Две женщины и мужчина - Кей Хупер

Кейн покачал головой:

— И все это время коробка была спрятана в Хейвн-Хаусе.

— Это единственное место, которое я считала безопасным, — сказата Фейт. — Я очень сожалею, Кейн. Мне страшно жаль, что я втянула в это Дайну, жаль, что сразу не рассказала ей, как нашла коробку, роясь в кабинете Конрада, жаль, что так долго не могла об этом вспомнить.

— Но теперь память вернулась?

Пришла очередь Фейт покачать головой:

— Нет, вспоминаются только разрозненные фрагменты. Но начало положено. Думаю, доктор Бернетт был прав — память вернется постепенно.

Кейн снова устремил взгляд на огонь.

— Теперь история подошла к концу, — продолжала Фейт. — Полагаю, нам больше незачем беспокоиться из-за репортеров.

— Это еще не конец. Мне нужно организовать заупокойную службу.

— Я слышала, как Ричардсон говорил вам, что результаты вскрытия будут готовы утром. Тогда они выдадут ее тело?

— Да.

Фейт ощутила тупую боль. Чего еще она могла ожидать? Кейн ведь пообещал себе, что никто никогда не займет место Дайны. А теперь, когда он наконец собрал воедино картинку-головоломку, а она знает, что убийца ее матери и сестры мертв, они могут жить каждый своей жизнью.

Здесь их дороги расходятся…

Фейт уставилась в пол. Почему она после душа оделась и пришла сюда? Почему не отправилась в постель, оставив Кейна одного? Очевидно, он хотел побыть в одиночестве.

— Теперь, когда опасность миновала, я могу… вернуться в свою квартиру? — спросила она, хотя боялась услышать ответ.

— Я не хочу, чтобы вы уходили, — сказал Кейн. Фейт почувствовала, что ее сердце перестает биться, но все еще не решалась поднять на него взгляд.

— Я понимаю, что вошла в вашу жизнь при тяжелых обстоятельствах, и хочу, чтобы вы знали, как я вам благодарна. Если бы я оставалась одна, то меня, возможно, уже не было бы в живых.

— Я не хочу, чтобы вы уходили, — медленно повторил он.

Фейт наконец встретилась с ним взглядом, боясь поверить, что все это происходит в реальности.

«Не задавай вопросов! Не сейчас! Еще не время!»

Она инстинктивно поднялась, и Кейн шагнул к ней, положив руки ей на плечи.

— У меня и в мыслях не было… — начала Фейт.

— Знаю. У меня тоже.

— Я… я не могу остаться, если дело только в том…

— Не только.

Фейт не сразу решилась спросить:

— Вы уверены? Мои ногти покрыты ее красным лаком, на мне ее серьги, но я не…

Кейн зажал ей рот поцелуем.

Фейт испытывала странное чувство — как будто что-то неведомое откуда-то из глубин вырвалось на волю. Она чувствовала близость его сильного тела, его теплое дыхание, его губы на своих губах, и во всех его прикосновениях ощущалось нечто хорошо знакомое…

— Ты останешься? — пробормотал Кейн. — Скажи, останешься?

— Да…

Он не выпускал ее из своих объятий, словно боясь, что она снова куда-то исчезнет.

— Больше я не буду сдерживаться. Не буду молчать, опасаясь, что ты не хочешь слышать то, что я должен сказать. Не буду прятать руки за спину из страха, что ты не желаешь, чтобы к тебе прикасались. И самое главное, не позволю тебе исчезнуть из моей жизни.

Фейт нежно коснулась его лица:

— Я люблю тебя.

Кейн снова поцеловал ее, жарко, жадно, а потом поднял на руки и понес в спальню.

Дальнейшее Фейт воспринимала словно со стороны — их лихорадочное освобождение от одежды, тесные объятия, бурные ласки и нежные прикосновения.

Они упали на кровать, сбросив покрывала и разметав подушки. Свет лампы позволял им видеть друг друга, но руки видели гораздо больше, чем глаза, прикасаясь, скользя, лаская. Тела напряглись, сливаясь воедино.

Фейт чувствовала, как Кейн заполняет собой пустоту, которую она так долго ощущала внутри.

— Я люблю тебя, — снова прошептала она, зная, что так было всегда.

— Думаю, теперь все кончено, — сказала Дайна.

— Очевидно.

— Тайна раскрыта, сокровище найдено, злодеи наказаны.

— Ты могла бы лучше мне помогать, — упрекнула ее Фейт.

Дайна улыбнулась:

— Все должно было происходить именно так, как произошло. Так что не злись.

— А как насчет Кейна?

— Ты любишь его. Я тоже хотела любить его, но не могла. По крайней мере, так, как он этого заслуживает.

— Почему? — удивленно спросила Фейт.

— Потому что я уже давно знала, что должно со мной случиться.

— И не могла ничего изменить?

— Нет. Как я сказала, все должно было произойти именно так, — кивнула Дайна. — Это касается и тебя. Как только мы встретились, я поняла, что ты сыграешь важную роль в этой истории. Правда, не знала какую.

— Я виновата в том, что все так случилось. Мне очень жаль.

— А мне нет.

— Нет? — снова удивилась Фейт.

— Когда приближаешься к концу пути, начинаешь понимать, что действительно важно, а что нет. — Дайна внимательно посмотрела на нее. — Ты это понимаешь?

— Но тебе пришлось пройти через боль и страх…

— Повторяю снова: все должно было произойти именно так, как произошло.

— Но мне так жаль, что ты умерла.

Поколебавшись, Дайна ответила:

— Одно всегда должно умереть, чтобы другое могло жить. Ты ведь понимаешь это, правда? Фейт стало не по себе.

— Да, но… Я припоминаю, как ты однажды сказала, что не умрешь, если найдешь «Макгаффина».

— Да, я это сказала.

— Тогда…

— Я не умерла, Фейт. Я никогда не была по-настоящему мертвой. Умерла ты.

Фейт изумленно смотрела на нее. Она инстинктивно протянула руку и застыла, когда Дайна в точности повторила ее жест. Фейт заставила себя придвинуть руку ближе к Дайне и, когда их пальцы соприкоснулись, ощутила холодную, гладкую поверхность зеркала.

Фейт открыла глаза и уставилась в потолок. Сна как не бывало. Она медленно повернула голову на подушке и посмотрела на Кейна. Он спал крепким сном, какой наваливается на человека в момент крайней усталости. Неудивительно — возможно, впервые за несколько недель ему удалось спокойно заснуть.

К тому же они занимались любовью почти до рассвета, будучи не в состоянии насытиться друг другом. Фейт казалось, что она помнит каждую клеточку его тела, и не сомневалась, что Кейн мог бы сказать о ней то же самое.