Момент перелома - Александр Михайловский

30 марта 1904 года, вечер, Великобритания. Старинная усадьба XVII века в окрестностях Дувра.

Прошла неделя – и британский премьер, первый лорд Адмиралтейства и министр иностранных дел Империи, над которой никогда не заходит Солнце, снова собрались в той же уединенной усадьбе, рассевшись в том же зале у того же камина. Чуть слышно тикающие часы отмечали неумолимо текущее время. И хоть три этих могущественнейших человека этого еще не понимали, но это безвозвратно утекало время Британской империи, подобно тому, как кровь капля за каплей утекает из жил смертельно раненого человека. Империя, созданная трудами не знающих совести пиратов, работорговцев и таких же бесстыжих банкиров, несмотря на наличие контроля над богатствами половины земного шара, неумолимо старилась и дряхлела. Власть над миром, о которой «джентльмены» мечтали ее со времен королевы Елизаветы Первой, раз за разом оказывалась дразнящим миражом, рассеивающимся в воздухе при попытке приблизиться к нему.

Как им казалось, во всем были виновны великие континентальные конкуренты. Сначала это была Наполеоновская Франция, распространившая свой контроль над всей Европой. Потом, едва удалось закатать под паркет Наполеона, в главного конкурента превратилась подвластная Николаю I Российская империя, для укрощения которой пришлось организовывать войну в составе англо-франко-турецко-сардинской коалиции. Едва удалось справиться с Россией, обескровив и обезжирив ее Причерноморье, как, подобно фурункулу, на месте былой тихой и забитой Пруссии выскочила бряцающая оружием Германская империя, а там, глядишь, униженная и разгромленная Россия снова восстала из пепла и опять принялась увеличивать свою территорию. Ну куда бедному джентльмену податься – Россия, кажется, уже окончательно отбилась от японского нападения, Германия энергично сроит военный флот, стремясь занять место второй морской державы, заокеанские кузены пока сидят тихо, но с вожделением посматривают в сторону Канады, и только страх возмездия удерживает их от резких движений.

Одним словом, несмотря на всю военную и политическую мощь, накопленные богатства, а также высокий интеллектуальный уровень, помноженный на беспринципность, мировое господство постоянно ускользает из британских рук. Но потерпев очередную неудачу, джентльмены не унывают, инициируя все новые и новые раунды так называемой Большой Игры. На этот раз экстренно собраться их вынудили известия, почти одновременно поступившие с Дальнего Востока из-под города Порт-Артура и из российской столицы Санкт-Петербурга. Обе эти новости были внезапными, ошеломляющими и меняющими всю наблюдаемую картину мира.

– Джентльмены, – сказал премьер Артур Бальфур, – я собрал вас для того, чтобы вдали от посторонних глаз и ушей обсудить вопросы, имеющие жизненно важное значение для нашей Империи, и принять по ним соответствующие решения. Сэр Генри?

– Нет, сэр Артур, – ответил британский министр иностранных дел, – пусть сначала свой вопрос доложит сэр Уильям, мне кажется, что его информация не то что более важна, а, если так можно выразиться, является первичной по отношению ко всему остальному.

– Хорошо, сэр Генри, – кивнул премьер, – отложим вас вопрос и перейдем к тому, что нам хотел сказать сэр Уильям.

– Сэр Уильям хотел сказать, – с некоторым сарказмом произнес Первый лорд британского Адмиралтейства, – что нашей военно-морской разведке удалось выяснить истинную сущность нашего главного противника в этом раунде Большой Игры.

– Ну, сэр Уильям, – произнес британский премьер, – говорите, что удалось выяснить вашим людям, не томите нас ожиданиями.

– Во-первых, – Первый лорд Адмиралтейства побарабанил пальцами по столу, – должен сказать, что нашим людям в Порт-Артуре наконец-то удалось выяснить, откуда взялся на наши головы тот проклятый отряд русских вспомогательных крейсеров, который уничтожил японский флот и все наши надежды на то, что Россия в этой войне будет разгромлена и унижена.

