Князь Двинский - Александр Башибузук

Глава 26

- Еще немного, сир... – Август срезал ножиком нить на шве, промокнул пучком корпии капельки крови и принялся сноровисто забинтовывать мне плечо.

Да уж, извалтузили меня татары славно, но по какому-то дичайшему стечению обстоятельств, обошлось без серьезных ранений и увечий. Несколько порезов, ушибы и разорванная копьем кожа на боку не в счет. Даже с рукой, вроде бы обошлось без перелома. Вроде – потому что рентгена пока не изобрели и приходится полагаться на слова лекаря.

- Вот и все, сир... – медикус отступил на шаг.

- Спасибо, Август, вы как всегда на высоте... – я поблагодарил его, взял со стола бокал с вином и сделал маленький глоток. Нажраться хочется невыносимо, и не мудрено после такого-то, но пока сдерживаю себя, обхожусь вином и медом. К тому же, изнутри щека разорвана, да губы потрескались до крови, так что напитки покрепче жгутся, словно серная кислота.

- Сир? – медикус изумленно уставился на меня.

- Вы что-то хотели сказать, Август?

- Ничего, сир... – лекарь смешался и опустил взгляд.

Я хотел на него рявкнуть по своему обычаю, мол, нехрен сопли жевать, но вместо этого вежливо сказал.

- Я настаиваю, чтобы вы ответили.

- Сир... – Август помедлил, а потом выпалил. – Сир, вы в порядке?

- Думаю, вы лучше меня знаете ответ на это вопрос.

- Сир... – медикус еще больше смутился. – Я не о физическом здоровье, а об... душевном...

И в ожидание возмездия за такую неслыханную дерзость зажмурился.

- Поясните, ­– приказал я, хотя уже догадался, о чем ведет речь лекарь.

- Вы... вы... – отчаянно запинаясь, выдавил из себя Август, – вы стали не похожи на себя, сир. Раньше... раньше, вы бы меня уже раз десять пообещали четвертовать, кастрировать или посадить на кол, а сейчас... сейчас, ничего подобного. Хотя, я несколько раз сделал вам больно, очень больно. И еще, вы отозвались обо мне лестно, чего вообще ни разу раньше не случалось. И даже поблагодарили...

- Не обращайте внимания, мастер Август... – спокойно бросил я. – Все в порядке, вы достойны похвалы. Лучше позовите моих шалопаев.

А сам про себя усмехнулся. Да, обер-медикус очень верно подметил. Нет, конечно, я не сошел с ума, но плен и последующий побег довольно странно на меня подействовали. Бесследно испарились злость и кураж, сменившись холодной рассудительностью и спокойствием, все мое гасконское буйство и гонор тоже куда-то подевались. Я словно... словно повзрослел, что ли. А еще, я переосмыслил очень многое и понял, что... Хотя, об этом позже.

Август спешно прихватив свой инструментарий смылся, а вместо него в шатер вошли оруженосцы, а за ними пажи и опустив головы выстроились по ранжиру передо мной.

Я молча окинул их взглядом. До сих пор казнят себя парни, хотя я их ни в чем не виню. Так уж сложилось, во многом, по моей собственной вине. Да, ни по чьей-то, а по моей собственной. Нехрен было дураку лезть.

Все так и случилось, как я и думал. Меня сняли с седла арканом, но утащить не успели, татарина сразил кто-то из русичей. Схватка сместилась в сторону, потом наступила темнота, под прикрытием которой меня и утащили в Казань мародеры. Пажи и оруженосцы, узнав, что я не вернулся из боя, ринулись под стены и провели всю ночь в поисках, но не успели всего на несколько минут, меня уже там не было. После чего, в присутствии нашего капеллана дали обет: сражаться с татарами до тех пор, пока не найдут меня живым или мертвым. Вдобавок, все это время хранить молчание и не употреблять вина. Н-да... идиотизм чистой воды, хотя все по канонам нынешнего времени. Кстати, все мои дружинники и ратники из Холмогор вместе с командным составом дружно поклялись сделать почти то же самое. Только без молчания и сухого закона.

Один Фен оказался умней всех и авральным методом закончив собирать свои ракеты, устроил обстрел, дабы быстрей сподвигнуть татар к сдаче либо на крайний случай сделать их сговорчивей к моему обмену или выкупу. И в чем-то угадал, сильно облегчив мой побег.

Русичи тоже меня искали, а после того, как поиски среди трупов не увенчались успехом, резонно решили, что я в плену. Но, к счастью, бояре с княжичем Иваном не стали торопить события и требовать моей выдачи, дожидаясь, когда сами татары дадут об этом знать.

Еще немного помолчав, я спокойно сказал:

- Дамуазо, говорю вам в последний раз, я ни в чем вас не виню. Хватит изображать из себя девственниц перед обрядом дефлорации. Я понятно выразился?

Последовал немедленный дружный ответ:

- Понятно, ваше сиятельство!

Впрочем, покаянное выражение на мордах у парней осталось. И это очень правильно, господин всегда может передумать и взгреть по первое число.

- В таком случае, позвольте поинтересоваться, вы забыли о своих обязанностях, дамуазо? Я желаю облачиться в доспехи.

Парней словно пришпорили, уже через двадцать минут, я вышел из шатра полностью экипированным. На этот раз, полностью в западном стиле: готический комплект доспехов и меч, верней эспада. И тарч не забыл, закинул за спину. Да, неудобно, тяжело и даже больно, ползаю словно зимняя муха, но ранения совсем не повод отказываться от неписанных правил – чай не на придворном приеме, а на войне.

Приветствуя меня, выстроившиеся рядом с шатром ратники, дружно стали на одно колено.

Невдалеке вразнобой саданули пушки. По моему приказу орудия выдвинули к рухнувшей башне, чтобы шугать картечью татар, если они удумают возводить укрепления на месте пролома. Что они успешно и осуществляют.

Я потрепал прянувшего жеребца по холке, чудом сдержав стон, одним движением вскочил на седло, и подъехал к строю.

Говорить ничего не хотелось, но народ ждал и пришлось заставить себя выдавить несколько слов.

- Будем жить... – тихо сказал я. – Будем жить себе на славу и на страх врагам!

Ратники торжествующе взревели и заколотили кулаками в латных перчатках по щитам.

Я проехался вдоль строя, после чего направил коня к ставке княжича Ивана. Впереди ехал Луиджи с моим личным вымпелом на копье, по бокам как привязанные держались Шарль и Александр. Эскорт из двух десятков дружинников следовал сзади. Теперь без них никуда. Вообще.

Весть о моем возвращении моментально пролетела по русскому войску, но никто меня еще не видел. И теперь, все толпились и восхищенно пялились на меня, то и дело срываясь на восторженный рев. А некоторые и вовсе стояли на коленях, истово крестясь, словно при виде ангела небесного.

А мне... мне было плевать. Я раз разом пытался ответить себе на вопрос: что я здесь делаю, но так и не находил ответа. Ладно, помог Руси, слегка подстегнул развитие, сделал сильней – это как раз понятно, я сам россиянин, но какого хрена полез воевать? Без меня что ли, не справились бы? Справились, пускай не сразу. Ну да ладно, что сделано – то сделано, уже не воротишь. Впредь умней буду. Осталось совсем немного.