Чайлдфри - Тала Тоцка

Она вовремя опомнилась и отвернулась, поспешно выдыхая, но все равно ощущение были такие, что Клим все понял, оттого щеки запылали, и на них вполне можно было приготовить еще один завтрак.

Клим усадил Матвея на его стульчик, привез обратно Ваньку, взял бутылку с водой и направился к лестнице. И тогда Катя не выдержала.

— Саша! — он обернулся, и в глазах явно обозначилась смешанная с недовольством тоска. — Ты будешь завтракать?

— Ты приготовишь мне завтрак? Тебе не трудно?

Как будто она не готовила! Они вместе готовили, точнее она все нарезала и смешивала, а он сначала прижимался сзади, затем отобрал у нее нож и развернул к себе. А потом затолкал ее в ванную, пока малыши были заняты своей кашей, и Катя чуть не расплавилась от тех воспоминаний.

— Нет, Саша, мне не трудно, — она прекрасно видела, как его корежит от ее «Саша», видела, и повторяла. С удовольствием. Наверное, она садист.

«Так я жена или не жена, что ты так долго раздумываешь?»

— Хорошо, я сейчас спущусь, — он кивнул и взбежал по лестнице вверх, а Катя, наконец, выдохнула от того, что мокрый Клим теперь не маячит у нее перед глазами.

Омлет поднимался под крышкой, а Катя мыла черри. На тарелке были разложены листья салата и тосты, ей хотелось, чтобы было красиво и Климу понравилось, все-таки она его жена, пусть и ненастоящая. Стоило вспомнить, что она теперь Климова Екатерина Дмитриевна, в груди сладко екало и сжималось.

Малыши уже получили свою кашу и старательно сопели, возюкая ложками в детских мисочках. На лестнице послышались шаги, Клим легко сбежал вниз, и Катя краем глаза заметила, что он, к счастью, надел футболку. А потом широкая мужская ладонь уперлась в столешницу справа от нее, и затылок обдало горячим дыханием. Она еще как назло подняла волосы и собрала в высокий хвост.

— Тебе помочь? — голос звучал низко и хрипло, таким он обычно задавал совсем другие вопросы, и у нее тут же по телу пошел холодок.

А потом сама не поняла, откуда взялись эти воспоминания, если бы знала, может смогла бы сопротивляться, успела отогнать, но они хлынули потоком, чуть не сшибая ее с ног.

Алла счастливая, взбудораженная, носится по дому, бросает вещи в сумку и умудряется на ходу прихорашиваться, без конца поглядывая в зеркало.

— Ты чего это мечешься как угорелая? — Катя сидит в кресле с книгой и с интересом наблюдает за сестрой.

— Саша вернулся, он позвал меня за город на выходные. Три дня, Катюха, мы проведем вместе три дня!

— Он тебя поманил, а ты и побежала! Разве так можно, Алл? Сколько он не появлялся, месяц?

— Три недели. Какая разница, Кать! Зато мы все эти дни не будем вылезать из постели, ты не представляешь, какой он, таких мужчин больше нет!

— Ой, да ладно, ты просто втрескалась, как мартовская кошка, и летишь к нему по первому зову. Разве это отношения?

— Только не говори мне, что секс раз в месяц, а то и в два, как по расписанию, это отношения!

— Что ты все к сексу сводишь, — морщится Катя, — у нас с Андреем все серьезно. Я закончу университет и перееду к нему, мы так решили.

— Ну да,  — сестра ехидно щурится,  — давай, жди у моря погоды. Только ты выходные дома с книгой проторчишь, а я их проведу с лучшим на свете мужчиной. Бросала бы ты своего Силанина, пока не поздно.

—Тебя забыла спросить!

Алла махает рукой, прощается с мамой и бежит к двери.

— Ему даже за тобой заехать лень, — кричит ей вдогонку Катя, — ты сама к нему на такси едешь, как девочка по вызову.

— Ты просто завидуешь, — Алла даже не оборачивается, — все правильно. Тебе такой не светит, и не надейся.

— Алла! — одергивает ее мама, но та уже не слышит, сбегает вниз по ступенькам. Мама расстроенно смотрит на Катю. — Не слушай ее, доченька, ну такая она у нас…

У Кати затряслись руки, и мелкие красные шарики помидоров посыпались обратно в мойку.

— Катенька, что с тобой? — Клим стоял близко-близко, склонившись к ее шее, и когда говорил, губы практически касались кожи. А ей казалось, он касается ее раскаленным железом.

Самый лучший мужчина на свете. Таких больше нет. Теперь и она это знает, лучше бы не знала. Алла тоже готовила ему завтраки, и наверняка он так же прижимался к ней со спины, скользя рукой по телу, отвлекая, подчиняя, им даже прятаться не от кого было. Катя слишком отчетливо представила, как Клим разворачивает Аллу, усаживая на столешницу, его губы на ее шее, руки на талии, плечах, спине. А потом его лицо в тот самый момент…

Не удержалась и спряталась за ладонями. Наивная дурочка Катя, думала, что это он только с ней так, что это все для нее. И из-за нее. Серьезно? Жаль, что не догадалась поделиться этими мыслями с дядюшкой Авериным, вот бы он хохотал до упаду, а может быть, даже до слез.

— Да что с тобой, Катя, Катя, посмотри на меня! — Клим оторвал от лица ее ладони, он был не на шутку испуган, видимо, у нее был совсем дикий вид.

Взгляд скользнул мимо Клима. Матвей складывал кашу в протянутые ладошки Ванечки, а тот старательно размазывал ее по столу.

— Дети вымазались, — указала она глазами, Клим обернулся и, чертыхаясь, бросился к малышне, и только тогда ее отпустило.

Пока он отмывал свой выводок, усаживал обратно и строго отчитывал, Катя быстро выложила омлет, помидоры, и поставила тарелку на стол. Ей хотелось уйти, убежать, казалось, эти стены сейчас задавят, но не успела, ее запястье сдавили пальцы мужа.

— Ты куда? Я думал, мы позавтракаем вместе.

—  Я не буду есть, спасибо, — она попыталась увернуться, но он еще крепче сжал руку.

— Может, ты скажешь, что произошло в твоей голове за то время, пока я переодевался?

Катя подняла глаза и увидела две бездонные черные пропасти, в которых клубились страх, тревога, напряженное ожидание, и она с отчетливой грустью поняла. Гиблое это дело, ее брак с Сашей Климовым. Он правильно сказал, теперь между ними всегда будет стоять ее сестра. Нужно не видеть его, держаться подальше, чтобы не чувствовать этого сумасшедшего притяжения, не поддаваться его магнетизму. И попробовать научиться жить заново. А когда он рядом, она отчаянно ревнует его, Катя хорошо понимала, что за чувство вгрызалось, снедало, испепеляло ее душу. И в конце концов, эта ревность сожжет ее дотла.

Они продолжали стоять посреди кухни, Клим держал ее за руку, упираясь губами в макушку, и больше ни о чем не спрашивал, будто догадывался, а Катя и не собиралась объяснять. Зачем, здесь он точно не виноват, и помочь он ничем не может, все она сама.

— Давай завтракать, — проговорил Клим, теперь уже прижимаясь к ее макушке щекой, и зачем-то добавил: — Все будет хорошо.

— Конечно, будет, — согласилась Катя, что толку спорить?