– Вот именно, сэр Уильям, – лицемерно вздохнул британский премьер, – миллионы фунтов в один момент вылетели в трубу. Мы все должны понимать, что в случае поражения Япония не сможет рассчитаться по выданным нашими банками военным кредитом. А как вы знаете, хуже неплатежеспособного должника может быть только…

– …мертвый должник, – добавил Ге́нри Чарльз Кит Пе́тти-Фицмо́рис, – по Петербургским околовластным кругам, голову которым вскружила последняя сокрушительная победа, ходят разговоры о том, что Японию и вовсе неплохо было бы присоединить к России или, по крайней мере, расчленить на насколько зависимых вассальных государств. Разумеется, все это пока только разговоры, и будем надеяться, что разговорами они так и останутся. Я сейчас, сэр Артур, мы хотели бы услышать продолжение рассказа сэра Уильяма о том, кто же мутит нашу воду на Дальнем Востоке.

– Да, сэр Уильям, – кивнул премьер, – продолжайте, пожалуйста. Нам тоже будет очень интересно узнать о том, кто на самом деле является нашим настоящим противником – немцы, французы или все же американцы?

– Увы, сэр Артур, – пожал плечами Первый лорд Адмиралтейства, – к сожалению, это не первые, не вторые и не третьи. Нашей разведке удалось выяснить, что атаковавшие японский флот вспомогательные крейсера на самом деле не являются никакими не вспомогательными крейсерами, а представляют собой сводный отряд боевых и транспортных кораблей, представляющих русский военный флот сто лет тому вперед…

– Как как вы сказали, сэр Уильям? – переспросил британский премьер, – сто лет тому вперед, я не ослышался?!

– Да, – подтвердил первый лорд Адмиралтейства, – хоть русские власти изо всех сил стараются это скрывать и ради сохранения секретности даже засунули своих потомков на бывшую японскую маневровую базу, но нам удалось достоверно выяснить, что это действительно именно так, и никак иначе. Как только мы получили подтверждение этой информации, стали понятными и фантастические корабли, без дымов дающие тридцатиузловой ход, и чудовищная скорострельность их орудий, и сверхбыстроходные самодвижущиеся мины, которые без промаха поражали японские корабли с огромных расстояний, причем для потопления одного броненосца или крейсера хватало попадания всего одной мины. Наши специалисты минного дела вообще не понимают, как что-то созданное руками человека может двигаться под водой со скоростью в двести узлов. Двести узлов, джентльмены! У японских моряков не хватил времени даже на то, чтобы понять, что происходит что-то ужасное. Но и эта новость не самая страшная. Самое страшное то, что при этом отряде, помимо военных чинов, присутствует очень высокопоставленный гражданский, политик или дипломат – некто господин Одинцов, именующий себя специальным представителем президента. Это именно с ним постоянно советуются и Наместник русского императора адмирал Алексеев, и командующий русским флотом вице-адмирал Макаров. Мы ожидали, что после прибытия Макарова в Порт-Артур они с Алексеевым будут как два скорпиона в банке, но получилось совсем наоборот. В присутствии этого господина Одинцова они оба бодро бегут в одной упряжке, забыв о своей прежней вражде. Именно господин Одинцов был автором идеи по дискредитации Японской империи, через разоблачение ее зверств над мирным корейским населением и именно его люди провели эту операцию с такой безукоризненной ловкостью, что на ближайшие десятилетия за японцами закрепится образ безумных кровожадных маньяков, убивающих безоружных только потому, что им нравится это делать. Мы пока не знаем, сохраняется ли у этих русских связь с их родиной из будущего, но уверенно можем сказать, что здесь и сейчас господин Одинцов является самым главным их начальником и одновременно генератором идей по переустройству мира на русский лад. Судя по тому, как идут дела, это господин очень умен и расчетлив, но, помимо того, обладает свирепостью гризли, кровожадностью белой акулы и мертвой хваткой бульдога, который не разожмет зубов, пока враг не испустит дух. А враги господина Одинцова – это мы с вами, джентльмены. Японцев он за врагов не держит, они для него всего лишь добыча и ничего более.