Тайна "Железной дамы" - Юлия Нелидова

Вновь юноша разразился заливистым молодым смехом, согнувшись пополам и придерживая рукой живот.

– Ну, как можно нести столь страшный вздор человеку с таким лицом, – хохотал он. – Вы так доверчивы! А я все испортил.

– Это что… розыгрыш? – проронил Иноземцев, начиная хмуриться. – Вы меня разыграть так решили? Шутка?

– Клянусь, я искренне не хотел вас разыгрывать, – Ромэн выпрямился и, подняв в знак капитуляции обе ладони вверх, посерьезнел лицом. – Для меня это чудовищное святотатство.

– Вы подстроили собственную смерть? – Иван Несторович был в столь разрозненных чувствах, что хотел наброситься с кулаками на ученика, но пока не решил, выяснить ли все недоразумения до конца, ущипнуть себя, чтобы проснуться, или запустить в него банкой с формалином.

– Мм… да! – сознался Ромэн, опустив голову. – Да, мы с Элен все это подстроили.

– Что все? И зачем, черт возьми?

– Дело в том, что моя семья на грани банкротства. И все это из-за le grand enterprise – строительства Панамского канала, – начал Ромэн с серьезным лицом. – Даже если этот канал достроят, даже если он будет действовать, затрат, которые он сожрал, не покрыть никогда, а вкладчики будут лишь меценатами, спонсировавшими проект, быть может, будущего, но не настоящего. Вам известно, кто эти меценаты – простые буржуа, которые несли в проект последние свои крохи! К несчастью, мой дед совершенно ничего не смыслит в делах… Да, сколь невероятно ни звучат сейчас мои слова, но это так. Он, к сожалению, финансист ни к черту, и инженер такой же, потому толком не знал, на что шел, а барон, пользуясь этим, безжалостно его грабил и вместе с ним и добропорядочных французов, делавших большие вклады в канал.

– И вы убили его!

– Мы не хотели его убивать. Бог сам расставил все на места, месье Рейнаха хватил удар, едва он увидел меня – покойника – перед собой в коридоре. Элен ведь замучила его этим безумством, едва ли не каждый день мелькала перед ним в моей одежде.

– Вы были в его доме? В ту ночь? – Мысли Иноземцева хаотично завертелись, закружились, спутанная мозаика начинала наконец собираться в более-менее ясную картину.

– Да! Готовился к своему выходу на сцену – эпизод «Спасение Ромэна Лессепса». Но Элен удалось затащить вас в дом, а барон, как назло, помер.

– Не может быть… Как такое возможно?

– Вообразите! Пришлось импровизировать. После вашего ухода и ухода того странного господина мы перетащили тело барона в кабинет, усадили за стол, вернули жбан, которым он зашвырнул в вас и в котором жег документы. Для правдоподобности подпалили в нем пару каких-то бумаг, но самые важные – те, что срывали с него маску благодетеля и которые он старательно уничтожал, чувствуя близость разоблачения, разложили на столе так, чтобы полиция непременно их нашла. Замели все следы, в том числе и ваши. Слуг мы тоже уложили в их постели. Признаюсь, труд адский и прегадкий! Мне никогда прежде не приходилось переодевать спящих людей. Брр, – Ромэн состроил кислую гримасу. – Но Элен и не такое выдумает.

– Равно как переодеваться в санитаров из морга и красть только что отошедших покойников, – холодно заметил Иноземцев.

– Вы уже сами догадались. Я знал, что провести вас будет очень непросто. Бедолага Жако… Мы постарались, чтобы его мать ни в чем не нуждалась, но она весьма необычно приняла наш дар. Взяла и отнесла деньги – все четыре тысячи франков – в полицию. Каково, а?

– Стало быть, вы это давно замышляли, – прошептал Иван Несторович, тут же вспомнив и рассказ портного в Префектуре полиции. – Старательно готовились, пошили новый гардероб для Элен… Ромэн, как вы дошли до всего этого? Вы сами на себя не похожи? Вы грезили наукой, революцией, справедливостью, цитировали «Отверженных» Гюго и вдруг… связались с…

– Месье Иноземцев, я прозрел! – воодушевленно воскликнул юноша. – Элен открыла мне глаза. Тайная борьба – это тоже борьба, еще более мощный отпор. И сколько свершений нас ждет. Грабить тех, кто грабит ежедневно, – не преступление, отправлять на тот свет убийц, обставлять шулеров – это возмездие. Мы перевернем мир! Мы посадим в кабинеты министров справедливых и честных людей, во главу государств – лишь достойнейших из граждан…

– Вы сумасшедший, Ромэн, – перебил его Иван Несторович, в отчаянии схватившись за голову. – Я это подозревал. Не быть справедливости, когда цели не оправдывают средств. Вы довели до полусмерти свою семью, вы заставили их присутствовать на ваших похоронах, вся полиция на ушах, не говоря уже обо мне. Подумать только, – Иван Несторович медленно опустился на кушетку, усмехнувшись с горечью, – я сегодня едва не застрелился… И все из-за ваших игр в народные каратели?

– Но мы в таком случае квиты, ибо вы своей эксгумацией нам чуть все не испортили, – ввернул Ромэн.

Иноземцев ответил гневным взглядом. Одному богу было известно, что он пережил, пока копался в пережженных внутренностях бедолаги-истопника.

– Мадемуазель Элен отправили бы на «Остров дьявола».

– Не отправили бы. Я намеревался управиться за пару дней. Подсунул бы барону в дом страницы, что тайком вырвал из блокнота Леже, а потом бы чудом воскрес и рассказал, кто взрыв устроил. Но из-за вас пришлось на корню менять план. Элен вам правду сказала, мы просто хотели обвести вокруг пальца старого картежника, свалить на него связь с террористами, а оказались обманутыми, не им, но вами, мой учитель, месье Иноземцев, вами. Что за муха вас укусила? Потребовать повторное вскрытие – это смело! Мне пришлось самому выдумывать собственное похищение и, чтобы не произошло конфуза, успеть сунуть записку в карман деда до того, как начался бы судебный процесс. Но и это не отвело подозрений от Элен благодаря вашему знакомцу в мушкетерских сапогах и котелке. Потом мы придумали «Доброжелателя» с синим саквояжем и разыграли немыслимый спектакль на Выставке, пока вы пребывали на самой макушке башни. На этот раз пришлось обезвредить вашу чрезвычайную пытливость. Элен долго ломала голову, каким же образом отрезать вас от мира. Но удалось эй это мастерски.

Иван Несторович ощутил точно удар по затылку. Мастерски?.. О да, воистину мастерски.

– Но и я старался не отставать, – продолжал юноша, в пароксизме воодушевления и не заметив убитого лица доктора. – Наш тандем был ошеломительным. Каратели! Мстители! Или, как она говорит… вот бы припомнить… А-а, вот, – и Ромэн произнес по-русски: – народовольцы! Мы – народовольцы!

Иноземцев сидел, опустив голову, слова сыпались на него точно снежные вихри в морозный вечер где-нибудь посреди сибирской тайги. Юноша уселся рядом и принялся тормошить его за плечо.

– Ну что же вы? Вы расстроены? Но ведь мы не желали вам зла. Ну признайте, получилось грандиозно. Как вам моя мороженщица? – Иноземцев поднял на Ромэна несчастное лицо. – Это был я, а вы, как погляжу, нипочем не догадались, равно как и весь Сюрте, – смеялся тот. – Желторотые птенцы, да и только.

– Мороженщица? – прошептал Иван Несторович. – Вы? Не может этого быть!