Хлопок одной ладонью. Том 1. Игра на железной флейте без дырочек - Василий Звягинцев

Потому предложение заняться новой работой в новом мире она внутренне восприняла с восторгом, внешне же — лениво-снисходительно. «Если так уж просите — ну, пожалуйста».

Когда Шульгин первый раз показал Олегу картинку возмущений континуума на границе этой и не параллельной, а скорее «зеркальной» реальности пятого года, Левашов заметил то, на что практик Сашка не обратил внимания.

Между событиями, вроде бы строго синхронизированными (как это могло быть в кардинально различных мирах, он не совсем понимал), зиял просвет, пробой, дырка размерностью ровно в один земной календарный год.

С некоторой долей условности Олег предположил, что это как раз и есть то операционное поле, никому не принадлежащее, в пределах которого и должно свершиться намеченное (или неизбежное).

В две тысячи пятом, вернее, «никаком» году, ему предшествующем, творилось странное. Левашов не умел, естественно, выходить в чужую реальность так, чтобы, оставаясь извне, наблюдать ее в подлинном, материальном виде. Но это и необязательно. Знающий человек, и не прослушивая граммпластинки, только по рисунку покрывающих ее бороздок может разобраться, что на ней записано и где притаился дефект записи.

Вот и Левашов достаточно легко обнаружил следы творчества профессора Маштакова. (Его имени он тогда, конечно, не знал и вообще воспринимал физической абстракцией.) От первых, робких и примитивных попыток подергать за ниточки, из которых соткано хронополе, и до вполне масштабного первого пробоя. Здесь, кстати, еще раз, и весьма наглядно подтвердилась аналогия пучка времен с коаксильным[45], но не двух, а многожильным кабелем. Тамошний умелец еще не прожег необратимо, но кое-где повредил изоляцию, отчего и начало искрить, и стрелки приборов запрыгали, и в соседних комнатах ощутимо завоняло горелым хлорвинилом.

Самая же главная прелесть ситуации, которую тоже обнаружил Левашов, заключалась в том, что «то» и «это» время соотносились очень интересным образом. Если там заканчивался «предпятый» и на смену ему с неизбежностью следовал «пятый», то здесь протекал, фактически день в день, «третий», и так тому следовало быть и дальше. Если не вмешаются с какой угодно стороны какие-то внешние силы, разрыв этот будет сохраняться, следовательно, в отведенном зазоре можно маневрировать как угодно. Сходить в параллель, порешать там какие-то насущные вопросы, вернуться обратно, использовать для вспомогательных мероприятий любое нужное время и снова идти буквально в следующую секунду пресловутого пятого.

Раньше игры со временем такого не допускали. В том же «2056» и «1925» синхронность и синфазность соблюдались строго. Сколько Ростокин провел в старой Москве, участвуя в «Никомеде», столько и протекло у него дома.

Это опять же говорило в пользу гипотезы Ловушки.

Зато после посещения Шульгиным, Новиковым и Удолиным Замка Олег без особой опаски выставил на своих приборах нужные позиции, просчитал потребный для пробоя и поддержания канала расход энергии. На всякий случай, как и в тот раз, когда отправлял на поиски утерянного времени Андрея с Ириной, отрегулировал автоматику СПВ на полусуточный цикл возврата, чтобы не искать методом тыка выход с той стороны. После чего предложил Новикову составить компанию для очередной прогулки в неизвестность.

Последние дни Андрей плотно занимался делами здешнего мира, вместе с Шульгиным и при участии Ирины и Сильвии расширяя и оборудуя собственный тайный плацдарм на этом берегу. Сашка и Сильвия в Англии, известными им способами, где с помощью «шара», где используя местные информационные системы и сети, прошлись по всем сохранявшим ту или иную степень преемственности связям «Системы». Не так и сложно это оказалось.

Некоторые опорные пункты, резиденции и штаб-квартиры даже размещались в тех же помещениях и зданиях, что восемьдесят лет назад. Разумеется, только в странах, не затронутых Второй мировой, послевоенной оккупацией и прочими потрясениями. И даже обнаружилось некоторое количество прямых наследников, внуков и правнуков тех людей, с которыми Шульгину и Сильвии довелось сотрудничать или соперничать.

Казалось бы, особого смысла в их деятельности не просматривалось. Ну что из того, если им удастся обеспечить себе ту или иную степень контроля над некоторыми влиятельными в этом мире, тайными и не слишком организациями? Не затевать же, в конце концов, очередную подковерную геополитическую заварушку? Не учинять очередной переворот в России, чтобы на смену нынешней поставить какую-нибудь новую, «хорошую» власть?

Учинить как раз можно и даже не слишком трудно, только вопрос — власть-то сменится, а народ? Сядет в Кремле тот же Андрей Новиков со всеми своими сталинскими навыками и просвещенно-демократическим мировоззрением, и что он будет делать? Где возьмет нерассуждающе-эффективный ежовско-бериевский аппарат? А главное, где найти население, готовое либо молча подчиняться, либо страстно одобрять неизбежную «мобилизацию», «железный занавес» и уравнительно-пайковое снабжение на сколь угодно власти низком уровне.

Нет больше такого народа, а любые попытки проводить «новый курс» с наличным «человеческим материалом» закончатся, как у Павла Первого — табакеркой в висок, или как у Кеннеди — снайперской пулей в затылок.

Естественно, подобных планов ни Шульгин, ни Новиков не строили. А вот иметь надежный тыл и подготовленные резервы на случай непредвиденных событий при контакте с миром «2005» — это совсем другое дело.

В развитие стратегических планов пришло время своими глазами посмотреть, что там творится на самом деле и каких неприятностей с «той стороны» можно ждать.

Олег заверил, что на этот раз переход он продублирует. Автоматика квартиры по схеме Антона, плюс его собственная установка с механическим, по сути дела, таймером, который независимо от любых парадоксов через двенадцать часов принудительно откроет канал перехода и будет его удерживать не меньше часа. При этом, во избежание каких угодно случайностей, проход откроется именно там, где они будут находиться. По специальному маячку. Где бы они ни очутились, в чистом поле, в тюремной камере или противоатомном бункере на глубине сотни метров. Лишь бы хоть один из них оставался в сознании и был в силах сделать шаг.

— Что ж, думаю, страховка надежная, — согласился Новиков. — А по эту сторону, если раньше своим ходом не вернемся, без пяти двенадцать сядет Ирина с автоматом и сумкой фотоимпульсных гранат, прикроет наш отход… А ты без меня на ту сторону еще не заглядывал? Совсем ничего о зоне высадки не знаешь?

— Не больше, чем ты о реалиях девяносто первого года. В окошко несколько часов смотрел, в самое обычное, из кабинета. CПВ не включал. Здешний телевизор их программы не берет. Но из окна тоже можно многое высмотреть и понять.

Судя по доступным обзору двумстам метрам живут там люди как люди. Одеваются не совсем, как мы, но в целом похоже. Фасады домов по ту сторону переулка в куда лучшем состоянии, чем здесь. Автомобилей намного меньше, чем у нас, по дизайну — экспоненциальное развитие стиля конца сороковых. Американские изыски пятидесятых, видимо, обошли местный автопром стороной. В перспективе города гораздо больше, чем у нас, высоток сталинского типа, а особенно — храмов и колоколен. Вот и весь объем визуальной информации.