Шантаж - Марина Дмитриева

Грязного снега в глазах добавилось.

— Ирина Владимировна, с вами все в порядке?!

Нет, какой уж тут порядок, туман перед глазами стал гуще, а к горлу подкатила тошнота.

— Не знаю, не уверена… Алексей Иванович, я потом перезвоню вам. Мне нужно обдумать информацию… — И отключила телефон.

В голове зазвучали голоса:

«— А сейчас, Валера, почему ты сейчас был таким холодным?! Почему сказал, что надоела?!

— Люблю… Каждую черточку, каждую клеточку, каждую волосинку… все в тебе люблю! Но разве подобный мне скот достоин такой богини?!»

«Обязательно. Вернусь в целости и сохранности. Но все равно, когда Димка уснет, буду просить твоих поцелуев. Люблю тебя… сильно».

«— Стас, как ты думаешь, Валера правда меня любит?!

— Любит, даже больше, он на вас помешался».

Где правда?! Где ложь?! Господи, снова почувствовала себя бедной овечкой, которую рвут со всех сторон шакалы… один другого страшнее и злее. А что если все эти Валерины признания очередная игра?! Еще один акт мести повернутого на мне шизика?! Поэтому он, наверное, ничего не сказал об акциях, которые приобрела его мама. Паучара плел, плел вокруг меня свою паутину, плотно окутывая коконом лжи и обмана, и очень может быть, что его конечная цель совсем не наше совместное счастливое будущее, а мое полное моральное уничтожение… «Валера, Валера, я буду нежной и верной». Мне так хотелось любви, что я поверила. Господи, как можно быть такой дурой?! Набитой дурой, которой все пользуются! Схватилась руками за волосы, потянула их в разные стороны, а потом, не в силах держать в себе эти эмоции, заорала:

— Да твою ж мать! У-у-у, — рычала я дикой зверюкой.

— Мама, мамочка, что с тобой?! — прибежал из комнаты Митька… Глазёнки огромные, перепуганные.

Ира, немедленно возьми себя в руки, нельзя пугать ребенка еще больше!

— Ничего страшного, Мить, я просто ударилась об угол стола. Мне больно.

Больно, больно, очень больно…

Сергей появился с небольшим опозданием. Чтобы взбодриться, я уже успел выпить чашку крепкого кофе. Только бодрости она мне не сильно добавила, от волнения уютные интерьеры в стиле Прованс одного из лучших кафе нашего города расплывались в моих глазах мутной серо-зеленой пеленой.

— Валера, ну ты навел таинственности… — благодушно приветствовал меня Горяинов, присаживаясь за стол.

Красивый холеный мужик. На лице специально созданная стилистами легкая небритость, как атрибуты высокого имущественного статуса дорогие часы на запястье, золотой зажим галстука и тонкой выделки итальянские туфли. Он умеет и любит шиковать.

— Ну, давай, Валера, признавайся, что там за личные дела, которые ты хочешь обсудить! — с небольшой ехидцей произнес Сергей, совершенно не подозревая, что мои личные дела напрямую его касаются, более того, входят в конфликт с его интересами.

Я, конечно, не трус, но поджилки трясутся… Сергей довольно влиятельный человек, тут Ирина права, может доставить кучу неприятностей. Да и по себе знаю, непросто мужику узнать такое, даже если он сам постоянно «ложил» на свою жену.

Протянул ему лист бумаги…

Горяинов взял, пробежался по строчкам глазами и нахмурился.

— Заявление на увольнение?! Не понимаю… Что не так, Валера?! Мне кажется, мы прекрасно вместе работали… Ты большой профессионал, у меня нет к тебе никаких нареканий.

Это ты еще не знаешь, что я трахал твою жену. Более того, я люблю ее трахать, долго и разнообразно. А потом засыпать вместе, прижимая ее всю, такую идеальную, в уютной пижаме со смешными мишками на кармашках, к себе.

— Или кто-то выше зарплату предложил?

— Нет, никто ничего не предлагал.

— Тогда какого хрена?! — немного повысил Сергей голос, входя в роль сурового начальника.

Попытался ответить максимально спокойно.

— Нет, дело не в зарплате. Это единственный выход из ситуации. Ты сам захочешь меня уволить, когда узнаешь правду…

— Какую правду? — напрягся Сергей.

Ну вот, настало время забрать мою нехорошую себе. Судорожно вдохнул воздух… Легкие словно иголками закололо.

— Дело в том, что я люблю твою жену…

Выдохнул. Наконец-то роковые слова были произнесены.

— Чего?! — выпучил глаза Горяинов.

— Я люблю твою жену, Ирину, — на этот раз повторил медленно, чтобы мои слова полностью дошли до его сознания.

Большой босс, словно красна девица, недоуменно хлопнул ресницами. Ох, сейчас начнется…

— Что ты такое говоришь?! — В голосе звучало предупреждение, а холеное мужское лицо уже начало наливаться гневной краснотой.

— Я люблю Ирину, и она меня тоже… В общем, она уходит от тебя, уже ушла… Извини, что так получилось. Это жизнь… люди в ней расстаются. Ты ведь Иру совсем не любишь, иначе бы не трахал других.

На всякий случай зорко отслеживал положение рук противника, человек может по-разному отреагировать. Тем более Горяинов никогда не отличался особой терпимостью.

— Надеюсь, ты пошутил? — на этот раз в голосе босса звучала угроза.

— У меня вообще с чувством юмора не очень… Когда увидел ее на одном из корпоративов компании, что-то словно перевернулось внутри. Знаешь, в юности мне довелось служить под началом ее отца, из симпатичной генеральской дочки она превратилась в восхитительно-прекрасную женщину. Про себя я зову Иру царевной-лебедь.

И еще моей нехорошей. Хотя ее нехорошесть теперь под большим-большим вопросом.

— Это моя женщина! — заревел, наконец осознавший правдивость моих слов, Сергей. — Моя, бл*дь, царевна! Ты совсем офигел?!

— Думаю, это решать Ирине, чьей она хочет быть женщиной.

— Она моя жена! — угрожающе поднялся с кресла Горяинов. — Да я тебя, сучонка!..

— Сергей, давай будем вести себя как цивилизованные люди.

— По стенке размажу! — совершенно не воспринимал босс мои слова.

Он подскочил ближе, с явным намерением дать в рожу, и я, наверное, заслужил, но уже давно не люблю, когда мне причиняют боль. Одно невидимое движение, и летящий мне в лицо кулак был остановлен железной хваткой моих рук. Я ведь знаю всё о том, как обезвредить врага, я же, как выразился Горяинов, большой профессионал. Другое невидимое движение — и Серега заскулил от боли.

— Полегче… — тихо посоветовал я.

К нам тут же подскочил кто-то из администраторов зала.

— Господа, какие-то проблемы?!

— Нет, все хорошо, мы больше не будем шуметь…

Чуть повысил голос:

— И поговорим как взрослые цивилизованные люди.