Это (не) ваша дочь, господин маг - Властелина Богатова

— Думаешь, что сможешь без этого, без меня? — задаю вопрос, продолжая распалять её плоть. Обхватываю рукой её затылок и скольжу языком по уху, прижимаю к своей груди, чтобы смягчить удары о стекло, вбиваясь ещё сильнее. С каких пор я стал таким обходительным?

Адалин стонет, её бедра качнулись мне навстречу, требуя, чтобы я ещё глубже вошёл в неё. Я не смог отказать ей в этом. И пусть нас может кто-то видеть за стеклом, меня это ничуть не волнует.

— Я спокойно обходилась и без… вас, — смело касается губами моей шеи и слегка прикусывает кожу зубами. — И буду обходиться и после, как всё закончится. Но я смогу вам заплатить за вашу помощь… Вы не стали меня искать после того раза… Не интересовались мной… И после, думаю, быстро забудете…

Адалин достигает пика первой, и жаль, что нельзя сделать это одновременно. Сплетаясь, я продолжаю двигаться, вздрагивая от накатывающего мощными волнами удовольствия. Покидаю её тело вовремя.

Требуется не меньше пяти минут, чтобы перевести дыхание и прийти в себя, сжимая её в объятиях.

Адалин робко гладит меня по плечам. А я чувствую, что что-то начало меняться, и я не знаю, что с этим делать. Я хотел слышать от неё другое, не то, что услышал.

Заправив брюки, позволяю Адалин поправить пеньюар.

— Вы правы, леди Ридвон, уже глубокая ночь, а завтра предстоит насыщенный день, и вам нужно как следует выспаться, — разговариваю и иду к столику.

Через несколько секунд до слуха доносится хлопок двери, означающий, что мой ответ понят правильно. Поворачиваюсь и вижу два пустых бокала, оставленных на подоконнике.

Адалин Ридвон

Я ожидала, что так и будет.

Позволила этому случиться, разрешить себе переступить запретную черту, зная, что именно так всё и произойдёт. Почему я не думаю о том, что могла бы действительно наладить свою жизнь с другим мужчиной? Почему я второй раз выбираю его? Второй раз это случается даже не в кровати. Может быть, дело во мне? И отец прав, что я слишком испорчена.

Крепко прикусываю губы, смотря на себя в зеркало. Я встала рано утром, чтобы подготовиться к сложному, решающему мою судьбу дню. В доме стояла уже привычная тишина. Я долго не решалась выходить из комнаты, чтобы не встретиться с Каном. Боже, как же это глупо, избегать его после всего, что между нами было вчера, возле той стеклянной двери. Краска стыда прилила к лицу, я действительно испорчена, раз даже не подумала о том, что нас могли видеть.

Что со мной? Куда пропал мой разум, когда я позволила ему прижать себя к той стеклянной двери?

Но самое ужасное, что я готова была согласиться на его предложение жить с ним. Боже, где моя голова? Слава Богу, хватило рассудка ответить отказом, хотя внутри всё кричало “да!”. Была бы полной дурой. Он хотел — не буду это отрицать — чтобы я была рядом. Но в качестве кого? В качестве той, которую он захочет — приласкает, а захочет и оттолкнёт?

Выдыхаю, сетуя на себя, и опускаю взгляд, задерживая его на футляре с серьгами. Беру его в руки и открываю, смотрю на драгоценности. По телу волна мурашек, когда вспоминаю его слова надеть их, если буду готова…

Это могло бы означать многое, каким будет его взгляд, когда увидит их на мне? Рука тянется к ним, желая сделать это, но я резко захлопываю футляр.

“Нет, Адалин, не делай глупости. Не усложняй и так непростые ситуации”

Торопливо прячу футляр в стол.

Когда в дом три раза позвонили, я поняла, что Кана уже не было в особняке, а потому отправилась открывать. Новая гувернантка, которую нанял Фоэрт Кан, прибыла вовремя, с ней я познакомилась ещё вчера. Госпожа Энн Доран оставила хорошие впечатления о себе после нашей беседы, я прониклась доверием к этой невысокой, с добрыми глазами и собранными в пучок волосами под строгой шляпкой женщине. Кери она тоже понравилась, особенно после её слов, что господин Кан рассказал о девочке много интересного.

И снова тревога прокралась в сердце, дочка — я даже не поняла, в какой момент — привыкает к нему. И чем дальше, тем сильнее. Ругаю себя вдвойне за то, что нахожусь в его владениях.

— Я скоро приеду, малышка, — говорю я дочке. О том, что сегодня важный процесс, Кери знает, мы много об этом с ней разговаривали. Малышка кивает.

— Всё будет холошо. Удачи, мама.

Целую её и покидаю особняк. До судебного отдела добираюсь на машине, лишь потому что боялась опоздать, хоть времени было ещё предостаточно. По дороге морально настраивалась на то, что предстоит встретится с кучей родственников, наверняка отец настоял на десятке свидетелей, об этом и предупреждал Фоэрт.

— О, леди Ридвон, — слышу знакомый голос, как только появляюсь в приёмной. Эстос Вирон вышел мне навстречу. — Добрый день, леди, позвольте вас проводить.

Это большая удача, встретить помощника Кана, хотя думать, что это случайность, глупо, наверняка это приказ господина законника. Как я и думала, людей в отделе было много, особенно шум стоял в судебном зале, множество голосов проносились холодным эхом по коридору, вызывая во мне приступы паники. Но я быстро с ней справлялась, понимая, для чего этого всё и ради чего.

Каждый шаг давался с тяжестью, словно я шла в газовую камеру.

— Нет, нет, леди, пройдемте сюда, — указал в сторону кабинета Вирон, когда я уже направилась в зал. — Пока ещё рано, — пояснил Эстос, открывая передо мной дверь и закрывая за собой, когда неожиданно в коридоре появились люди.

Я чувствовала, что меня в ловушку заманили. В небольшом зале со множеством шкафов находились законники. Они заняты тем, что перекладывали какие-то бумаги, разбирали папки, что-то обсуждали, перебирая документацию. Сердце забилось чаще, когда я обнаружила Кана разговаривающим по телефону. Заметив меня, он немного напрягся, сердито посмотрев на меня, что могло означать позволение приблизиться.

Но я отвела взгляд и прошла в сторону, чтобы не слишком привлекать внимание остальных, только поздно спохватилась. Брошенные в мою сторону взгляды заставляли почувствовать себя крайне неловко. Казалось, будто каждый из них знал, что происходит между мной и их начальником.

Хорошенькое начало.

Он продолжал говорить по телефону, положив кисть на бок, от этой его позы веяло мужественностью и силой, когда он вот так произносит слова и хмурит брови. А потом вдруг делает жест, приказывая всем покинуть зал.

Я отступаю ещё дальше от порога, чувствуя, что сейчас просто сгорю от стыда. И обязательно было всех выпроваживать?

Кан заканчивает разговаривать и с треском кладёт трубку, поворачивается и направляется в мою сторону. Боже, как можно быть таким безупречным! Этот чёрный костюм, белоснежный воротник и манжеты рубашки добавляют сногсшибательной солидности этому мужчине.

Сердце бешено начинает колотится в груди. Я не знаю, куда деваться от этих карих глаз в хищном прищуре, его взгляд скользнул по моему лицу, обжигая кожу, и опустился на шею. Кан поднимает руку и убирает пряди волос с моего плеча. И тут я понимаю, что он пытается увидеть. Те серьги. Он ждал, что я надену их именно сегодня?