Полёт на единороге - Шеннон Мессенджер

– Хорошо, – шепнул он в ответ.

Явно осознав, что до сих пор держит ее за плечи, Алвар выпустил ее и опустил руки. – Наверное, тебе стоит пойти домой. Пока мой брат-идиот снова не начал истерить.

Софи кивнула, но не потому, что боялась увидеть Фитца. Ей надо было вернуться домой и придумать план – на этот раз настоящий.

Алден отдал все, чтобы ее спасти. И пора было сделать ради него то же самое.

– Я тебе не мешаю? – спросил Грейди, заглядывая в дверь ее комнаты.

Когда он зашел, Софи спешно закрыла блокнот.

– Нет. Я просто… делаю домашнюю работу.

На самом деле она выписывала плюсы и минусы всех старейшин, пытаясь понять, кого лучше всего было просить помочь найти дневник. Там было что-то, что «Черный лебедь» хотел от нее скрыть. Может, так она узнает, чем они на самом деле занимались.

Грейди присел на край кровати.

– Эдалин сказала, что сегодня в Эверглене ситуация слегка накалилась – по крайней мере со слов Алвара.

Софи отвела взгляд.

– Все нормально. Я этого ожидала.

Она думала, что сейчас Грейди затянет долгую проповедь про терпение и всепрощение, но он произнес лишь:

– Мне жаль.

– И мне.

Он оттянул ворот плаща.

– Терпеть не могу эту дурацкую одежду.

Он расстегнул застежку, скрепляющую два края плаща у шеи, и тот соскользнул с плеч на пол. Затем он развязал завязки безрукавки и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

– Всем нам приходится делать то, что нам не нравится, об этом я и хотел с тобой поговорить, – он опустил взгляд. – Бронте подготовил кое-что крайне тяжелое на ваше завтрашнее занятие. Кое-что, в чем мы с Советом… ну… он говорит, что это необходимо. И есть шанс, что ничего не сработает, но на всякий случай все равно возьми с собой вот это, – он передал ей небольшой флакон с молочно-белым эликсиром. – Декс с Кеслером сделали его специально для тебя. Они сказали, что без лимбиума сделать его было особенно тяжело, но они справились. Эффективностью он, конечно, уступает, но должен помочь тебе отогнать тьму.

– Тьму? – в голосе Софи послышалась дрожь.

Грейди не стал объяснять. Просто сжал ее плечо и сказал, что Элвин будет за ней присматривать. От этого она занервничала лишь сильнее. Что Бронте собирался с ней делать?

– Поспи немного, – посоветовал Грейди, подняв плащ, и вышел из комнаты.

Она уставилась на бутылочку в своей руке.

Да уж, будто она теперь вообще когда-нибудь уснет.

Занятия по инфликции проходили на самом верхнем этаже Серебряной башни – так высоко, что Софи сбилась со счета, пока следовала за мастером Лето. В кабинете не было ничего, кроме сверкающего серебряного трона, с которого Бронте даже не подумал подняться, когда она вошла.

– Разве при встрече со старейшиной не принято делать реверанс? – спросил он, пока Софи пыталась понять, где встать.

– Простите, сэр… старейшина Бронте, – Софи сделала неуклюжий реверанс, а Бронте покачал головой с остроконечными ушами.

Он обернулся к мастеру Лето.

– Что бы вы ни услышали, лучше вам не заходить, пока я вас не позову. Иначе я не отвечаю, если вам будет больно.

– Понял, – мастер Лето коротко поклонился и повернулся к выходу, а Софи попыталась убедить себя, что в его глазах не было жалости.

Она скинула сумку в углу и прислонилась к холодной металлической стене напротив Бронте, скрещивая руки на груди и изо всех сил делая вид, что он ее не пугает. Хотя она сомневалась, что Бронте в это поверит. Особенно когда он улыбнулся.

Сложив руки на коленях, он откинулся на спинку трона.

– Давайте начистоту, мисс Фостер. Вы здесь, потому что ваши создатели – из-за своей бесконечной глупости – решили дать наглой необразованной девочке возможность причинять боль. А я здесь, чтобы убедиться, что вы не станете злоупотреблять своей силой.

С губ готов был сорваться десяток гневных возражений, но Софи прикусила язык. Она понимала, что Бронте специально давит на нее, чтобы она совершила ошибку и дала повод для ее исключения из школы.

Он скривился, видимо, злясь, что она не попалась на уловку.

– Я слышал, что способность вам не нравится. Это так?

– Да, – признала Софи.

– И почему же?

«Потому что она страшная. И жестокая». Но вместо этого она произнесла:

– Потому что мне не нравится причинять боль.

– Полагаю, вам больше нравится окружать всех счастьем и любовью.

– И так можно?

– И вновь ваше невежество меня поражает. Насылать можно лишь негативные эмоции, Софи. Лучше всего подходят страх, боль и безнадежность. Хотя гнев тоже пойдет, – он скрестил руки. – Ну, начинайте.

– Что начинать?

– А вы как думаете?

– Вы хотите, чтобы я наслала их… на вас?

– Вы видите здесь кого-то еще?

– Нет.

Он сузил глаза.

– Повторять я не стану, Софи.

Не зная, что еще делать, она закрыла глаза и попыталась накопить нужное количество ярости. Без стимула это было сложно.

Бронте вздохнул так громко, что Софи удивилась, как же не затряслись стены.

– Так я и думал.

– Я не понимаю…

– Ах, не надо объяснений. Я ничего большего и не ожидал. Вы не знаете и не цените свой талант, потому что он возник не естественным образом. Они просто изменили ваши гены и дали те способности, которые сами хотели, без всяких на то оснований. И сейчас Совет хочет, чтобы вы обуздали силу, которую не понимаете. Поэтому мне пришлось думать, как научить вас ее истолковывать.

Может, ей только показалось, но Софи готова была поклясться, что он бросился на нее и прижал к стене с ликованием в глазах.

– Что вы делаете? – спросила она, безуспешно пытаясь вырваться.

– То, на что некоторые старейшины считают меня не способным.

Он закрыл глаза, и руки у него задрожали.

– Вы нашлете на меня боль?

Он не ответил – но ледяной мрак, пробравшийся в сознание, подсказал, что она права. Она поежилась, когда холод впился в нее острыми зубами, давя на нее, царапая и стегая. Но боль не была невыносимой. От нее не хотелось скрючиться на полу и забиться в конвульсиях, как было с теми, на ком она применяла инфликцию.

Бронте судорожно вздохнул, и сила сменилась на яркую и горячую. Она растопила тьму, огнем пожирая все, к чему прикасалась. Чем сильнее Софи старалась победить пламя, тем жарче оно разгоралось. И когда она уже начала думать, что хуже не станет, язык пламени скользнул глубже.