Первый среди крайних - Андрей Орлов

Верест выметнулся из-за дерева. Часовой успел среагировать на шорох, вскрикнул от испуга – три прыжка с ускорением, и «змейка Рубика» рассекла горло.

Не дожидаясь Пруха, он схватил несчастного под мышки, отволок в кусты. Махнул рукой – побежали…

Никогда он так скверно себя не чувствовал. Что-то пьяное вытворялось в голове. Верест не помнил, что он должен сделать – помнил кто-то другой, выше его, а он послушно ходил за ним хвостиком.

Кусты сошлись, как решетка. Лианы намертво срослись с колючками, продираться сквозь кустарник можно до скончания войны. Он лег на живот и пополз по-пластунски, вжимаясь в землю – там колючки оставляли щадящий просвет для умеющих сплющиваться.

Выбрался на поляну весь ободранный, расцарапанный – с назойливым ощущением, что либо он конкретный псих, либо за ним неустанно следят. Прух уже распластался в траве. Из ручонки пузырилась кровь – на шип напоролся.

– Мы пришли, Лексус. Это логово зверя. Твоя душенька довольна?

– Бесконечно, – подтвердил Верест, перебегая к отдельно стоящему кусту, усыпанному желтыми соцветьями.

До длинного строения, вылепленного из мрачноватого камня – метров сто. Перед зданием аллейка с акациями, за бордюром, впритирку к дому – подъездная дорожка, уставленная машинами. Взад-вперед снуют особи мужского пола, доносится речь. На подходе сумерки, и на втором этаже во многих помещениях уже горит свет. За деревьями, слева – еще одна парочка строений; справа – кирпичные подсобки, сооружение с открытыми воротами, похожее на гараж. По-видимому, это и есть гараж: одна из машин, прибывающих к парадному, долго там не задержалась: кого-то высадила и неспешно подалась к распахнутым воротам.

– Ты очень бледен, – услышал он озабоченную констатацию Пруха. – Не случилось ли чего?

– Ну вот еще. Что со мной может статься? Устал я от людей хорониться, приятель.

Очередная машина подрулила к гаражу, остановилась. Кабина открытая, вроде автокара, затянутый брезентом кузов. Шофер в черном одеянии спрыгнул с подножки, скрылся в гараже. В пустой голове Вереста зашевелилась идея. Хоть лопни, им нужна машина. Не бегать же пешком от этих болезнетворных бактерий…

– Вперед, – сказал он. – В смысле, вбок. За аллейкой нас шиш увидишь, перемещаемся к гаражу.

И первым побежал, пригнувшись, вдоль кустов, расстегивая кобуру.

Из распахнутых ворот неслось тарахтение какого-то станочка. Виден торец здания штаба, фрагмент аллейки и фонарь, включенный раньше положенного. В замке зажигания оставленной машины торчал неповоротливый ключ. Донельзя примитивное устройство. Три педали-лепешки, горизонтальный рычаг с двумя передачами, руль.

– Садимся, Лексус, поехали, – прыгал в нетерпении коротышка, затравленно озираясь. – Не тяни резину, хреново мне, тоска-кручина душит…

А кому сегодня весело? Все живем в ожидании конца…

Ощущение присутствия в голове чужака перерастало в панику.

– Подожди. Зайдем-ка на минуточку, – он поморщился от нахлынувшей головной боли, одернул зачем-то обмундирование и практически строевым шагом вошел в гараж.

Горели тусклые лампочки. У дальней стены – две машины со вздернутыми капотами. Примитивное оборудование: мелкие станочки – отрезной, сверлильный, шлифовальный. Абразивный круг нелеп, как первое в мире колесо. На полу покрышки, амортизаторы. Воняет жутко мазутом, но не тем, что на Земле – каким-то резким, едким, токсичным.

Работяга в сером комбинезоне возился с гидродомкратом, подключенным к работающей насосной станции (додумались же, изобрели). Еще один, такой же, бухтел с шофером. К ним и направился Верест, делая деловое до опупения лицо. Собеседники прервали разговор. Водитель – дядя с завидной выправкой – уставился на него с вальяжным недоумением. Такие шантрапу не возят, им обязательно важных лиц подавай.

– Это ваша машина во дворе? – строго осведомился Верест.

– А вы кто такой? – нахмурился дядя. Настороженный взгляд перепрыгнул на изодранную униформу.

Верест также нахмурился.

– Капитан Фаэрс, служба «Бахтар». Я хотел бы знать…

– Покажите документы, а потом узнавайте. Ишь, какой любопытный, – довольно грубо оборвал водила.

Некогда, мужики, некогда. Хотя, ладно, будь по вашему.

«Без бумажки ты какашка, а с бумажкой ты главбух», – назидательно твердила старая знакомая Вероника, трудившаяся бухгалтершей в задрипанной фирмочке.

Он отогнул левой рукой отворот, правой полез за жетоном. Коснулся браслета – кастет уже формировался. Удар несложный, с вывертом кулака. Водила, охнув, схватился за челюсть. Второй не успел растеряться – прямой по скуле швырнул его на пол. Третьего уломал коротышка – ворвался в гараж, как индеец в стан бледнолицых, и съездил пяткой по виску.

Под угрозой удаления второй челюсти водитель раскололся. Он возит генерала Реветуса – командующего какой-то группировкой на Восточном фронте. Генерал прибыл «прямо из окопов» на важное совещание, а он, водила, заехал в гараж, чтобы проконсультироваться с механиком на предмет беспрестанного тарахтения в карбюраторе. Совещание будет долгим – часа два, поскольку кроме верхушки вооруженных сил, приглашены руководители Лаборатории, и пока они там порешают все задачи, жизнь пройдет – не то, что два часа.

«Не может быть! – поразился Верест. – Это что за везенье такое, от которого даже тошно?»

Оказалось, нет везения. Вернее, есть, но не случайное. Совещания собираются через сутки, после окончания рабочего дня – обстановка требует. Позавчера перед «Модзаэмоном» отчитывался «Бахтар», сегодня кадровое руководство армии и «квадратноголовая» Лаборатория. Послезавтра, к примеру, Промышленная группа или отдел «В», втихую гоняющий автомобили из Карабара.

– Где совещание? – Верест поднес к горлу водилы кастет, эффектно преобразившийся в клинок.

– Левое крыло… – хрипел растерявший вальяжность дядя. – Зал в бельэтаже. Там окна – вытянутые…

Совершенно правильно, были такие. Две пилястры членили плоскость стены на сегменты. Между ними три окна – продолговатые овалы с узорчатыми карнизами.

– Когда совещание? – лезвие вдавилось в горло. Тонкая струйка засочилась из-под стали.

– Уже идет…

Удар в висок, короткий, как секунда.

– Прух, – Верест слышит собственный голос со стороны. – Запоминай – это сцепление, газ, первая передача, вторая. Это тормоз, но про тормоз ты забудь, мы и сами – тормоза великие.

– Ты крути, крути, – бормочет синими губами коротышка. – Сам историю твори, не полагайся на других.

«Автокар» фырчит по аллее. Штаб-квартира – торец, плавный отворот налево – к подъездной дорожке. Вон парадный вход, люди в форме, драндулеты. Люди посматривают в их сторону – это не «VIPы», одаренные званиями и должностями. Мелкая шпана: офицеры, шоферня, адъютантики на побегушках…