Эйзенхауэр - Лариса Дубова

Дуайт содействовал укреплению связей университета со средними учебными заведениями, переписывался с их руководителями, в частности с администраторами школы имени известного реформатора среднего образования Хораса Манна, для выпускников которой были выделены специальные стипендии[14].

Руководя Колумбийским университетом, Эйзенхауэр выступил с инициативой создания Американской ассамблеи, целью которой была защита принципов демократического общественного устройства. Она была основана на базе университета в 1950 году. Дуайт призывал многих своих знакомых присоединиться к организации. Американская ассамблея существует и сейчас, проводит публичные дискуссии и исследования, публикует их результаты. Важнейшими темами ее проектов являлись ядерное разоружение, совершенствование здравоохранения, реформа пенитенциарной системы, распространение экономических знаний.

Таким образом, Эйзенхауэр всё же оставил след в истории Колумбийского университета. Он, однако, до последних дней своей работы в нем тяготился и тем, что его не вполне понимает и воспринимает университетская элита, и тем, что он два с половиной года служил «внешним украшением» прославленного учебного и научного центра, не внося в его деятельность существенного вклада.

Привыкший к точному исполнению своих обязанностей, какими бы нудными они ни казались, Эйзенхауэр аккуратно знакомился с огромной корреспонденцией, поступавшей на его университетский адрес со всех концов страны. Впрочем, с адресом иногда бывали смешные случаи. Так, один из авторов написал на конверте: «Конгрессу США. Генералу Эйзенхауэру в Колумбийском университете», — забыв или не зная, что Конгресс находится в Вашингтоне, а Колумбийский университет — в Нью-Йорке.

Значительная часть материалов, поступавших Дуайту по почте, была посвящена ему самому (в основном это были вырезки из газет — от ультраконсервативных до коммунистической «Дейли уоркер») и свидетельствовала, что он продолжает пользоваться авторитетом в различных социальных слоях. Некоторые многостраничные послания содержали детальные описания, как пример Эйзенхауэра повлиял на жизнь авторов. С интересом Дуайт читал письма из родного Абилина, в которых подчас упоминалось о встречах с ним в пору его молодости.

Газетные материалы подчас затрагивали вопрос о его политическом будущем, причем большинство авторов сходились во мнении, что он тяготел к «прогрессивным республиканцам», но находился под влиянием младшего брата, в свое время горячего сторонника «нового курса» Франклина Рузвельта и, стало быть, близкого к левому крылу Демократической партии. «Нью-Йорк таймс» в номере от 1 октября 1950 года приводила даже слова самого Дуайта, что он «принимает его (Милтона. — Г. Ч., Л. Д.) советы в большей степени, чем кого бы то ни было другого». Среди вырезок были несколько карикатур на Эйзенхауэра, но и они свидетельствовали о его популярности.

Знакомиться со всеми этими почтовыми отправлениями было в определенном смысле приятно. Но однообразие корреспонденции вскоре стало несколько раздражать Дуайта, поэтому он с повышенным интересом читал иногда попадавшиеся откровенно враждебные письма, причем почти всегда анонимные. В одном из таких посланий Эйзенхауэра «бичевали» за то, что он стал «интернационалистом», сторонником ООН, но, главное, покровителем «еврейской мафии», в частности некого Артура Голдсекта, который именовался шефом «еврейского гестапо в США». В который раз Эйзенхауэр убеждался, насколько глупыми бывают люди, оставаясь при этом опасными…

В значительной мере Дуайт получал утешение в семье. Он был несказанно рад появлению на свет внуков: в 1948 году — Дэвида, в 1950-м — Барбары Энн, а в 1951-м — Сьюзен. Дуайт в них души не чаял, баловал, покупал подарки, учил их соответственно возрасту всему тому, что должны были знать и уметь дети, а позже именно им рассказывал всякие истории из своей жизни, которые затем вошли в книгу воспоминаний «At Ease» («Непринужденно»).

Еще не чувствуя, но предвидя приближение старости, которую Дуайт намеревался проводить по возможности активно, но на лоне природы, он в течение всех послевоенных лет подыскивал усадьбу, которую можно было бы приспособить для нужд семьи. Приятель по «банде» Джордж Аллен посоветовал приобрести ферму неподалеку от его собственной, причем пообещал купить прилегающие участки земли, чтобы она была полностью изолирована и защищена от непрошеных гостей. Особенно соблазняло Дуайта расположение фермы неподалеку от места одного из главных сражений Гражданской войны — битвы под Геттисбергом. К тому же она находилась в штате Пенсильвания, в котором поселились его предки, иммигрировавшие из Германии. Дуайт подумывал воспроизвести здесь примерно то хозяйство, которое было у них.

Осенью 1950 года сделка была оформлена. Вскоре выяснилось, что дом не соответствовал вкусам Дуайта и Мейми: комнаты были маленькими, окна узкими и т.д. Не мудрствуя лукаво, Дуайт, который теперь получал крупные гонорары за публикации «Крестового похода» и в США, и за рубежом, решил не ремонтировать, а снести старый дом и построить новый по вкусу семьи. Вслед за этим он, как заправский сельский хозяин, занялся разведением скота, прежде всего породистых коров.

В свободное время возобновились рыбалка, охота, разведение костров, на которых Дуайт мастерски готовил различные блюда из живности, добытой в лесу или выловленной в соседней речке. Так что разочарование и досада, связанные с президентством в Колумбийском университете, в какой-то мере компенсировались простыми радостями.

Тем не менее работу в университете следует признать важной для самого Эйзенхауэра. Вполне можно согласиться с Т. Джекобсом, что «Колумбийский университет сыграл значительную роль в образовании генерала как гражданского человека».

В период пребывания Эйзенхауэра в Колумбийском университете бизнесмены, политики, общественные деятели не прекращали попыток уговорить его всерьез заняться «служением отечеству». В каком качестве? Понятно было, что для такого всемирно известного деятеля, каким стал Эйзенхауэр (об этом вновь и вновь свидетельствовали переиздания его мемуаров, телевизионные передачи, отклики на них и т. д.), чуть ли не единственным вариантом должна была стать борьба за пост президента Соединенных Штатов.

После выборов 1948 года, на которых победил Трумэн, Дуайт всё внимательнее прислушивался к призывам вступить на политическую стезю, в своих симпатиях склоняясь к Республиканской партии, хотя он и не разделял некоторые из обычных требований «старой гвардии» этой партии, в частности склонность к изоляционизму или, по крайней мере, резкому сокращению вовлеченности США в мировые дела.

Дуайт всё более внимательно следил за дебатами в Конгрессе, за мировыми новостями. В его дневнике стали часто появляться записи, выражавшие его отношение к событиям. Пожалуй, наибольшее влияние на Эйзенхауэра с середины 1949 года начал оказывать Томас Дьюи, потерпевший поражение республиканский кандидат на президентский пост. Они стали регулярно встречаться, причем Дьюи убеждал собеседника, что тот является «общественным достоянием» и должен тщательно заботиться о своем политическом имидже, отдать себя «на службу всему народу». Дуайт отнекивался, но прислушивался к мнению Дьюи, активно поддерживаемому членами «банды».