Свои и чужие - Петр Хомяков

Так что в подсознании иных народов история и литература не слишком отличаются. Одни мифы пересказаны в романах и поэмах, другие в псевдообъективных «исторических источниках».

В то же время практика показывает, что даже миф не стоит отвергать. За ним, несомненно, есть что-то реальное. Однако обращаться с мифом можно достаточно вольно. В вагнеровском стиле: «Не ищите историческое в нибелунгах, ищите нибелунгово в истории». Перефразируя это в рамках нашей темы, можно сказать, что мы не будем искать реалии в исторических мифах, мы будем иллюстрировать наиболее вероятные реалии событий историческими мифами.

А с настоящей научной строгостью подойдём как раз к построению соответствующих ситуационных реконструкций.

Мы понимаем ограниченность подобного подхода. Но мы не собираемся «писать историю» в стиле современных историков-«альтер-нативщиков», с именами и датами. Мы будем восстанавливать лишь последовательность цепи определённых событий и узловые звенья этой цепи. Звенья, сам факт существования которых бесспорен, и которые по объективным причинам геоэкологического, технологического и демографического характера в любом случае не могли быть пропущены. Но как раз в силу упомянутых объективных причин эти звенья (эпизоды) могли быть реализованы только на вполне определённых территориях и по вполне определённой последовательности.

С помощью подобных реконструкций мы хотим отследить на уровне самых общих тенденций те объективно обусловленные направления развития цивилизации и государства как института, которые вызвали появление определённых проблем и перспектив белого человечества и русского народа, в частности.

Но, отвлекаясь от темы нашей главы, не можем не отметить, что у идеологов и «пророков» начавшегося века появляется уникальная возможность захватить пока пустующее перспективнейшее пропагандистское поле. Ибо «кто владеет прошлым – владеет будущим». Странно, что реальные игроки на современной политической и идеологической арене пока не заметили этой возможности.

Не менее странно, что к такой уникальной возможности прославиться и стать «новыми мэтрами» оказались хладнокровны молодые историки. В наше время они могли бы позволить себе подобную вольность.

А игра стоит свеч.

Итак, во второй главе первой части мы прервали рассказ о первом государстве на том самом месте, когда оно окончательно сформировалось в долине Нила или, возможно, Тигра и Евфрата.

Хотя мы всё же склонны рассматривать именно долину Нила как место возникновения данной структуры. Ибо в долине Нила все те факторы, которые послужили основой для зарождения государства, выражены гораздо более ярко и носят более масштабный характер. Да и материализованные следы деятельности древнего государства в Египте гораздо более ярко и обильно представлены.

Напомним также, что первое государство было многоплемённым и полиэтничным. Ибо, кто только не «свалился» в долину Нила со всей великой Сахары. А значит его можно назвать империей.

«Первой империей» Земли.

Итак, древнее государство расширяет площадь пашни и ищет новых рабов. Пашня скоро начинает эродировать, а вне поймы Нила ещё и засаливаться. Ресурсы теряют качество. А государство знает только один способ решать любую проблему – ещё более увеличить трудозатраты.

Итак, нужны все новые рабы. Но рабов в окрестных пустынях много не наловишь. Чуть больше их можно отловить к югу, в истоках Нила.

Но это занятие тоже не столь результативное. В густых лесах, которые к тому же тянутся далеко за пределы государства, ловить людей было трудно даже СС и НКВД. А тут надо ловить массами. Остаётся один путь, на северо-восток, через небольшой отрезок пустынь, через Синай, в Палестину, в Ливан.

В Палестине и Ливане были тогда гораздо лучшие ресурсно-экологические условия, чем сейчас. Во-первых, климат был немного влажнее, а, во-вторых, естественные угодья были ещё не столь истощёнными.

Вместе с тем, природные условия были довольно контрастными. И поэтому население концентрировалось на довольно ограниченных площадях. Идеальная ситуация для охоты за людьми.

Первая империя не могла пройти мимо такой возможности. И охота началась. Вероятно, на первых порах, «пока дичь была не пугана», охота была удачной. Более того, если бы она не была таковой, империя развалилась бы после первого же эколого-ресурсного кризиса, который разразился уже через 100—150 лет после окончания освоения долины Нила первыми «мирными земледельцами».

Это не предположение. Это данные ретроспективного прогноза, полученные самыми современными научными методиками агроэкологи-ческого прогнозирования.

Последствия первого кризиса можно было компенсировать только опережающим ростом трудозатрат. Если это было сделано, значит приток рабов имел место.

Но потом начались сложности.

Ибо процесс охоты всё же не был столь однозначен. Империя могла противопоставить своим жертвам лучшую организованность, большую концентрацию солдат для слома попыток сопротивления, лучшее металлическое оружие.

Но и жертвы были не столь уж беззащитны. Им было куда отступать. Хотя возможность манёвра и была ограничена пустынями, но это всё же не долина Нила, где жертве некуда деться на стиснутой пустынями ровной поверхности. В Палестине и Ливане рельеф сложнее. Есть куда спрятаться.

На первых порах лучшее оружие давало не столь уж большие преимущества, да и медь это, не только не сталь, но пока что даже и не бронза.

Однако главное было не в этом. В империи было мало скота. Империя не могла достичь превосходства в подвижности. Можно спорить о том, где раньше была приручена лошадь. Но даже, если предположить маловероятное, что лошадь была раньше приручена в Египте (повторим, это лишь предположение, увеличивающее потенциальные возможности первой империи), то и тогда это преимущество быстро было бы сведено на нет. Ибо вне империи возможности для скотоводства значительно больше.

Но, скорее всего, не империя научила своих северных соседей использовать лошадей, а наоборот, сама научилась этому у них. О большей подвижности северных соседей Египта свидетельствуют и исторические мифы (пардон, история).

В подобной ситуации охота на рабов затягивалась. Поначалу было утеряно (если только оно вообще было) преимущество в подвижности. Более того, «палестинцы» (назовём их условно так) сами обрели это преимущество.

Затем довольно быстро было утеряно превосходство в вооружении. Ведь в процессе длительных конфликтов, как показывает опыт, стороны перенимают друг у друга военные технологии, если только этому не препятствует отсутствие соответствующих ресурсов, имеющее критическое значение, или значительное технологическое отставание одной из сторон.

Но, как мы показали выше, выплавка меди – это отнюдь не та технология, которую не могли бы освоить люди эпохи неолита. А месторождения меди есть и на Синае.