Пасьянс на красной масти - Кирилл Шелестов

— Ты поговорил с Храповицким? — сразу спросила она.

— Да, — ответил я, стараясь не выдать себя голосом. — Не хочу рассказывать по телефону. Лучше приеду.

— Ты приедешь? — переспросила она с такой непосредственной детской радостью, что у меня защемило сердце. — Ну, наконец-то! Я сейчас у мамы. Найдешь? Выезжай, я тебя жду.

До Нижне-Уральска я плелся в два раза медленнее обычного, почему-то чувствуя себя так, как будто это я ее обокрал.

Дверь мне открыла ее мать. Сейчас я разглядел ее лучше, чем в ночь убийства Хасанова. Это была высокая, угловатая женщина лет пятидесяти, с темно-русыми волосами и красивым лицом, на котором лежала печать усталости и раздражения. Рядом крутился черноволосый мальчик, лет семи, с живыми черными глазами, беспокойный, как ртуть.

— Это твоя «БМВ»? — спросил он, прежде чем я успел поздороваться. — Неплохая тачка. Но папин «Мерседес» лучше!

— Эльдар! — укоризненно воскликнула его бабушка.— Разве так можно!

— А у тебя есть самолет? — продолжал он расспросы, не обращая на нее ни малейшего внимания. —А у папы есть! Значит, ты не такой богатый, как папа!

— Эльдар, замолчи! — повысила голос мать Ирины.

— Сама молчи! — посоветовал он ей. В его тоне сквозило привычное пренебрежение к ее воспитательским усилиям. Чувствовалось, что между ними бывают перебранки и посерьезней.

— Проходите, пожалуйста, — пригласила она. — Ирина сейчас выйдет.

Хотя она старалась держаться доброжелательно, ее взгляд оставался настороженным. Я понял, что Ирина рассказывала ей что-то обо мне. И от этого ощутил себя еще больше виноватым.

Она провела меня на небольшую кухню с белой плиткой на стенах и усадила за старый деревянный стол. Про себя я поразился тому, что обстановка в доме была совсем простой и неказистой, как будто все покупали наспех, случайно и подешевле. Гостиная, насколько я заметил, проходя, была оклеена пожелтевшими бумажными обоями, и даже мягкая мебель была не кожаной, а из какого-то темного велюра.

Она налила мне чаю в большую кружку, из тех, что обычно продаются в сувенирных лавках, и поставила передо мной мармелад в старомодной вазочке. Эльдар подбежал и, схватив пригоршню конфет, тут же отправил их в рот.

— Тебе нельзя столько сладкого! — ужаснулась бабушка.

— А я все равно буду! — радостно ответил он, жуя.

Наконец появилась Ирина, в черном закрытом вечернем платье с большими стразовыми пуговицами и на высоких каблуках. Блеск стразов и черный цвет делали ее холодной и неприступной, как манекенщицу на подиуме. Но ее серые глаза ярко сияли.

Я взглянул на фарфоровое лицо с тонкими скулами, гордую посадку головы на высокой шее, блестящую волну светлых волос и понял, что целых три дня я прожил зря. К красоте невозможно привыкнуть, она каждый раз поражает.

Она порывисто шагнула ко мне, но, увидев сына, спохватилась, смутилась, остановилась и чинно поздоровалась, протянув мне руку.

— Это ты для него так наряжалась? — проницательно осведомился Эльдар, окидывая ее критическим взглядом.

Она вспыхнула и покраснела.

— Я не наряжалась, — пробормотала она. —Я всегда так выгляжу.

— Рассказывай! — усмехнулся он. Вдруг в лице его что-то переменилось, и оно приняло сердитое выражение.

— Для папы ты не наряжалась, — проговорил он обиженно. — Вечно в халате ходила.

— Перестань болтать! — отрезала она, пряча неловкость за резкостью. — Иди делать уроки!

— Сама иди! — ответил мальчик, не двигаясь с места.

— Пойдем, — обратилась она ко мне нетерпеливо. — А то он так и не даст поговорить.

Я поднялся.

— Я не хочу, чтобы ты уходила! — захныкал Эльдар. — Мне скучно с бабушкой! Она глупая!

— Эльдар! — одновременно воскликнули Ирина и ее мать.

— Если ты опять ночевать не приедешь, я запру бабушку в подвале, а завтра не пойду в школу! — злорадно пообещал Эльдар.

— Я тебя накажу! — пригрозила Ирина, поспешно устремляясь к выходу и увлекая меня за собой.

— Я сам тебя накажу! — крикнул он, захлопывая за нами дверь.

В машине она сразу кинулась меня обнимать. Я ощутил запах роз и почувствовал под ладонью ее узкое хрупкое плечо.

— Я так рада! — повторяла она, закрыв глаза и водя щекой по моей щеке, чтобы не испачкать меня помадой. Я погладил ее по волосам и бережно отстранился.

— Нам необходимо повидаться с Собакиным, — осторожно сказал я.

— Зачем? — удивилась она. —Я никого не хочу видеть! Давай сегодня побудем вдвоем. Ну, пожалуйста!

— Давай, — согласился я. — Только сначала поговорим с Собакиным.

Она вздохнула.

— Хорошо, — проговорила она с несвойственной ей покорностью. —Я буду послушной девочкой. Делай то, что ты считаешь нужным.

— Где его найти? — спросил я.

— Его жена звонила мне часа полтора назад, сказала, что они собираются в «Фантом». Они там почти каждый вечер. Можно, конечно, уточнить. — Она достала телефон.

— Не надо, — остановил я ее. Я был уверен, что сам Собакин ей не ответит. — Найдем где-нибудь.

В будние дни наши рестораны обычно пустуют. Провинциалы берегут силы для шумных загулов в выходные.

Собакины сидели в зеркально-мраморном сумеречном зале ресторана, который сейчас, в отсутствие народа, выглядел огромным и гулким. Несколько других посетителей казались затерянными в его недрах и нишах. На разноцветной сцене двое молодых ребят в черных шелковых рубашках с белыми бабочками исполняли какие-то гитарные вариации. Неподалеку от Собакиных отирался здоровый парень в сером костюме, с довольно глупой физиономией, подозрительно оглядывавший всех вновь прибывших.

Когда Собакин увидел нас с Ириной, он переменился в лице и сделал какое-то инстинктивное движение в сторону, словно хотел спрятаться. Но Ирина, ничего не замечавшая, радостно подбежала к ним и расцеловалась с обоими.

— Как хорошо, что вы пришли! — сразу принялась сюсюкать жена Собакина, окидывая меня своим особенным призывным взглядом.

Собакин поднялся и протянул мне руку. Я не обратил на нее внимания, придвинул стул Ирине и сел сам, не дожидаясь приглашения. Собакин слегка побледнел. По моей реакции он сразу догадался, что я все знаю. Он шмыгнул носом, довольно нервно поправил безупречный воротник голубой расстегнутой рубашки и снова опустился на стул.

— Ты что, обзавелся охранником? — беззаботно удивилась Ирина, кивая на парня в костюме.

— Давно пора! — самодовольно отозвалась жена Собакина, не то одергивая свою короткую юбку, не то, наоборот, задирая ее еще выше. — Все приличные люди ходят с охраной, только мы вечно позоримся, как лохи!