Лукреция Борджиа - Женевьева Шастенэ

Уже в первые дни после приезда в Феррару Лукреция почувствовала, что этот мрачный и суровый город не сулит ей легкой жизни. Если бы не ученые и поэты, ей было бы совсем тяжело. К счастью, появились друзья — Тито и Эркуле Строцци1. Они принадлежали к очень древней флорентийской семье, недавно перебравшейся в Феррару. Первый, уважаемой в герцогстве человек, был членом Верховного суда Двенадцати Судей и очень известным латинистом. Второй — поэт тонкого дарования — станет доверенным лицом Лукреции. Дружба, однако, закончится трагедией.

Сначала два эрудита, как и полагается поэтам, откроют с помощью «Божественной комедии» дочери испанца Борджа бурную и страшную историю правителей Феррары, сделавших главным козырем своего успеха скрытность и жестокость. В песне XII «Ада» Данте пишет:

Династия д'Эсте, ведущая свое начало с XI века, заставила говорить о себе после отцеубийства, упоминаемого у Данте: Аццо устранил своего отца Обиццо, задушив его собственными руками. Однако положение потомков этого рода стало надежным только в 1329 году, когда папа провозгласил некоторых членов семьи викариями Церкви, а император Фридрих Красивый назначил их императорскими наместниками Модены и Реджо, двух наиболее важных городов после Феррары.

Альберто, одиннадцатый маркиз Феррары2, ознаменовал начало своего правления в 1388 году убийством законного наследника, своего племянника Обиццо, и его матери. Позднее, влюбившись в дочь своего слуги, он, не раздумывая, на ней женился, а затем оставил, воспылав страстью к ее матери Маргарите дель Сале, самой красивой женщине того времени. Облачившись в покаянные одежды, он отправился в Рим, где за признание своих грехов и смирение получил от папы Золотую Розу — символ добродетели, а также разрешение основать университет по образцу Болонского и Парижского. Перед возвращением в Феррару он заболел и, опасаясь оказаться во власти Маргариты, велел удушить ее. Лукреция могла полюбоваться этим «святым человеком»: его мраморная фигура в покаянном одеянии красовалась на фасаде Кафедрального собора.

Его сын Николо III, будучи несовершеннолетним в год смерти Альберто в 1393 году, пришел к власти десять лет спустя. По примеру своего предка Обиццо II он первым делом велел убить всех регентов, которые оберегали государство до его совершеннолетия. Горячий в делах военных и любовных, он женился на бесплодной Джилиоле да Каррара в 1396 году. Однако хроники приписывают ему не меньше восьмисот любовниц. В те времена говорили, что все малыши, игравшие на берегах По, были его детьми, благодаря чему он заслужил звание «Отца Отечества». Двадцать семь из них — узаконенных и незаконных — были воспитаны при дворе. В течение восемнадцати лет красивая и любимая в народе Стелла деи Толемеи была его официальной фавориткой. Она подарила ему троих детей: Уго, родившегося в 1405 году, Леонелло — в 1407-м и, наконец, Борсо — в 1413-м.

По советам Стеллы Николо III отправился к Святой земле. Весь пыл души, прежде отдаваемый им войне, теперь он вложил в веру: он проводил ночи в молитвах у гробницы Христа, лежа на полу и скрестив руки на груди. Жажда приключений и стремление к покаянию заставили его пересечь Францию, опустошенную Столетней войной, чтобы исполнить девятидневный молитвенный обет в Мон-Сен-Мишеле.

Овдовев в 1406 году, он, однако, не женился на Стелле, как все надеялись, а двенадцать лет спустя сочетался браком с юной Паризиной Малатеста, дочерью тирана Тимини, которую он обманывал на глазах у всех и от которой имел двух дочерей. Однако Уго, его старший сын от Стеллы, не забыл оскорбления, нанесенного его матери; его неприязнь к молодой жене отца постепенно превратилась в настоящую ненависть. Чтобы попытаться завоевать его дружбу, Паризина, зная, что он, как и она сама, любит играть на музыкальных инструментах, подарила ему прекрасную арфу. Николо III, радуясь тому, что отношения между его женой и сыном улучшаются, попросил Уго сопровождать мачеху в паломничестве к Лоретской Богоматери. Он не мог предвидеть трагический исход этого путешествия к святым местам. На каждой остановке Паризина, с младенчества знакомая с историей своих предков Франчески и Паоло, читала пасынку посвященную им песнь TV «Божественной комедии». Молодые люди, столь долго избегавшие друг друга, старались видеться днем и ночью и в конце концов потеряли осторожность. Когда Николо III узнал о своем несчастье, он велел заключить свою супругу в башню, сегодня именуемую «башней маркизы», а сына — в так называемую «львиную башню». На следующую ночь Уго мужественно отдался в руки палача, отрубившего ему голову ударом меча, а Паризина, присутствовавшая на казни, сняла украшения и встала на колени перед плахой, с которой еще капала кровь ее любовника. Им было по двадцать лет. Байрон обессмертил их в своей поэме «Паризина».

Маркизу Феррарскому, однако, этого оказалось недостаточно. Он распорядился предать смерти всех женщин, на кого могло бы пасть подозрение в прелюбодеянии, но, поняв, что он сам зачастую был причиной подобных проступков и что выполнение его приказа могло опозорить его самого, отменил его. Шесть лет спустя, в возрасте сорока восьми лет, он женился на Риччарде, дочери маркиза де Салюса. В контракте он велел отметить, что если от этого союза родится сын, то у него не будет никакого права наследовать власть, оно закреплено за Леонелло, младшим братом Уго. Папа Мартин V признал законным происхождение сына Стеллы деи Толемеи и даровал ему инвеституру Феррары, владения Церкви. Однако девять месяцев спустя Риччарда произвела на свет сына, названного Эркуле, будущего свекра Лукреции.

После десяти лет счастливой семейной жизни Николо III умер, и впервые сеньор д'Эсте взошел на престол без убийств, пыток и казней. Однако Леонелло (1407–1450) не мог забыть трагедии, сделавшей его тринадцатым маркизом Феррары. Тени его брата Уго и Паризины, смерть его первой супруги Маргариты Гонзага, которую он боготворил, погрузили его в меланхолию. По политическим соображениям он соединился с Марией Арагонской, внебрачной дочерью Альфонсо Великодушного, короля Неаполя, подарившей ему сына Николо. В отличие от своих предшественников, обычно принимавших к себе на службу прославленных художников и писателей, придававших их дворам еще больший блеск, он поддерживал никому не известных гуманистов, тем самым показывая широту своих взглядов. Народ чтил своего государя, чья власть не опиралась на преступления. На лицевой стороне медали работы Пизанелло отражена слава Леонелло, на обратной — его политическая мудрость.