Такое ощущение, будто под моей кожей живет кто-то другой, а я просто… – Вентиллас прижал руку к сердцу, словно хотел его вырвать. – Мне нужно уехать.

– Кемен. – Кас вспомнил, как друг его брата стоял на чумном кладбище в Пальмерине. «Не позволяй Вентилласу снова сюда приходить. Пожалуйста, Кассиа. Он здесь почти каждую ночь. Это для него плохо кончится».

– Он остался в Пальмерине, когда я отправился в Брису, и умер до того, как я вернулся. – Вентиллас смотрел на огонь. – Нам не обещана долгая