Потрясенный любовью - Кристина Уоррен

он сможет вытащить свое тело из постели утром, не говоря уже о сражении. Я рада, что в ванной для гостей есть антацид. У меня такое чувство, что оно им понадобится.

Несколько минут они лежали в темноте, слушая, как дом и его обитатели обустраиваются на своих местах. Кайли знала, что ей нужно поспать. Сегодняшняя магическая тренировка была самой напряженной из всех, которые Уинн проводила, а завтра предстоял важный день, но ее глаза отказывались закрываться.

— Как ты себя чувствуешь, малышка? — тихо спросил Даг, его голос проскрежетал в тишине, как огрубевшая рука по прозрачному гладкому шелку.

— Нервничаю, — призналась Кайли, выдыхая, даже не подозревая, что задерживала дыхание. — Внезапно возникло ощущение, что в моих руках жизни сотен людей. О, подожди, так и есть!

— Наших руках, — поправил Даг, нежно сжимая ее. — Не ты одна несешь этот груз, милая Кайли. Мы все знаем, что должно произойти, и поэтому мы все несем ответственность за то, чтобы это остановить. На самом деле, согласно традициям моего рода, ты, Уинн, Кайли и Элла, никто из вас не должен подвергать себя риску. Вот почему были призваны Стражи. Это наш долг — остановить Семерых, а не ваш.

— Это ты готовишься снова запретить мне ехать?

Он рассмеялся.

— Нет, этот урок я усвоил. Я ничего тебе не запрещаю. — Даг стремительно переместился, его руки обхватили ее за талию, поднимая Кайли и усаживая на себя. — Неужели ты еще не поняла этого, маленький человечек? Я не могу, потому что не могу тебе ни в чем отказать. Что бы ты ни попросила, я дам тебе. Все, что тебе нужно, обеспечу.

Она молча смотрела на него, видя искренность в его голосе и любовь в глазах.

Да, любовь. Как же она раньше не замечала этого?

Она слегка улыбнулась.

— А что, если ты мне нужен, здоровяк?

— Кайли. Я уже твой.

* * *

Она наклонилась, чтобы поцеловать его, и он задрожал от желания овладеть ею. Инстинкт охватил его, побуждая взять контроль, заявить права, навсегда заклеймить эту женщину как свою. Потребность была яростной, темной и примитивной, но ведь и Даг был таким же.

Он пришел в этот мир как воин, во времена, когда войны возвышали королей и свергали империи, когда люди, которые сражались, правили, а люди, которые правили, никогда не прекращали сражаться. Он думал, что был создан не для эволюции, а для защиты и уничтожения.

Теперь Даг верил, что, возможно, он был призван для этой цели, для этой женщины, чтобы существовать полностью и исключительно для нее. Это откровение поразило его, словно благословение.

С трудом удерживая контроль над собой, он заставил себя оставаться неподвижным под ней, сжимая только мягкую, соблазнительную кожу на ее талии. Он ничего не мог поделать. Не мог перестать прикасаться к ней, как не мог перестать нуждаться в ней. Ни то, ни другое не было вариантом.

Он сосредоточился на поцелуе, на ощущении мягкости и тепла ее губ на своих, на дразнящих движениях ее ловкого язычка, на сладости ее вкуса и шепоте ее дыхания на его коже. Это помогло на некоторое время, но, когда он начал чувствовать жар ее киски, увлажняющий кожу его живота, больше не мог сдерживать свой рык.

Сев, Кайли улыбнулась ему и провела своими маленькими ручками по его обнаженной коже, дразня его. Ее короткие аккуратные ногти царапали соски, заставляя его шипеть, а ее пальцы разминали его мышцы, как котенок, устраивающийся в своей постели. Он надеялся, что сон — это последнее, о чем она думает.

— Мне нравится, что ты мой, Даг, — прошептала она, наклоняясь, чтобы осыпать поцелуями его ключицы. — Мне нравится быть твоей.

Он напрягся, не смея дышать. Неужели она наконец-то признала правду? Он боялся позволить своей надежде взлететь слишком высоко.

Ее мягкое маленькое тело извивалось на нем, заставляя его челюсть болеть, а клыки врезаться в его человеческую форму. Потом она потянулась назад и обхватила его рукой, и он забыл о человеке и Страже, о надежде и долге, обо всем, кроме своей пары и потребности быть внутри нее.

Он прорычал ее имя и уловил в темноте вспышку ее ослепительной улыбки. Мгновение спустя Кайли слегка переместилась и приставила головку его члена к ее входу. Затем она опустилась, и он зашипел от острого, сладкого удовольствия.

Даг услышал ее вздох и почувствовал, как дыхание коснулось его кожи. Ощутил, как напряглись мышцы ее бедер и живота, и она окутала его своим горячим жаром. Дрожь пробежала по ней с головы до ног, а ощущение того, что Кайли дрожит над ним и сильно сжимает его член, едва не заставило его застонать.

Он с трудом контролировал себя, хотя бы потому, что не хотел делиться ни секундой этого момента ни с кем другим. Если бы его подслушали даже их друзья, это украло бы частицу удовольствия, которое он собирался жадно хранить только для их пары.

Темные глаза смотрели на него, когда она начала двигаться, ее бедра извивались и раскачивались в чувственном ритме. Он наблюдал, как подпрыгивает ее грудь, когда она двигалась, и поднял руки к мягким холмикам, дразня твердые соски большим пальцем, щипая их, что заставило ее стонать и задыхаться.

Не обращая внимания на покалывание в основании позвоночника и давление, нарастающее в паху, он наслаждался каждым тихим звуком, который она издавала, каждым движением ее тела, каждым румянцем ее кожи. Он хотел, чтобы этот момент длился вечно, чтобы никогда не пришлось подниматься с этой кровати, чтобы никогда не пришлось выскальзывать из ее тела, чтобы никогда не пришлось видеть, как она смотрит в лицо зла и познает страх.

— Даг.

Ее хриплый шепот проникал в его душу, заставляя его выкрикивать тихие глупости, даже когда он увеличил темп, толкаясь навстречу ей. Даг услышал, как у нее перехватило, а затем изменилось дыхание, и понял, что ее кульминация близка. Сменив хватку, он просунул одну руку между их телами и стал дразнить ее чувствительный клитор, а другой ладонью обхватил ее шею и притянул к себе.

— Ты моя, милая Кайли, — прошептал он, зная, что слова прозвучали грубо и собственнически, больше похоже на рычание, чем на обещание, которое он хотел дать. — А я твой.

Похоже, ей не понравился его тон, потому что она вздрогнула и напряглась, и вскрикнула, ее дыхание было горячим и влажным на его коже.

— Твоя, — выдохнула она. — Мой.

Ее тело напряглось над ним, бедра выгнулись, киска сжималась, когда она боролась за свое удовольствие.