Буря и натиск - Артем Тихомиров

Звур полз в его сторону, протискиваясь в прорехи между деревьями. Только это и задерживало чудовище. Передвигайся оно по открытой местности, с Ржавым давно было бы покончено.

С треском и свистом, с глухим стуком долбя ногами пружинящую лесную землю, звур шел к цели. Гибкие острые щупальца щелкали хлыстами, громадная пасть, окруженная красноватой пеной, открывалась и закрывалась с таким звуком, словно терлись друг об друга два здоровых камня.

Десять шагов – не больше десяти шагов. Эта мысль застревает у Ржавого в голове.

Тут кто-то хватает его за плечо, с силой разворачивает. Вцепляется в ремень, дергает.

Гробовщик. Со свирепой рожей, не менее страшной, чем фасад гигантского звура, чародей что-то орет лейтенанту. Над их головами рассекают воздух беспорядочно метущиеся щупальца.

Зеленые бегут в лес, перемахивая через кочки и поваленные стволы.

– Туда, где гуще! – рычит Гробовщик, оборачиваясь. Им удается оторваться от самки, но ее подкрепление уже тут как тут. Почти невидимые твари размером с крупную собаку шныряют по всем сторонам.

– Нет, теперь на открытое – в чаще нам от мелких не отбиться!

Гробовщик машет рядовым. Сказочник с матом хватает Хилого, бегущего не в ту сторону, и разворачивает. Так и дунули, преследуемые зелено-коричневыми тварями, к проплешине. Площадка была весьма удобной для остановки на ночлег и чего-нибудь еще, не менее приятного, но Крот, несущий на плече Этайн, подумал, что чародей свихнулся. Здесь их сожрут со всеми потрохами…

Твари постоянно меняли направление бега. Одна из них умудрилась проскочить под ногами у Крота и запетляла среди мчащихся вприпрыжку гоблинов. Шершень выстрелил на ходу – промазал.

Крот поглядел по сторонам. Гостей прибавилось. Либо это была только оптическая иллюзия, порожденная магией нехорошего места. Кажется, что лес прямо кишит зелено-коричневым.

«Не отбиться, – думает Крот, почти спокойно, – Гробовщик съехал с катушек!»

Чародей подстегивает бегущих криками, словно строевой сержант на марш-броске. Легко перескакивает через звура, который, по всей видимости, намеревался сбить его с ног.

– Зачем нам на открытое место? – орет Сказочник.

– За ним аура заканчивается… Локация здесь небольшая, и мы были у края… Звуры ослабнут, когда пересекут линию… Тем более самка…

Звур прыгнул на плечо Хилого, но тот успел уклониться, и тварь, проскользив по ткани, шлепнулась в траву и перекувырнулась несколько раз.

Позади, метрах в пятнадцати, топала предводительница этой кошмарной армии.

Наконец прибыли.

– В круг, в круг, лицом наружу!.. – ревел Гробовщик, бросая сумку на землю и выхватывая из кармана какую-то штуку.

Крот остановился, и его тут же запихнули в середину. Он снял эльфку с плеча и бросил на землю. Не до церемоний было. Занял свое место в обороне.

– Огонь! – скомандовал Ржавый.

Гвозди полетели во все стороны, вонзаясь в деревья, землю, траву, в тела мельтешащих звуров. Гробовщик присел на одно колено, словно что-то хотел сказать лежащей у его ног Этайн. Никто не видел, какое лицо было у гобломанта. Только эльфка. Она отползала, насколько могла, видя, как его ладони и пальцы источают свет. Он шел через кожу, точно та была стеклянной. Свечение стало желтым, потом оранжевым, наконец бордово-красным, насыщенным, с синеватым ореолом по краям. Точно так же горели глаза Гробовщика. Этайн вскрикнула.

Подпехи тем временем вели огонь по всем, что двигалось за пределами проплешины. Звуры атаковали, наскакивали, шипя и свистя, но были гораздо медленней, чем раньше. Магия зоны, в которой они обычно охотились, ослабла, и чудовища стали хорошими мишенями. Гоблины отстреливали их, словно в тире. Кровь тварей забрызгала траву. Здесь и там лежали, дергаясь, разорванные трупы.

Оставалась, впрочем, основная проблема: громадная самка. Шершень прицелился в нее, и чудовище отозвалось свистом, разбрасывая кровь. Уколы гвоздей ее только разозлили. Тварь поперла вперед, ломая тонкие деревца.

И тут в дело вступил Гробовщик. По краю проплешины, почти идеально круглой, вспыхнуло пламя. Сначала невысокое, через пару мгновений оно выросло на полметра, потом выше – и загудело, словно в кузнечном горне. Гоблины отступили внутрь.

– Через огонь не пройдут, – прогудел Гробовщик. Кроту показалось, что кто-то за его спиной ударил в колокол с очень низким тоном.

Звуры бросились в новую атаку. То ли не видели пламени со своей стороны, то ли самка-предводительница нарочно гнала их на добычу. Чудовища кидались на стену огня, вспыхивали и визжали от боли. Омерзительно воняло горелой плотью. Видя, какой эффект производит колдовство, Ржавый дал приказ беречь боеприпасы, и пальба стала не такой яростной.

Но тут лейтенанта достал звур. Тварь сумела невероятно высоким прыжком преодолеть гудящий барьер жаркого огня и приземлиться у ног Ржавого. Тот рыкнул, поднимая гвоздемет. Но не стрелял. Опустил приклад туда, где, по его мнению, должна была быть голова существа. Глухой удар. Хруст. Тварь пискнула, распластываясь на всех шести ногах, задергалась.

Крот хотел помочь добить чудовище, повернулся, чтобы выстрелить, но здесь оно выпростало свои гибкие щупальца-стрекалы и вонзило их в ногу лейтенанту. Ржавый выгнулся, заваливаясь на левый бок, толкнул Крота в плечо. Но подпех не упал. Правой хватая лейтенанта, левой держал гвоздемет и стрелял. Тварь, доставшая Ржавого, сжалась в комок, раскидывая брызги крови, и откатилась в сторону.

Эльфка предостерегающе крикнула. Гробовщик взмахнул руками, чтобы отбросить следующего звура, перепрыгнувшего через огонь, но покачнулся, зацепившись за торчащий корень пяткой.

Звур шмякнулся между Хилым и Шершнем. Ботаник с воплем вонзил в него длинный штурмовой нож, сорванный с пояса Ржавого, а Сказочник прикончил тварь.

Атаки не прекращались. Самка гнала своих самцов на смерть, и они находили ее. Гоблины сбились в кучу, Гробовщик швырял в разные стороны маленькие файрболы. Этайн вцепилась обеими руками в ворот куртки Ржавого и оттаскивала его от извивающегося в агонии звура.

Ржавый пытался пошевелиться, но его все сильнее охватывало оцепенение. Стиснув зубы, он завыл…

* * *

Грохот взрывов. Столбы земли, поднимающиеся до небес и опадающие, словно штормовые волны. Разорванные джунгли. Огонь. Дым, стелющийся по земле. Крик. Стрекот выстрелов. Свист. Пехота, бегущая к невысоким холмам, где окопался противник. В дыму видны пригнувшиеся, стреляющие на ходу фигурки гоблинов. Прямо среди бегущих рвутся мины и снаряды. Из глубины острова работает вражеская артиллерия, а в вышине кружат пикирующие бомбардировщики.

Земля под ногами качается. Когда взрывается в воде, волны словно стонут от боли. Прилив бурлит, принося рваные линии крови, распространяемой трупами десантников. Валяется дохлая рыба, выброшенная на перепаханный песок.