Год жнеца - Макия Люсье

прослежу, чтобы она попала в правильные руки.

– Спасибо. – А затем, потому что у него не было иного способа, а узнать как-то надо было, он произнес: – Биттор сказал, что вы ранены.

Все шесть историков одновременно с тревогой повернулись к Лине. Та на мгновение опешила, а потом в чертах ее лица появилось понимание и раздражение.

– Он вам так и сказал? Что я ранена?

У Каса зародились ужасные подозрения насчет Биттора. Он прокрутил в памяти их разговор в переулке. И сжал руки в кулаки.

– Он это подразумевал. – Биттору не жить.

Лина похлопала ладонью по записке.

– Ему нравится вас поддевать. Вы же знаете. Со мной все в порядке, лорд Кассиапеус. Спасибо за ваше беспокойство и ваш визит. – В ее словах отчетливо прозвучало, что ему пора уходить.

Уязвленный Кас поклонился.

– Я сам найду выход. Леди Аналина, господа. – Он дошел до двери, а потом повернулся к ней. Их взгляды встретились. И на короткую долю секунды ему показалось, что она больше не смотрит на него как на незнакомца. Касу стало все равно, что их слышат. – Простите меня, – тихо произнес он и вышел.

В тот день Кас не вернулся к дворцу. Вместо этого он присоединился к людям своего брата на поле для тренировок, где они оставались, пока солнце не опустилось до самого горизонта.

И именно там они услышали новость от путников, покидавших город. Королева в ближайшие дни отправится на юг, чтобы перезимовать во дворце, расположенном там. Только королева, принц и слуги. Король Райан навестит их, когда позволит время.

Кас понял, что ее наказанием станет не публичное разоблачение. А разлучение с королем навсегда. Это будет изгнание.

Вернувшись в бараки, Кас встретил королевского посланника, нетерпеливо ожидавшего его у причала. Касу надлежало прийти во дворец следующим утром. Лина его не бросила. Ему даровали аудиенцию с королем.

29

– Ты знал? – спросил король Райан.

Кас стоял перед своим сувереном в огромном тронном зале Эльвиры. Кроме них двоих, здесь больше никого не было.

– Ваше величество, клянусь, я не знал.

Король Райан был в одежде глубокого синего цвета, с тяжелой короной на голове. От добродушного настроения и неформального общения, что были в Пальмерине, не осталось и следа. Сегодня он выглядел уставшим и сердитым. И печальным.

– Он сказал, что хотел лишь положить конец войне. Вот что твой брат мне сказал. Каково твое мнение? Это достаточная причина предать короля?

Серебряный трон был обит синими подушками. На каждом подлокотнике вырезана голова быка. Они смотрели прямо на собеседников короля, на Каса, мрачно и гневно.

– Я не говорил с Вентилласом. – Кас осторожно подбирал слова. – Я знаю только: то, что он сделал, кем бы ни был сбит с толку, – король фыркнул, – это было сделано не из злого умысла по отношению к вам. Он на такое не способен. Всю свою жизнь он хотел лишь служить своему королю и его королевству.

Пальцы постучали по подлокотнику трона.

– Вместо этого он сделал противоположное.

Осторожно. Молчи, молчи, молчи. Но это ведь была жизнь его брата, в конце концов. И время для молчания прошло.

Кас кивнул.

– При всем моем уважении, ваше величество. У вас есть королева, которую вы любите. Здоровый сын. Мир в Оливерасе. Ни один враг вам бы всего этого не пожелал.

Стук пальцев прекратился.

– Как славно все это звучит из твоих уст, – произнес король Райан вкрадчивым, пугающим голосом. Он наклонился вперед, гневно взирая на Каса с высоты ступеней, что их разделяли. – Скажи-ка мне, лорд Кассиапеус, что случится, когда Бриса отправит своих послов в наше королевство? Они наверняка заметят, что тут что-то не так. Что будет с моей королевой? И новообретенным миром?

У Каса не было ответа на этот кошмар.

– Поэтому вы ее отсылаете? – Увидев выражение лица короля, он торопливо добавил: – Простите. Я пришел говорить не об этом.

– Нет, – сухо согласился король Райан. – Я получил твою записку. Ты здесь, чтобы просить меня о милости, так как я перед тобой в долгу.

– Да.

– Приступай. – Король Райан взмахнул рукой, разрешая Касу продолжить.

Кас сцепил пальцы рук за шеей.

– Я прошу прекратить наказывать пальмеринских солдат. Прошу позволить им вернуться домой – незамедлительно и без ограничений.

Между бровями короля пролегла складка.

– А как их наказывают?

Кас был ошеломлен. Он не знает?

– Их выслали из королевских бараков почти две недели назад. Все это время мы квартируемся возле гавани.

Король Райан прищурил глаза.

– В бараках для наемников? Этом клоповнике?

Именно. Касу пришлось приложить усилия, чтобы не почесать шею.

– Да.

– И ты тоже там спишь?

– Да.

– Я об этом не знал. – Король Райан снял корону и повесил на голову быка. Взъерошил волосы обеими руками. – Эти люди могут отправиться в Пальмерин, когда пожелают, без ограничений.

– Спасибо, ваше величество.

– Не благодари пока. Мы знаем, это не стоит того, что ты сделал. Ты спас жизнь моему сыну. Так что давай начнем. – Король откинулся на спинку трона. – Я первый. Лорд Вентиллас будет изгнан из Оливераса и всех его территорий не меньше, чем на двадцать лет.

Ошарашенный Кас сделал шаг назад. Это не обезглавливание, но очень рядом.

– Пребывание на должности посла, – возразил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе. – Три года.

– Что за наставники у вас в Пальмерине? – изумился король Райан. – Должность посла – это честь, а не наказание.

– Настолько серьезное наказание вызовет у всех вопрос, в чем его преступление, – указал Кас. – Вы и вправду хотите, чтобы этот вопрос был задан?

Король Райан испепелил его взглядом. Спустя полминуты он снова заговорил.

– Пятнадцать лет. На должности посла.

Нет! Вентилласу к тому времени будет за сорок. Старик, реликвия.

– Пятнадцать лет – это потерянная жизнь. А вы должны мне жизнь, – на последнем слове его голос задрожал.

Король Райан продолжил барабанить пальцами.

– И именно так ты хочешь распорядиться своим правом на мою милость?

– Да.

Молчание было долгим. Король Райан отвернулся к гобелену на стене. Кас изумился, поняв, что это гобелен из Пальмерина. Шесть футов в высоту, двести пейсов в длину, он висел в самом центре. В месте чести.

– Сначала я хотел его сжечь, – сказал король Райан, увидев выражение лица Каса. – Как ты сказал, я не хочу, чтобы мне задавали вопросы. – Он подпер подбородок рукой, глубоко задумавшись. Наконец он заявил: – Должность посла. На пять лет. С содержанием из его кошелька, не моего. Это мое последнее слово, – тихо добавил он, будто Кас собирался что-то возразить.

Пять лет. Кас закрыл