Ни слова о ведьмах! - Елена Михайловна Малиновская

что такое ляпнула. С Ингмара сразу же слетело всякое подобие расслабленности. Он мгновенно подобрался, недобро прищурившись. Его глаза полыхнули яростным огнем, а вокруг рта прорезались недовольные складки.

– Что? – бесцветно прошелестел он. – У тебя, стало быть, уже и кандидатура на роль мужа имеется?

Спрашивается, и почему так разозлился? Такое чувство, будто убить меня на месте готов.

– Пока нет, – робко призналась я, не рискнув обострять конфликт. И без того такое чувство, что Ингмар вот-вот молнии метать начнет. Кашлянула и все-таки не удержалась от негромкого: – Но не думаю, что это будет проблемой.

Я пожалела о сказанном сразу же, едва последнее слово слетело с губ. От Ингмара вдруг волной повеяло раздражением, да такой силы, что мельчайшие волоски встали на моем теле дыбом.

Сдается, я немного переусердствовала, дергая дракона за хвост. Как бы он сейчас не откусил мне голову. Образно выражаясь, конечно.

– Мужа, стало быть, искать задумала, – совершенно по-змеиному прошипел Ингмар.

В его глазах бушевало обжигающее пламя гнева. Странно, и куда только подевалась его обычная невозмутимость?

– А почему бы и нет? – совсем тихо пискнула я, прекрасно понимая, что поступаю до безобразия неосмотрительно и глупо.

Мне бы заткнуться и подождать, пока Ингмар остынет. Но что-то мелкое и вредное в моем сознании никак не унималось, продолжая язвить, хотя все внутри меня давным-давно замерло в ужасе.

– Уж лучше так, чем вставать на учет в ведьминский надзор, – в оглушительной тишине добавила я.

Время, казалось, остановилось. Руки Ингмара, лежащие на моей талии, ощутимо потяжелели.

Ой, мамочки! Как бы меня и впрямь сейчас убивать не начали. Очень медленно и с особой жестокостью.

А в следующую секунду Ингмар с силой притянул меня к себе. Требовательно впился в губы.

– Язва, – фыркнул, прервав на мгновение поцелуй, когда я уперлась ладонями ему в грудь. – Вредная, нахальная, просто невыносимая.

Я попыталась оттолкнуть его. Точнее говоря, я хотела это сделать. Но от такой близости к телу Ингмара мысли совершенно перепутались в моей голове. Я чувствовала сейчас его запах. Терпкий, возбуждающий аромат разгоряченного мужского тела. Сердце зашлось в бешеном ритме, когда Ингмар провел носом по моей шее. Его пальцы нырнули в мои волосы, чуть потянули их – и я послушно запрокинула голову. Тоненько застонала, когда Ингмар дразняще прикусил мочку уха.

С тихим шорохом его рубашка полетела на пол. Теперь я водила ладонями по его гладкой коже и больше не хотела отталкивать.

Руки Ингмара скользнули по моим плечам, потянули за пояс больничного халата – и тот упал к моим ногам. Губы Ингмара опять прижались к моему рту в новом поцелуе. Очень долгом и страстном. Голова внезапно стала пустой-пустой. Куда-то исчезли все мои страхи и тревоги. Все, что я хотела сейчас, – чтобы этот момент никогда не заканчивался.

– Руки подними, – вдруг приказал Ингмар охрипшим голосом.

Я непонимающе уставилась на него. Почему он остановился, почему не продолжает? От острейшего желания я совершенно перестала соображать.

– А, к демонам! – рявкнул он со злобой. С затаенной яростью рванул на мне узкую больничную рубаху, чьи завязки никак не поддавались его пальцам.

Я тихо ахнула, оказавшись полностью обнаженной. Ингмар вновь притянул меня к себе, подхватил на руки.

