Хохот степей - Александра Питкевич

— Вы смотрите друг а друга так, словно попробовали по куску праздничного пирога, а остальное у вас отобрали. Поверь, весь улус знает, что Эргет голоден МенгеУнэг. Не пройдет и пары дней, как об этом станет шептать вся Орда, ждущая, как сменятся силы с приездом зеленоглазой ведьмы. И твое имя теперь будет часто звучать за войлочными стенами.

— Если все знают, как ты говоришь… — я сбилась, встретившись с самодовольным взглядом колдуна, в которого захотелось запустить подушкой, — почему тогда это имеет значение?

— Потому, что никто ничего не видел, — произнес колдун. — Мать переживает о том, что о тебе и обо мне будут шептать в семьях. Если мы отправимся вместе, слов станет больше и будут они не добрыми.

— Тогда пожените нас сегодня, — вдруг выдохнула я, чувствуя как внутри что-то поднимается, окутывая теплом и надеждой.

— Это не по правилам, — покачала головой Галуу. — Если бы время позволяло, мы бы пригласили названного отца для тебя, а через пять ночей прислали сватов. И через луну сыграли свадьбу, как это полагается.

— Но Суару выдали замуж утром. Сразу, как решили, — напомнила я.

— Да, но с этим позором ей жить еще не одну луну, — напомнила ДуЧимэ. — Им с мужем не вернуться в Орду, пока положенный срок не выйдет.

— До чего сложно… — потерев виски, произнесла я.

— Если только, — бабуля задумчиво дернула бусы на шее, — если только…

— Что ты придумала? — ДуЧимэ подалась вперед, словно это ее будущее решалось здесь, в этом небольшом кругу.

– Если названым отцом нашей МенгеУнэг станет тот, кто может сам менять правила, никто не произнесет ни единого слова.

— Он не согласится, — став вдруг серьезным, покачал головой Эргет

— Но он сам велел взять Лисицу в дорогу, — поддакнула Галуу, быстрее меня сообразив, что придумала бабуля. — А это наше условие. Девушка не поедет за Хээрийн, пока не станет женой Эрегту Салхи.

— Он не станет этого делать, — вновь покачал головой колдун.

— А это уже дело Хана. Мы свое слово сказали. Джай! Все слыхала? — служанка, что тенью сидела позади хозяйки, поднялась, кивая.

— Да, хатагтай. Все передам Мэлхию.

— Тогда идите. Не стоит заставлять Великого ждать так долго, — с довольной улыбкой Галуу откинулась на подушках.

— Стойте, — махнула рукой бабуля, когда мы были уже у выхода. Поманив меня к себе, старая женщина сняла одну из своих связок бус, в которой красным переливались какие-то редкие камни. А затем откинула край халата, под которым на коленях, свернувшись клубком, спал мой дружок Цадах.

Почувствовав, как что-то переменилось, тушканчик дернул ушами, поднял мордочку и сонно зевнул.

— Возьми его. Если старый юноша с бубном будет крутить хвостом, как молодая кобылица, познакомь его с Цадахом. Думаю, это поможет решить дело быстрее. Если воли Хана окажется недостаточной, чтобы убедить шамана. А нет, — широко и недобро улыбнувшись, показывая великолепные белые зубы, бабуля продолжила, — скажешь, что свои штаны повесишь у него на юрте, если не выдаст тебя за Эргета.

— Бабушка! — возмущенный вопль ДуЧимэ заглушил последовавший смех Галуу, а я только покачала головой, выходя из юрта вслед за колдуном.

— Не вздумай этого говорить ему, — с усмешкой предостерег меня Эргет. — Не хватало, чтобы шаман обиделся на наш род за такую угрозу.

Я с трудом сдерживала смех. Привыкнуть именно к этому поверью мне было очень нелегко. Если в родных деревнях женское недомогание считалось постыдным и скрывалось ото всех, то у степняков на это был совсем другой взгляд. Женские штаны, как говорили степняки, способны не только лишить силы шамана, но и даже убить его, такая сила крылась в этой детали одежды. Так же, как я слышала, женские штаны использовали, когда нужно было спрятать ребенка или молодого мужчину от духов.

— Не смейся, — шикнул Эргет, сам с трудом сдерживая улыбку. — Я слышал истории, в которых мужчина прятался десять лет от шаманства, используя именно женские штаны.

— Что же они не сберегли его от такой судьбы? — идя между костров и юрт, спросила я.

— Говорят, вышел как-то на звезды посмотреть, так там его-то духи и поймали, вручив колотушку и бубен, — фыркнула Джай, идущая чуть позади нас.

В Орде с наступлением сумерек жизнь вовсе не останавливалась. Она просто меняла свой цвет и запах. На смену сухим, пыльным дням, проводимым в заботах, приходили музыка, громкие разговоры у костра и игры с разбитыми носами и одеждой в пыли.

— Хан будет предлагать тебе дары и просить отправиться в путь. Ты не его нукер, а женщина. Незамужняя и без отца, так что приказать тебе он не сможет, — напутствовал Эргеит, когда впереди показался большой белый юрт с бунчуками воткнутыми в землю у входа. — От подарков отказывайся и говори, что не можешь ехать со мной, как незамужняя.

— Это так серьезно? — мнение Эргета по этому вопросу я так еще пока ни единого раза не услышала.

— Мать права, ты не из Орды, не из степей. За тобой нет имени, нет семьи. Для меня — это не будет так важно, а вот тебе потом может стать трудно. Женщины бывают коварны и мстительны просто от скуки или зависти.

— А если шаман согласиться сделать так, как сказала Галуу? Это поможет?

— Скажу честно, шаман в качестве названного отца моей жены — большая сила. Но я все еще не верю, что его будет так просто уговорить. Даже с угрозой женских штанов.

— Эргет! — я легонько стукнула степняка по плечу, чтобы перестал надо мной смеяться, но это помогло, и страх перед Ханом немного отступил.

— Великий ожидает вас, — высокий, худой раб с золотым ошейником, который он носил как величайшее украшение и невероятную ценность, чуть склонил голову, приподнимая полу шатра, чтобы мы могли спокойно войти. Джай осталась снаружи, передавая Мэлхию волю Галуу.

Огромный юрт был разделен на две части. В передней, большей, в открытой медной жаровне горел огонь, а вокруг лежали большие подушки. Напротив входа стояло широкое кресло, укрытое дорогими мехами, в котором, облаченный в золотые паххетские шелка, сидел Властелин степей.

Еще совсем не старый, с несколькими седыми нитями в косах, этот мужчина олицетворял собой такую силу, что я невольно отступила на шаг, уперевшись в Эргета, замершего позади.

— Проходи, Серебряная Лисица, не бойся, — голос низкий, хриплый, от которого тут же задрожали колени. О неповиновении нельзя было даже просто помыслить.

Почувствовав, как мою ладонь поймал Эргет, сжав пальцы, я медленно выдохнула. Мой жених тоже не слабый воин, но его я не боялась даже в первую встречу.

— У меня для тебя есть дары, девушка, — продолжал Хан, спокойно рассматривая меня, медленно опускающуюся на подушки. Я знала, что среди женщин вовсе не принято ходить в юрт к мужчинам, даже в сопровождении родственника, но видно, Хана эти правила не касались.