Адвокат Империи 15 - Ник Фабер

что ты вполне себе можешь решить обе эти проблемы, — в тон ему ответил Лазарев, моментально поняв суть проблемы и её возможное решение. — Одно дело отказаться от наследного титула, который полагается ему по праву наследия Разумовских. И совсем другое — отказаться от него, когда он получит его лично. Сам знаешь от кого.

— Императору не принято отказывать, — добавил Распутин.

— И почему же, по-вашему, его величество соизволит сделать нечто… столь из ряда вон выходящее? — предложил Николай. — Есть предложения? Личный дар от Императора это редкость. Огромная. Как вы знаете. Последний раз подобное происходило после войны. И то, те, кто его получили — были военными героями. Можете ли вы поставить Рахманова в один ряд с ними? Нынешний Император и вовсе такого ещё не делал.

Заданный им вопрос был весьма и весьма непрозаичным. Многие обыватели считали, что аристократический титул даровался лично Императором на пышной и важной церемонии, что являлось в корне неверным представлением в действительности. Как и сказал Николай, такое происходило крайне редко. В девяносто девяти процентах случаев Император лишь подписывал указ, после чего начинали вращаться шестерёнки бюрократической машины. Именно по факту передачи указа в руки будущему аристократу он и получал своё дворянство.

Но, похоже, что у Григория уже имелись мысли на этот счёт.

— Скажи мне, Николай, а спасение жизни личного и столь важного инструмента государства не является подобной причиной?

Меньшиков посмотрел на него и прищурился.

— Уж не о Браницком ли ты говоришь?

— О нём самом, — кивнул Григорий. — Потому что в противном случае если бы не Рахманов, то Константин был бы уже мёртв. Это я тебе говорю как человек, который собственными руками вытащил его с того света.

В голосе целителя прозвучал не высказанный вопрос. А раз он не был произнесён вслух, то Меньшиков и не собирался на него отвечать.

— Надо же, — медленно протянул он. — Как же забавно получается. Всё-то у вас сходится. А ведь для того, чтобы рекомендовать человека на получение титула требуется пять человек не ниже графа…

— Либо двоих может заменить кое-кто постарше, — с той же интонацией заметил Лазарев, не сводя своего взгляда с Меньшикова. — Николай, мы оба знаем, что его величество прислушивается к твоему мнению больше, чем к чьему-либо другому. Да и ты должен понимать, что титул привяжет парня к Империи. Рахманов слишком… слишком ответственный для того, чтобы отбросить всё то, что идёт с ним в нагрузку.

— Благополучие Империи, — едва ли не фыркнул князь. — Значит, именно это ты предполагаешь, да? Использовать его принципиальность и другие хорошие качества против него самого?

Услышав это, Лазарев чуть не расхохотался.

— Думаешь, что я бы забрался на своё место, если бы не умел использовать людей против них самих? Но с Рахмановым отдельная история. Если уж он не повёлся на мои предложения получить всё на блюдечке, то и в будущем вряд ли поставит свой долг и чувство ответственности выше материальной выгоды. Уверен, что твои умники уже составили довольно точный его психологический портрет и должны это понимать.

Меньшиков ответил не сразу. Со стороны выглядело так, словно он обдумывает всё то, что только что услышал.

— Хорошо, — наконец произнёс он. — Допустим, я согласен. Я поговорю с ним.

— Вот и отлично, — проговорил Распутин. — Тогда, думаю, что мы можем…

— Не можем, — перебил его Николай. — Вы понимаете, что сделав это, вы кинете парня в бассейн с акулами…

— Акулы давно уже толстые, — махнул рукой Лазарев.

— И у них выпали все зубы, — одновременно с ним добавил Уваров.

— Но не у всех, — добавил Распутин.

— Да, — не стал спорить с ним Лазарев. — Не у всех. Но порой полезно обломать клыки. Я, конечно, гордый, но готов признать, что наше… скажем так, противостояние с Рахмановым позволило мне вспомнить один важный факт, о котором я забыл.

— Это какой же?

— То, что я не всегда могу получить то, что хочу, Василий.

Сказав это, Павел повернулся к Распутину.

— Кстати, Гриша. Я надеюсь, что завтра ты закончишь лечение Артура.

Фраза прозвучала слишком однозначно, чтобы её можно было принять за вопрос. Правда, и Павел Лазарев давно уже разучился просить.

— Да, Павел, — Распутин устало кивнул. — Завтра ты сможешь забрать своего сына…

* * *

Марина забралась в кресло, подтянув ноги. На часах восемь вечера, и она наконец вернулась к себе домой после продолжительного рабочего дня в университете. Марине нравилась её новая работа. Действительно нравилась. Мало того, что по полученному Софией гранту ей полагалась довольно приятная зарплата, пусть и меньше той, которую она получала раньше, когда работала в фирме. Нет, самое главное — это спокойствие. Никаких проблем, кризисов, строптивых клиентов и всего прочего. Да что там говорить. За те месяцы, которые она работала с Александром, ей показалось, что она целый год отпахала.

Уж в эмоциональном плане точно.

И всё-таки, она скучала по этому. Скучала по старой себе. Каждый раз, когда она задумывалась над тем, сколько времени и возможностей потратила впустую, просто перекидывая дела другим и решая их просто на «отвали», её брала самая настоящая оторопь. Какая-то часть неё страстно желала вернуться к работе с настоящими, живыми людьми. Она снова хотела помогать им. Так, как делала это вместе с Александром. Один раз вкусив их искренней благодарности, ей хотелось большего. Это было как наркотик.

К сожалению, прямо сейчас это было невозможно. Впрочем, ещё ничего не решено. Марина твёрдо решила, что приложит все усилия, чтобы их совместная работа с Софией стала успешной. А когда в следующем году они её закончат, она сможет подумать о том, чтобы вернуться к активной практике.

Ну, или возьмёт перед этим отпуск. Компенсации от «Л Р», которую ей выплатили, было более чем достаточно, чтобы она полтора или два года ни в чём не нуждалась. Особенно если не будет транжирить деньги.

Впрочем, в данный момент у неё в душе поселилась тревога. И связана она была напрямую с её бывшим напарником.

Марина хорошо запомнила, в каком виде встретила его в кабинете своей начальницы. И его вид девушке не понравился. Совсем. А уж после разговора с Софией и вовсе. Марина знала, что Рахманов собирается сдавать экзамен на комиссии. И потому не удивилась, когда София рассказала