Из памяти совершенно вылетел путь из гостиной до его спальни. Ингмар открыл дверь в нее небрежным пинком и сгрузил меня на кровать. И на какое-то время мир вокруг перестал существовать. Остался только он. Только его глаза, в которых сейчас плескался не гнев, а искреннее восхищение, его такие мягкие и ласковые руки, его поцелуи, от которых горела кожа…

Глава шестая

На улице еще царил веселый солнечный яркий день, но тяжелые бархатные гардины в комнате были плотно задвинуты, поэтому тут поселилась почти полная темнота. В камине негромко потрескивало иллюзорное пламя, роняя тяжелые алые блики на пушистый ковер и танцуя на обнаженном теле Ингмара. Я провела ладонью по его поджарому животу и груди, слушая, как медленно успокаивается его дыхание и биение сердце.

– Ты тоже вредный, нахальный и просто невыносимый, – проговорила я, уткнувшись носом в его шею и покрепче обняв, пока он лениво перебирал мои волосы, густой иссиня-черной волной рассыпавшиеся по подушке.

Ингмар негромко фыркнул от смеха, ни капли не обидевшись на столь смелое заявление. Принялся поглаживать мое обнаженное плечо.

– Я все равно не встану на учет, – пробурчала я, решив воспользоваться удобным случаем и явно хорошим настроением инквизитора. Немного подумала и добавила с глухой угрозой: – А будешь настаивать – сбегу!

Рука Ингмара замерла, так и не опустившись в очередной раз на мое плечо. Воздух в комнате ощутимо сгустился от начавшего расти напряжения.

– Послушай, разве это так необходимо? – плаксиво забормотала я, опершись на локоть и с тревогой уставившись на бесстрастное лицо Ингмара, который смотрел в потолок. – Я ведь не шутила, когда говорила, что больше не буду делать амулеты. Проживу как-нибудь и без этого.

Ингмар издал полный затаенной муки вздох. А затем одним быстрым движением опрокинул меня на спину.

Я испуганно ахнула, в мгновение ока оказавшись под ним. Ингмар завис надо мной на вытянутых руках, уставившись с явной укоризной.

– А другого момента для продолжения спора ты выбрать не могла? – спросил недовольно.

– Нет. – Я кокетливо взмахнула ресницами. Лукаво добавила: – Ты сейчас добрый.

– Хитрюга. – Ингмар издал короткий смешок. Правда, почти сразу посерьезнел и спросил: – Эрика, я никак не могу понять: почему ты так против?

– Потому что, – капризно ответила я. Блондин выразительно изогнул бровь, и я нехотя пустилась в путаные объяснения: – Ингмар, я… В общем, думаю, ты заметил, что я не очень люблю, когда меня называют ведьмой. Я даже ведьминский знак свела с плеча. Это слово напоминает мне о прошлом и о… – Со свистом втянула в себя воздух, после чего глухо продолжила: – Напоминает о тех вещах и событиях, которые я бы с радостью забыла навсегда. Свою природу и свое прошлое, конечно, я изменить не могу. Но если я встану на учет в ведьминский надзор, то, получается, окончательно проиграю.

Замолчала, осознав, насколько жалко и нелепо это прозвучало.

Если честно, я и сама себе не могла объяснить толком, почему отказываюсь встать на учет в ведьминском надзоре. В глубине души я понимала, что это будет означать мое окончательное поражение. Я привыкла жить без каких-либо ограничений, абсолютно свободной. А с меткой на ауре буду чувствовать себя так, как будто меня посадили на невидимый поводок.

– В регистрации нет ничего ужасного или постыдного, – осторожно проговорил Ингмар, пристально вглядываясь в меня. – Вообще-то, правила написаны для всех. Даже верховная ведьма Грега каждый месяц обновляет метку.

– Я знаю, – тоскливо протянула я, уже осознав, каким будет решение Ингмара.

Зря я начала этот разговор. Но как же неприятно осознавать, что меня принудят к тому, что мне делать совершенно не хочется.

– Хотя… – неожиданно протянул Ингмар,