Не валяй дурака, Америка… - Юрий Артемьев

убили… — пробормотала она и снова потеряла сознание.

* * *

Очень пригодилась вода в бутылках, которую мы не использовали во время обеда. Я поливал грудь и живот Лолиты водой, пытаясь смыть уже подсыхающую кровь, чтобы определить наличие и опасность ран.

И как оказалось, рана на теле девушки была всего одна. Скорее всего огнестрельная, на левом боку. Судя по отверстию толщиною с палец, пуля из ружья. Калибр уж больно большой.

Кровь сочилась из раны, но как-то вяло. Я стал ощупывать края раны и Лолита снова пришла в себя, застонав.

— Тебе больно? Ещё есть рану, кроме этой?

— Нет… Он выстрелил только один раз, а потом…

Она указала на валяющийся рядом револьвер.

— Я забрала пистолет у этого… — снова жест, указывающий на молодчика с ножом в груди.

— Я думала, что он из полиции… Или, как это… шериф. Но когда тот гад тебя ударил ружьём по голове, то думать уже было поздно.

— Если бы ты с ними не расправилась, то мы бы оба погибли. Вряд ли они нас оставили в живых. Только я не понимаю, почему они на нас напали.

— Это их обычные развлечения. Я успела пообщаться с ними. Ну, как пообщаться. Я ответила им на испанском и сделала вид, что не понимаю их. Они говорили между собой, что ещё одна рыбка попалась в сети, и они её, ну то есть меня, будут долго жарить…

— Но у нас в машине же есть оружие. Почему ты сразу не стала стрелять?

— Я думала, что это какой-то полицейский… Ну или кто-то из…

— Ясно. Оружие у нас нелегальное и ты думала, что не стоит его доставать…

— Да…

— А нож?

— Это его нож. — она снова указала на скаута. — Он у него на поясе висел. Удобно попал мне под руку.

— А как же ты застрелила того? — я кивнул на толстяка.

— Это не я. Это он. — снова показала на скаута. — Я его ножом, а он из револьвера прямо в толстого.

— А как же он тогда тебя ранил?

— Не знаю даже. Раздался выстрел. Меня что-то толкнуло и мы с этим упали. Я на землю, а он на меня. Больше я ничего не помню. А после появился ты… Как принц в сказке про Спящую Красавицу.

Я между делом узе закончил обработку раны. Ну, как обработку? Салфеткой из армейского индивидуального пакета кое-как почистил края раны и попытался остановить кровь.

— Как ты себя чувствуешь, красавица?

— Очень спать хочется…

— Это от кровопотери. Ранение не сквозное. Пуля по-прежнему у тебя в боку. Держи руками салфетки, чтобы кровь остановить.

— Ты снова меня спасаешь, мой принц!

— Это ты спасла всех нас. А теперь надо подумать, как выбираться из этой передряги…

— Я не поняла твоего последнего слова что это «peredriaha»?

— Мы в лесу. Кругом темно, как у негра в *опе. И нам надо думать, как отсюда выбираться.

— Ну, так бы и сказал, что мы в *опе.

— Я примерно так и сказал.

— Пить хочу…

— Сейчас поищу. Тебе надо пить. Ты потеряла много крови.

— У тебя на голове кровь.

— Ну, я же тоже немного пострадал.

— Я посмотрю?

— Если тебе не трудно. А то у меня на затылке глаз нет.

Я повернулся к ней спиной, чтобы моей подруге было лучше видно.

— Зато у тебя есть на затылке сильное рассечение… Но кровь уже подсохла. Думаю, что ничего страшного нет, но шрам останется. Нам нужно в больницу.

— Нам никак нельзя попадать в лапы к местным врачам. Они сразу же сообщат в полицию. Ты же не хочешь в полицию?

— Нет.

— И я не хочу.

— Тётя Мария была медсестрой.

— До неё ещё тысячу километров ехать. За сутки можем не успеть… Да и по дороге нас кто-нибудь заметит таких «красивых». И сообщит в полицию.

— Надо замаскироваться.

— Ладно. Но об этом мы подумаем завтра. Всё равно в темноте мы даже из леса можем не выбраться.

— А с этими… — она указала на трупы. — Ты что будешь делать?

— Закопаю тут где-нибудь.

— Найдут машину, найдут и трупы…

— Ну, значит, отгоню машину подальше от этого места.

— Угу… — ответила мне Лола.

— Я смотрю, ты уже спишь на ходу.