Горячие ветры Севера. Книга 3. Закатный ураган - Владислав Русанов

– Таур’ мид иэрэхтэ, эрл! – продолжил я уговоры. – Дай нам попытаться, ярл! – И добавил на человеческом, потому что не смог перевести: – Мир не столь хорош, чтобы упустить шанс его улучшить.

Опустив подбородок на грудь, Мак Тетба задумался.

Он стоял неподвижно, словно изваяние. В каких далях блуждал его невидящий взор?

Кто-то из командиров-речников – кажется, Конь – приказал опустить луки.

Тишина, нарушаемая лишь плеском мелкой волны в ясеневые и дубовые борта, давила, как давят десятки метров горной породы над головой. Особенно когда крепь редкая и, того и гляди, кровля обвалится и похоронит заживо.

– Кэарт го л’оор. Ну, хорошо, – произнес ярл и разразился длинной тирадой, смысл которой я перевел для себя так: «Пусть я нарушу королевский приказ, но мир на южных рубежах важнее причуды Утехайра». Кто такой этот Утехайр? Ярл? Филид? Советник Эохо Бекха?

– Что, что он сказал? – пихнула меня локтем в ребра Бейона.

– Кажется, он согласен.

– Не обманет? – с сомнением покачала головой пригорянка. – Я слышала, остроухим нарушить слово, как в два пальца свистнуть.

– Просто они считают нас животными, – одними губами прошептал Сотник. – Ты станешь держать слово перед коровой?

Гелка не выдержала и прыснула в ладошку, несмотря на всю серьезность ситуации.

– Перед коровой – не знаю. Но когда я не хочу, чтоб конь меня сбросил, я отношусь к нему с уважением, – ответила Бейона и громко добавила: – Ты позволишь этому судну беспрепятственно уйти, а сам принимаешь приглашение моего короля? Я правильно поняла?

– Шеа.

Мак Кехта сделала шаг вперед.

– Эйан Мак Тетба идет на переговоры с вами. Один. Его дружина будет ждать ответа посреди Ауд Мора.

Ясное дело, они нам тоже не доверяют. С чего бы это взяться взаимной любви и доверию? После восьмисот-то лет вражды, а?

– Передай ярлу, феанни, мы встретим его здесь тогда, когда он сочтет нужным!

Да, Бейона умела вести переговоры. Большинству государственных мужей с ней не сравниться. Замечательного канцлера нашел себе молодой король.

– Вы можете отдать нам тело Улада? – спросила сида после недолгого совещания с ярлом.

– Да! Я прикажу принести его сюда.

– Хорошо.

Перворожденные разом опустили самострелы.

Вздох облегчения донесся от лодей. Настолько громкий, что даже мы услышали. Понятно, речники от хорошей драки бегать не станут, но достоин уважения тот командир, который выигрывает бой, так и не начав его.

Значит, мы можем отплывать?

– С’лаан леат, феанни! – решил я попрощаться. – До встречи, госпожа! Уэн’ дюит. Удачи тебе.

– Неа, Эшт! – неожиданно откликнулась она. – Нет, Молчун! Та тэйх л’э шив’. Я иду с вами.

Вот уж полная неожиданность. Хотя… Какая там неожиданность. Зная Мак Кехту, именно этого и стоило ожидать. А удивляться, если она повела бы себя по-иному. Что ж теперь делать? Может, Мак Тетба ее вразумит? Все-таки ярл наверняка в отцы ей годится. Должна она, в конце концов, старших слушать или нет?!

Но Мак Тетба не стал отговаривать или останавливать сиду. То ли знал, что все едино ничего не выйдет – упрямая она, поискать еще таких. То ли своих забот и хлопот хватало.

И Бейона возражать не подумала. Может, не хотела начинать переговоры со споров? Напротив, крикнула «речным ястребам»:

– Лодку высокородной феанни!

Когда Мак Кехта гордо ступила в узкий рыбачий челнок, найденный арданами здесь же на причале, я отпустил Силу и сел прямо на палубу, схватившись руками за голову.

И за что мне, скажи, Сущий Вовне, это наказание?

Мерзкие приходят деньки, когда с неба начинает сыпать снег, а мороза все нет и нет. Белые хлопья оседают на ветвях обступивших дорогу буков и ясеней, задерживаются седыми пежинами на пожухлой траве, но тают под ногой, превращая красно-коричневую землю в липкую мерзость. На такой дороге вязнут копыта коней, вгрызаются почти на ладонь тележные колеса, а сапоги норовят остаться, соскочив с ноги владельца.

Снежинки падали на спину и упряжь бурой кобыленки, шагавшей с натужно выпрямленной шеей. Мохнатые бока потемнели от растаявшего снега, а на чересседельнике накопилась уже изрядная шапочка. Соскочить, что ли, с козел да смахнуть ее?

Невысокий бородатый трейг с круглыми щеками и набрякшими синевой мешками под глазами – а не стоило на брагу налегать вчера вечером – уже наклонился вперед, норовя спрыгнуть, оторвал взгляд от украшенной ленточками дуги и увидел: на обочине стояли двое.

Откуда только взялись?

Никак из лесу вышли? Нет, ну не могли же они пешком опередить повозки? Да и следов на дороге не заметно, а на осенней квашне по-любому должны были остаться.

Занек горько вздохнул и воззвал в душе к Огню Небесному с просьбой хоть чуть-чуть облегчить злую купеческую судьбину. Самые нехорошие предчувствия, обуревавшие его с утра, похоже, начали сбываться. Вот не хотел выбираться в путь на тринадцатый день. Проклятый это день. Стрыгаева дюжина.

Только ненавистным остроухим сегодня может фартить. Ну, или лесным молодцам, охочим до чужого добра. Эх, когда же им ручки-то загребущие окоротят? Все обещают, обещают. Витгольд, случалось, гонял петельщиков да баронскую вольницу по лесам, требовал разбойников извести под корень. И где же теперь Витгольд? Уж скоро два месяца, как в просмоленной лодочке сожгли. Поди, новоиспеченная королева Селина и траур по покойному папаше носить перестала. К слову, недавно слышал Занек, орали глашатаи на перекрестке, возле трактира старого Кальдея-Скрипуна, дескать, ее величество королева Трегетрена Селина Первая обещает очистить леса и дороги от лесных молодцев к вящему удовольствию купеческого сословия.

Ну-ну. Пообещать-то всякий может. А вот выполнить обещанное… Такого счастья, как говорится, три года ждут. Да не всякому на роду написано дождаться.

Купец забурчал под нос и пихнул локтем сидящего рядом на козлах – плечо к плечу – охранника.

– Гляди!

Сгорбившийся охранник поправил край намокшего капюшона. Быстрым взглядом окинул стоящих на обочине мужиков.

– Да гляжу я, гляжу.

– Хорошо гляди! – возмутился было Занек, но стих, подумав: «На кого злюсь? На себя злиться надо. Зачем калеку в охранники нанимал? Не от жадности ли? Расплачивайся теперича».

Купеческая досада имела веские основания. Отправляясь в Ихэрен, он поначалу не взял никого охранять обоз. Да не такой уж и великий обоз. Три телеги, груженные все больше бычьими шкурами, соленым салом в бочках, всякой-разной мелочовкой: нитки, иголки, пряжки, ленты, тесьма. Не слишком ценный товар. Правда, в тайничке под козлами притаился пузатый мешочек с серебром. На тот случай, если выручки с продажи не хватит, чтоб накупить изделий кузнецов из поселков на склонах Железных гор.