Сестра! Сестра? - Сью Фортин

Мой выпад не останавливает Тома, слишком высоки для него ставки. Он прыгает вперед и швыряет меня на металлические перила. Сам наваливается сверху, перила больно режут спину, мне тяжело дышать. Пробую повторить удар коленом, но не могу его высвободить. Том давит все сильней, мои ступни теряют контакт с землей.

Том орет, чтобы я отдала телефон. Одной ладонью удерживает мою правую руку, второй ощупывает карманы, ищет мобильный. Как только вес Тома переходит чуть вправо, я выворачиваюсь влево, но он толкает меня назад. Ноги полностью отрываются от земли, я повисаю спиной на перилах. Слышу топот ног, крики Леонарда. Острые капли дождя секут лицо, меня тянет назад, головой вниз. Центр тяжести смещается, ночное небо уплывает.

Том по-прежнему давит на меня всем весом, когда я переваливаюсь через перила. Подо мной темная вода, белые барашки пены, рокочущие волны. Падение бесконечно. Я больше не чувствую Тома – его рука соскальзывает с моего запястья.

Сначала мне кажется, что я пролетела мимо волн и рухнула на берег – такова сила удара. Но падение продолжается, только уже медленнее, вода заполняет нос, уши… Рта я не открываю. Под водой тихо. Меня тянет ниже, ниже. Сейчас прилив, непривычно глубоко. Так спокойно и безмятежно, я хочу остаться тут. Подальше от сумасшедшего мира там, над головой. Внизу никто не причинит мне зла.

Передо мной вспыхивают лица Люка и девочек. Нет, я должна выжить! Нельзя так просто уступать Ла-Маншу. Я начинаю молотить ногами и грести здоровой рукой. Гипс очень мешает. Никак не соображу, куда двигаться. Где верх? Я щурю глаза и с удивлением понимаю, что вижу довольно много. Тут не так уж темно и мутно. Я машинально вскидываю голову – высоко надо мной блестят огни пирса. Они похожи на новогоднюю гирлянду.

Я рвусь вверх. Легкие жжет, тело молит о вдохе. Разум знает, что вдыхать нельзя. Рано, кругом вода. Еще чуть-чуть, несколько метров. Воздуха хочется невыносимо. Легкие горят огнем. Почти доплыла.

Я выскакиваю из воды, жадно глотаю воздух – и тут же налетает прибойная волна, увлекает меня назад, в глубину. Вновь продираюсь наверх. К следующей волне я уже готова, задерживаю дыхание. Где-то кричат, потом раздается всплеск. Я вытягиваю шею. Впереди, за гребнем очередной волны, что-то плавает. Спасательный круг. Я неуклюже гребу правой рукой. Левая отяжелела, гипс пропитался водой. На меня падает еще одна волна, увлекает за собой. И толкает к спасательному кругу. Кончиками пальцев хватаю веревку. Подтягиваю круг к себе. Мне тяжело дышать. Я захлебываюсь, хватаю ртом воздух, легкие требуют кислорода. Я не могу надеть круг через голову, мешает загипсованная рука. Цепляюсь за него и чувствую, как прилив несет меня к берегу. Если держать круг крепче, кто-нибудь меня спасет. Надо лишь продержаться. Еще немножко.

Я засыпаю. Глаза отяжелели, рука ужасно устала. Не только рука – все тело, весь разум устали и замерзли. Глубина манит. Можно уплыть – туда, вниз, где так тихо и умиротворенно. Я напоминаю себе, ради чего мне жить дальше, и тело вновь включается в борьбу.

Волны, одна за другой, подталкивают меня в спину, берег все ближе, ближе. Наконец я вижу людей. Плеск, шум – они бросаются в воду, бегут ко мне. Я вытягиваю ноги и вдруг пальцами нащупываю дно. Спасена. Я не умру.

Две пары рук вытаскивают меня на твердую землю. Вверху, на набережной, пульсируют голубые огни. Полицейские в форме волокут мое покорное тело подальше от воды. Один быстро говорит в рацию, вызывает подмогу, «Скорую». Второй усаживает меня на гальку, укутывает в куртку, которую он, видимо, сбросил перед заходом в воду.

– Как вы? Что произошло?

Я поднимаю глаза на пирс. Меня нещадно трясет от холода и шока.

– Вы упали с пирса? С вами кто-то был?

Был ли со мной кто-нибудь? Я смотрю в море, разглядываю волны, обрушивающиеся на берег. Отворачиваюсь – и вижу бегущего по камням Леонарда.

– Клэр! Боже милостивый. Ты жива?

– Вы знаете эту даму, сэр?

– Да. – Леонард наконец добегает, садится рядом и обнимает меня. – Это моя дочь.

Я поднимаю на него глаза, но ничего не говорю. Так странно слышать из уст Леонарда «дочь», ну да пусть. Потом, это потом.

– Вы были с ней, когда она упала? – спрашивает полицейский. – В воде есть кто-нибудь еще?

– Я был на пирсе, но в отдалении. Не видел, что произошло. Клэр была – и вдруг пропала. Я бросил в воду спасательный круг.

– Как вас зовут? – обращается ко мне полицейский.

– Клэр Теннисон.

– Хорошо, Клэр, это очень важно. С вами кто-нибудь был? Кто-нибудь еще упал в воду?

Я перевожу глаза с полицейского на Леонарда и обратно. Том не умеет плавать. Нужно сказать им, что он там. Тонет. Если я скажу и его спасут, то он может все погубить. Если не скажу, тогда все секреты лягут вместе с ним на дно морское. Способна ли я на это? Позволю ли я человеку утонуть?

– Она была одна, – произносит Леонард, не успеваю я и рта раскрыть.

– Вы уверены?

– Да. Целиком и полностью.

– Нет! – выкрикиваю я. – Нет. Не одна. Том в воде. Он не умеет плавать.

Полицейский со справедливым удивлением замечает:

– Вы вроде бы говорили, что она была одна.

– Я никого другого не видел, – отвечает Леонард.

Полицейский зовет напарника, они возвращаются в воду, шарят лучами фонариков по волнам. Настойчиво что-то твердят в рацию. Слов я не слышу.

– Том не умеет плавать, – повторяю я, глядя на полицейских.

– Может, оно и к лучшему, – откликается Леонард.

Новости приходят на следующее утро. Тело Тома выловили из моря на рассвете. Ночью сложные погодные условия не дали провести полномасштабную спасательную операцию. Мне сообщают, что Том, вероятнее всего, утонул сразу, как только ушел под воду.

Я плачу по Тому. По своему доброму другу. Оплакиваю наше многолетнее знакомство, веселые студенческие времена, теплые отношения. Совместную учебу, потом работу. Он был моим лучшим другом. Я не плачу по Тому, который обманывал меня. По Тому, который воровал деньги из трастового фонда и сваливал вину на Леонарда.

– Я уже давно его подозревал, – говорит Леонард.

Он сидит у моей кровати. Меня поместили в прежнюю палату. Люк возвращается от родителей вместе с девочками, хотя я и попросила не приводить их в больницу.

– Почему ты ничего не предпринял, раз у тебя были подозрения? – упрекаю я. – Может, дело не зашло бы так далеко.

– Доказательства. Я ничего не мог доказать. Ты же знаешь, в компьютерах Том настоящий ас. Он подстроил все так, что мошенником выглядел я. А ведь я столько сделал для этого мальчика! Не ожидал я от него такой благодарности.

– У него, видимо, имелись причины.

– Карточные долги, тяжелый развод, алименты. Классика.