Версальский утопленник - Жан-Франсуа Паро

— Осталось только вписать имя и условия заключения. Это я поручаю вам.

— А королева?

— Она еще несколько дней пробудет в Шуази. Потом ей сообщат, что госпожа Ренар внезапно тяжело заболела и оставила службу, дабы отправиться в Париж для лечения. И немедленно тайно известить госпожу Кампан о том, что произошло на самом деле. Она поможет нам подготовить королеву к неприятной новости. А сейчас до вечера.

Николя покинул апартаменты королевы, предоставив Тьерри заниматься вопросом перевозки жены Ренара в Париж. Когда он шел по парку, его обогнала карета, увозившую кастеляншу; карету окружал плотный конвой. А что, собственно, он может ей предъявить, вновь подумал Николя. Разве что кражу драгоценности. Но он никак не мог убедить себя, что кража произошла во дворце. Зачем жене Ренара совершать столь необдуманный поступок, который в случае разоблачения повлечет за собой тяжкое наказание, клеймение раскаленным железом и позорный цветок лилии, навеки въедающийся в кожу? Да и что она могла знать? Для похитителя опасно привлекать к делу сообщников: чем больше сообщников, тем больше риск провала. В сущности, помимо прошлых грехов она виновна только в том, что компрометировала королеву, поставляя ей непристойные издания. А так как при дворе ничего не удается сохранить в секрете, хорошо бы понять, когда началась кампания по очернению репутации королевы: когда та собралась подарить Франции наследника или еще раньше? Если послушать Ноблекура, кастеляншу можно обвинить только в том, что она, ловко используя сплетни, создавала нелестный, но весьма убедительный образ Ее Величества, ибо речи, исходившие от приближенной королевы, воспринимались как истина. Да, в этом она, несомненно, виновна, а значит, пробыв срок в тюрьме, заслуживает изгнания из Парижа. Без сомнения, ее приговорят именно к такому наказанию.

Что же касается отношений между супругами Ренар, то они, похоже, не слишком близкие и весьма двусмысленные. Не исключено, что супругов связывают исключительно преступные замыслы, а вовсе не сердечная привязанность. Если верить Мерси, госпожа Ренар обманывает мужа направо и налево. Любовные пристрастия Ренара к ганимедам позволяют выдвигать любые гипотезы. Ответ госпожи Ренар на вопрос о муже свидетельствует об отсутствии нежных чувств. Не стоит ли в таком случае проявить любопытство и попытаться отыскать кого-нибудь из ее случайных любовников, в частности, того, с кем видел ее Мерси в стенах дворца? Может, его тоже есть основания подозревать? Но вот только в чем?.. Он чувствовал, что начинает ходить по кругу. Значит, пора заняться делом и опросить других прислужниц королевы. Без сомнения, зависть и ревность помогут ему извлечь на свет крупицы истины.

Когда неприятное впечатление от неожиданного появления Тьерри рассеялось, он осознал, что вмешательство первого служителя королевской опочивальни оказалось не только полезным, но и похвальным. Он никогда не таил обиду, это чувство было ему чуждо. Впрочем, покопавшись в глубинах собственной совести, он извлек на свет имя Бальбастра и осознал, что на этого человека у него до сих пор есть зуб. Конечно, сейчас он о нем не вспоминает, почти не вспоминает. Заплаканная тень Жюли де Ластерье долго не давала ему выбросить из головы этого субъекта. Он снова принялся обдумывать случившееся. Благодаря предусмотрительности Тьерри ему удалось избежать неприятной сцены с непредсказуемыми последствиями. Почувствовав себя игрушкой темных сил, чьи козни ему никак не удается разрушить, он глубоко вздохнул.

Среди множества окружавших его тайн одну он намеревался прояснить как можно скорее. Каким образом полицейский инспектор, заключенный в тюрьму за кражи, подделки и незаконное присвоение доходов, не только сумел выйти на свободу, но и восстановиться в прежней должности? Знакомый с тайным закулисьем власти, Николя не строил иллюзий. Возвращению инспектора способствовал кто-то очень влиятельный и могущественный. Не Сартин и не Ленуар, так как оба крайне заинтересованы в разоблачении Ренара. Получается, речь идет о ком-то, кто имеет вес как в полиции, так и в окружении короля. Перед его внутренним взором немедленно предстала фигура покойного Сен-Флорантена, министра королевского дома, скончавшегося год назад. Этот искушенный в интригах человек нередко использовал ради собственной, а значит, и королевской выгоды темные ходы, по которым пролегает путь наиболее охраняемых секретов. Секретная служба покойного короля состояла из множества невидимок, которых при необходимости сведущий человек мог собрать вместе. Пользуясь безграничным доверием повелителя, старый министр держал в руках нити всех интриг. Все марионетки находились у него под контролем; заставляя их повиноваться себе — не путем ли шантажа? — он в меру способностей использовал их на общее благо. Когда же Сен-Флорантена не стало, куклы, оказавшись на свободе, продолжили исполнять роль шпионов, внедренных в окружение королевы. Только теперь они действовали ради собственной выгоды. Иного объяснения чудесного возвращения Ренара он не видел.

Николя долго блуждал по аллеям парка. Ему хотелось повидаться с Луи, обнять его. Но мальчик уехал в Шуази вместе с двором. С болью в сердце Николя думал об ускользающем времени. Сыну его минуло семнадцать. Еще немного, и в мальчике, как когда-то в нем самом, заговорит кровь Ранреев. Ранрей издавна служили королю на поле брани. Воинственная натура пробудилась в Луи как ни в ком ином, и сын наверняка уступит зову крови. Как и Николя, он станет рисковать жизнью, только на поле боя. Задыхаясь от пропитавших воздух зловонных миазмов, исходящих от гниющей воды, обливаясь потом от удручающей жары, комиссар брел по дорожке королевского сада; внезапно его охватил страх, и он содрогнулся. Ему показалось, что он вновь слышит пушки Уэссана. Однако это рокотала надвигавшаяся на Версаль гроза.

Обладая привилегией пользоваться придворными экипажами для собственных нужд, он велел отвезти себя в особняк д’Арране. На кухне Триборт хлопотал у плиты: он готовил себе ужин. Николя с интересом наблюдал за уверенными движениями старого моряка. Тот только что бросил в котелок мелко нарезанную морковь, лук, чеснок и собранные в саду пряные травы. Потом он обвалял в муке мясные обрезки, из тех, что мясники обычно отсекают от благородных кусков, вслед за овощами бросил их в котелок, все хорошенько перемешал и поставил на огонь. Как только соус загустел, он плеснул в него добрую порцию водки, вспыхнувшей так сильно, что ему опалило волосы, а потом бросил приправу, состоявшую из соли, перца и какого-то черного порошка. Блюдо настолько заинтриговало Николя, что тот решил расспросить о нем повара.

— Это пушечный порох, офицер. Он придает блюду особый вкус, причем довольно приятный.

Николя расхохотался.

— Если бы я осмелился, — продолжал Триборт, — я бы пригласил вас отведать моей стряпни, ежели, конечно, у вас нет возражений.

— Черт побери, — отозвался Николя, которого давно мучил голод: сегодня ему не довелось пообедать. — Время благоприятствует, солнце заходит, и я не имею ничего против.

Пока Триборт в саду накрывал на двоих каменный стол, кушанье пыхтело на плите. Мажордом сходил в подвал за вином, и оба, довольные, уселись за стол.

— Боже, — воскликнул Николя, — запах этого блюда возбуждает аппетит. Кто бы мог подумать, что оно приправлено черным порохом!