Охота на монстра - Виталий Романов

И вдруг не осталось ни бандитов, ни полицейских. Ни группы ликвидаторов Майка, ни членов экипажа грузовика. Теперь были свои и

Чужие

. И уже не имело никакого значения, что за отношения ранее связывали людей. Теперь они все оказались в одной упряжке, и задача была только одна.

Выжить. Любой ценой.

Майк Рогофф очнулся, вспомнил, что он не на просмотре фильма ужасов… «Пиявки» атаковали стаей, выбрав целью одного из троих спецназовцев. Человек в защитном костюме оказался бессилен - у него вдруг исчезла правая нога. Потом - еще до того, как несчастный упал, обливаясь кровью, - из плеча вырвали огромный кусок мяса. Затем и голова жертвы исчезла в прожорливой пасти, на палубу рухнул уродливый обрубок. Солдат даже не успел закричать, такой скоростной получилась атака.

Двое спецназовцев мгновенно сместились в сторону, прижались спиной к спине. Теперь они поливали окружающее пространство в два ствола, а куски тела их товарища исчезали с палубы, один за другим.

Кажется, стрелки попали в мерзкую гадину, отличавшуюся особой наглостью. Что-то гибкое и длинное вдруг сильно хлестнуло Рогоффа, и привставший на ноги Скупой повалился навзничь.

От этого у него окончательно прочистились мозги. Майк понял: добьют! Если не чужие, сожрав на обед, так свои, ненароком зацепив в этой жуткой кутерьме. Едва только эта мысль обосновалась в мозгах лжебизнесмена, Скупой вскочил на ноги, опрометью бросился к дверям, ничуть не опасаясь команды «Стой».

Охотникам из числа федералов теперь было не до Майка, они решали совсем другие задачи. Выстрел в спину, конечно, мог достать, но не потому, что Рогофф осмелился покинуть рубку. Нет, просто могли зацепить - в горячке лихого боя. Точно так же, наверное, предки Майка могли «приласкать» дубиной некстати подвернувшегося под руку соплеменника. До таких ли мелочей, если рядом - смертельно опасный враг, и от того, как быстро вертишь дубиной, зависит твоя собственная жизнь?

Лучи мелькали и справа, и слева, но Майк не обижался на спецназовцев ГСБ. Он вообще ни на кого не обижался, просто ни о чем таком не думал. Разучился. За спиной вдруг заголосил Хрюня, нервно толкнул главаря в спину, начисто забыв о субординации. Теперь было не до старой иерархии в банде, теперь действовал только один закон - каждый сам за себя. А кто выжил - тот и прав.

Оттолкнув лидера, Хрюня выскочил в трубу коридора, понесся куда-то влево, ничего не различая перед собой. Рогофф не остановил сотоварища, не окликнул его. Майк был согласен - теперь один закон. Каждый сам за себя.

Рогофф действовал машинально, на автопилоте. Он сам не понимал, почему поступает так, просто ноги несли. Скупой побежал направо, туда, где находился переход к стартовой палубе.

«Уж если и остался шанс выбраться из этого Ада - только на собственном корабле», - такая мысль пришла в голову не сразу, чуть позднее, когда Майк благополучно одолел половину дороги.

Он вдруг поскользнулся на останках человеческого тела и растянулся на палубе во весь рост. Коммуникатор вылетел из нагрудного кармашка, но Скупому, который всегда бережно относился к своему, кровному, было не до сантиментов. Шкуру бы спасти…

Напрасно он поверил, что если проскочил половину дороги, и дальше все получится так же легко и просто: на подступах к переходным шлюзам шел настоящий бой. Несомненно, спецназовцы что-то фиксировали в окружающем пространстве. В отличие от Скупого, они имели какие-то хитрые «фенечки» на стеклах шлемов, чтобы с помощью электроники различать невидимые глазу существа.

Здесь заряда энергобатарей не жалели. Импульсными «пулями» почти никто не пользовался. Только изредка горячий воздух прошивали синие или зеленые иглы, но все больше загорались и плясали по стенам красные жалящие лучи. Они оставляли темные следы на металле - выводили какие-то хитрые узоры. Впрочем, Майку было не до изучения «наскальной живописи».

Ему требовалось прорваться к своему рейдеру любой ценой. Слепящая паутина лучей оказалась сверхплотной, и Рогофф, не стесняясь, грохнулся на палубу, пополз вперед, изо всех сил прижимаясь к окровавленным плитам. И здесь, как в рубке, металл был вымазан не только человеческой «требухой», но и темной, уже знакомой слизью.

Война шла жестокая, беспощадная, обученные убивать люди стремились забрать с собой «в последнее плавание» как можно больше чужаков.

Ослепительная игла родилась прямо над головой Рогоффа, казалось, чиркнула по спине, только чудом не продырявив Майка. Видимо, чертова гадина находилась совсем рядом, отбивавшиеся стрелки долбили в упор…

«Словно акулы, - вдруг подумалось Рогоффу. - Ведут себя спокойно, почти миролюбиво, покуда не почуют кровь. Но стоит лишь нескольким каплям оказаться в воде, безжалостные людоедки «слетают с тормозов». Они будут рвать человеческие тела, рвать все живое на части, пока добыча не исчезнет в их ненасытных желудках…»

Шлюз был в двух десятках метров, манил к себе. Рогоффу вдруг показалось, что до избавления от мук только один шаг. Дверь. Дверь впереди. Спасительная. Ведущая в Рай, в желанную тишину. Дверь, дающая право на будущее. Дверь. Он должен выжить, любой ценой…

Рогофф не выдержал, вскочил на ноги, побежал вперед, думая только о двери в лучший мир, не важно какой. Майк совершенно не понимал, не догадывался, что слабый, едва различимый аромат, исходивший от него, вдруг превратился в пьянящий запах. Запах, способный быть магнитом.

Рогофф уже почти добежал до двери, хотел даже упереться в нее левой ладонью - затормозить, нажать сброс блокировки шлюза, только рука вдруг исчезла. В первую секунду Скупой даже не почувствовал боли, он просто не понял, что произошло. Вот секунду назад его левая конечность была на месте, а ладонь тянулась к ребристой металлической поверхности.

И вдруг рука исчезла, а он сам, надеявшийся затормозить, ударился о переборку всем телом.

Из левого предплечья хлестанула кровь. Брызнула, заливая стекло шлема, заливая палубу и подвижную створку. Майк отчаянно закричал, еще не желая понимать и верить, что всему приходит конец. Попытался ударить правым кулаком по пульту шлюза, заставить упрямую дверь пропустить человека.

Боль. Страшная боль в левой руке. Она пришла, и самое удивительное, что сильнее всего ломило кисть, которой уже не существовало. Это было последнее, чему удивился Рогофф. «Пиявки» стаей налетели на жертву, принялись рвать тело на части, на куски мяса, не способные думать о Двери. Рогофф кричал не от боли - от несправедливости. Он протестовал, требуя от судьбы другого.

Никто не слушал умиравшего человека, кровавое пиршество было в самом разгаре. Быстро покончив с лакомым куском, стражи Двери взялись за стрелков, еще отбивавшихся, надеявшихся на чудо, которое просто не могло произойти.

…Хрюня, в отличие от Рогоффа, побежал в другую сторону - в лабиринт служебных помещений космической станции. Его пока не преследовали, бандит не знал почему, но искренне молился, чтоб так все и шло дальше.