Обратный отсчет: Проект "Геката" - Токацин

Гедимин не удержался от смешка.

— Зет, наверное, доволен.

— И Зет, и Айзек, — Иджес поморщился. — Это же скучно, атомщик! Никакого интереса. Кенен проведёт регату в середине мая, до июня я подготовлюсь к Звёздной. У меня для неё особый дрон. Макаки оценят!

01 апреля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

— Три с половиной центнера⁈ — Кенен недоверчиво сощурился на Гедимина. — Ну что ж, неплохо… да, неплохо для такой рискованной операции. Но я бы на твоём месте больше не лазил под этот купол. Да и под другие тоже. Выжди хотя бы пару месяцев.

Гедимин кивнул. «Синтез прошёл, выработка хорошая, — „макаки“, небось, уже сами всё выгрузили. А пустое сырьё мне не нужно. Через пару месяцев как раз накопится ирренций…»

Они сидели в реакторном отсеке, и Гедимин в задумчивости листал ежедневник с записями о мартовских опытах. Кенен вертелся вокруг, пытаясь заглянуть то через плечо, то под локоть. «Чего ему не терпится?» — думал с недоумением Гедимин, прекрасно помня обычную реакцию Кенена на лекции по ядерной физике. «Надо же, интересуется…»

— Зови Амоса, — буркнул он, выделяя в ежедневнике пустые листы. Пора было начинать новую серию экспериментов.

Амос вошёл в отсек и остановился поодаль от щита управления, настороженно глядя на мониторы.

— Вот куда девается ирренций, — пробормотал он, покосившись на люк, ведущий в активную зону; он был прикрыт неплотно, и защитное поле над ним подёрнулось красными разводами — сигма-кванты просачивались наружу.

— Осваивайся, Амос, — широко улыбнулся Кенен. — Будешь каждый день просиживать тут полчаса… верно, Джед?

— Один? — Амос перевёл настороженный взгляд на Гедимина. Тот кивнул и поднялся из-за пульта, уступая филку место.

— Мы выйдем. Ты сделаешь несколько операций. Слушай, что нужно…

Амос не перебивал, но его взгляд временами уходил в сторону, и Гедимин не был уверен, что филк услышал и усвоил всё.

— Понятно, — протянул он, когда сармат замолчал. — А что вы хотите проверить? Как филк управляется с реактором, построенным для Старшего?

— Я же поднял кресло, — буркнул Гедимин, недовольно щурясь. — А ты ещё не сел. Может, будет удобно.

Кенен ткнул его кулаком в бок и улыбнулся шире прежнего.

— Амос, не принимай на свой счёт. Нам просто нужны подопытные, и не нужна лишняя огласка. Айзек сидел тут весь март и не обижался.

— Подопытные… — протянул Амос. — Не нравится мне это слово… Надеюсь, это не к тому, что реактор готов взорваться?

Гедимин ошалело мигнул — пути, по которым ходили мысли в голове филка, были уж очень причудливыми.

— Реактор исправен, — буркнул он. — Был до тебя. Сейчас я сделаю прогон. Выждешь четверть часа и повторишь. Ничего сложного.

…Дожидаться сверки показателей Амос не стал — едва Гедимин вошёл в отсек, он поднялся из-за пульта и шмыгнул в дезактивационную камеру, чуть не столкнувшись там с Кененом. Тот укоризненно посмотрел филку вслед.

— Ну что? — спросил он, нависнув над Гедимином. — Тоже три пика?

Сармат качнул головой.

— Вот здесь лишний пик, — он показал резкий всплеск на графике. — Здесь интенсивность снизилась. Вот подъём. В нём три маленьких плато. Ничего этого раньше не было.

— Реакция на Амоса! — ухмыльнулся чему-то Кенен, поглаживая Гедимина по плечу; он выглядел до странности довольным. — В мае я хотел привлечь Фланна, но… думаю, Ансельм подойдёт лучше.

— Он не знает про реактор, — напомнил Гедимин. Кенен махнул рукой.

— Не знает одно, знает другое… Я сильно удивлюсь, если тут хоть кто-то не в курсе твоих опытов. Не их подробностей, так их наличия.

«Интересно, на что в самом деле оно реагирует,» — Гедимин задумчиво смотрел на закрытый люк. «На отличия в устройстве мозга? На разницу в опыте?.. Всё-таки хорошая идея — эти подопытные. Давно надо было так сделать.»

05 апреля 26 года. Луна, кратер Пири, город Кларк — лунный рейд, корабль «Ниийюу»

— Да? — Амос тронул пальцем перерисованные графики, отчертив участок с резким всплеском, падением и ступенчатым подъёмом. — Ты считаешь, это реакция… на меня?

«Надо было выставить его из отсека,» — недовольно сощурился Гедимин. «Не люблю объяснения…»

Это был первый день, когда Амос после опытов не вылетел ракетой из реакторного отсека, а задержался и проследил, как Гедимин записывает результаты. «И я начал болтать,» — сармат помянул про себя размножение «макак». «Гедимин, когда же ты научишься вовремя закрывать рот…»

— Смотри, — он показал филку ещё два графика. — Вот это Айзек, наложение за месяц. А это я. Видишь разницу?

Амос покосился на закрытый люк активной зоны.

— Что-то изменилось, по графику видно. А вот что… Оно разгорелось или готовится взорваться?

Гедимин недовольно сощурился. «Да хватит уже болтать! Ничего ты ему не объяснишь…»

— Иди на базу, — буркнул он. — Кенен заждался.

Сам он задержался, чтобы повторить тестовый прогон, — так он делал каждый день с тех пор, как увидел на графике первые странные зубцы, и именно для того, чтобы убедиться, что дело не в изменениях внутри реактора. Установка не выдала ничего нового — реактор «узнавал» Гедимина даже при закрытом люке. «Надеюсь, дело не в силе нажатия,» — сармат покосился на пульт управления. «Это было бы совсем глупо.»

Не успел он занести результаты в ежедневник, как на входе зажёгся красный светодиод. На пороге стоял Амос.

— Иди наверх, Кенен зовёт, — буркнул он, тут же разворачиваясь к выходу. Гедимин рассчитывал нагнать его на пути к капитанской рубке, но филк растворился в пространстве — его, видимо, Кенен не звал.

— Как-как? — послышался из-за приоткрытой двери удивлённый голос Иджеса. — Повтори!

— Последний раз, Ис, — отозвался недовольный Кенен. — Смеяться тут не над чем. Корабль называется «Ниийюу»