Спасения нет - Питер Гамильтон

Так что за перилами балкона подняли антиснайперские шторы, и они вышли в прохладное утро полюбоваться размытой щитом зарей за уродливой гринвичской башней «Связи». Сколько было шума, а ширмы из тончайшего карбона оказались совсем незаметными. Но крепкими. Такие могли устоять перед килограммовым гарпуном, выпущенным из рельсовой пушки, и перед мазерным карабином средней мощности. Хотя, если бы кто–то так решительно старался ее убить, так или иначе нашел бы способ.

Они с Горацио провели ночь вместе, хотя без той самозабвенной страсти, о которой она мечтала в надежде отогнать страх. Сначала Гвендолин прокрутила новости с Кайли и поразилась ужасающему действию боеголовок. Они цеплялись друг за друга, из–под пледа глядя на расцветающие почти без промежутка множественные взрывы, стиравшие самую память о человеческом присутствии на астероиде, а потом расколовшие и само небесное тело. Все было так чудовищно и так быстро, что ее уверенность сильно пошатнулась. Внутренняя уверенность, что, каким бы грозным ни было нашествие, люди с ним совладают, — старинный дух лондонского блица в ее ДНК — растворилась в первобытном пламени мощного излучения.

— Мы проиграем, — безнадежно сказала она.

Даже оптимистическое веселье Горацио мгновенно испарилось в этом адском пламени.

— Что им нужно? — оторопело спросил он. — Эти снаряды могут снести полконтинента.

— Им нужны мы. Хотят взять нас в свое паломничество к Богу у Конца Времен. Кто не пойдет с ними, тот умрет.

— Весьма экстремистская религия.

— Думаю, чем дольше она существует, тем крепче захватывает породившую ее культуру.

— Я думал, против религии помогает образование. А такое продвинутое общество, как у оликсов, не может существовать без всеобщего образования.

— Не обманывай себя, — напомнила она. — У нас еще хватает плоскоземельцев и тому подобных психов. К тому же культуру оликсов вряд ли стоит уравнивать с нашей. Они и от тел–то природных отказались. — Она помолчала, обдумывая собственные слова и источник информации. — Во всяком случае, так они нам сказали, но это тоже могло быть враньем. Ясно, что мы ничего не знаем о них наверняка.

Они ждали, уютно пристроившись друг к другу, отсчитывая минуты, пока торпеды мчались к Янату.

— На что он, собственно, надеется? — спросил Горацио.

— Каллум? Точно не знаю.

Гвендолин, воспользовавшись семейным допуском, вывела стрим Обороны Альфа на большой экран. А для себя добавила на контактные линзы еще и технические данные.

Маленькая станция, занимавшаяся на астероиде ремонтом и управлением, опустела. Каллум с Фан Юном эвакуировались, портальную дверь на Квек закрыли, оставив только канал для передачи важнейших данных, а прямой контроль над шестью МГД-камерами принял Ген 8 Тьюринг Обороны Альфа. Когда торпеды, приблизившись на восемьдесят тысяч километров, достигли скорости двенадцать тысяч километров в секунду, Ген 8 отключил индукционные катушки, сосавшие энергию из потоков плазмы. Освобожденные потоки на глазах набрали мощь, протянулись на четыре тысячи километров, и температура их подскочила, на двести процентов превзойдя лимит безопасности камер. Торпеды выпустили по Янату восемь боеголовок с ускорением двести пятьдесят В первые несколько миллисекунд те отклонились от прямого курса торпеды, рассыпались, но тут же выстроились в линию, с восьми сторон указывающую на далекий астероид. А там, впереди, нестерпимо ярко пылала плазма.

На миг Янат представился раскаленной шестиконечной звездой, лучи которой расходились быстрее любой взрывной волны. Затем Ген 8 Тьюринг принялся качать энергию из земной сети прямо в концевые магнитные кольца в разинутых глотках МГД-камер, с рассчитанной точностью манипулируя направлением выброса. Гигантское магнитное поле заколебалось, разворачивая плазменные потоки. Изменения, микроскопические в горловине, нарастали с расстоянием, и концы протуберанцев раскачивались по широкой дуге.

Янат преобразился из колючего звездного ежика в сплошной шар солнечного сияния. Первая боеголовка ударилась в миллионноградусную фотосферу на скорости более пятнадцати тысяч в секунду. Пятнадцать пикосекунд гравитационное искажение отклоняло колоссальную кинетическую энергию столкновения, потом рухнуло под напором. Семейство из восьми боеголовок испарилось мгновенно. Слабый след излучения ушел дальше к Янату, а разрозненные атомы хлынули обратно в виде малозаметного ионного гейзера.

Сама торпеда, более объемная и массивная, продержалась в плазме целых семь миллисекунд. Как только опасность миновала, Ген 8 Тьюринг прервал питание магнитных катушек, и плазменные выбросы снова стянулись в гигантские узкие копья. Расширяющаяся оболочка из элементарных частиц унеслась в пространство и растворилась в его жестком излучении.

— Да! — торжествующе выкрикнула Гвендолин.

Она не запомнила, как это вышло, но сейчас отплясывала на кровати, воинственно выбрасывая кулаки в подражание фонтанам плазмы. Каллум, бля, справился!

И тут она поморщилась. Технический канал принес дурные вести. Аварийно отключилась одна из МГД-камер, две другие из–за повреждения компонентов вынуждены были сократить перекачку плазмы.

— Что ж, сколько–то энергии с Яната все–таки идет. Если остальные сохранят хотя бы такой же процент, нам хватит с избытком.

Восторги остыли, она упала на кровать, подпрыгнув на упругом матрасе.

— Пока нам не врежут чем–нибудь еще.

Горацио обнял ее за плечи.

— А все–таки им в первый раз дали отпор. Вот о чем надо думать. Они не всесильны.

— Нет. Не всесильны. Но близки к этому, Горацио.

Теано передала ей картинку еще одной торпеды на подходе к астероиду Дестену. Ген 8 Обороны Альфа принял командование над МГД-камерами и сплел вокруг астероида огненную сеть. Боеголовки торпеды взорвались, не достигнув цели.

Еще десять минут спустя, когда к цели подходила восьмая торпеда, оликсы изменили тактику. Первая боеголовка детонировала, едва соприкоснувшись с плазменным циклоном. Она на миг создала крошечный проход, в который попыталась шмыгнуть вторая. Просто не успела.

— Долгая будет ночь, — заметила Гвендолин.

Секс у них в этот раз получился не из лучших. Но все же это был секс — то, что ей требовалось. Горацио, кончив, почти сразу уснул, оставив ее перебирать сверхсекретные файлы, добытые через связи в ГПК и у членов семейного совета. Раз взглянув, увидев оликсов во всей красе, спать она уже не могла. И подозревала, что никогда не сможет.

Сейчас, через четыре часа после того, стоя на балконе в толстой кашемировой шали цвета морской волны, она вместе с Горацио разглядывала обескураживающе тихий город. Под ней ленточкой вился по блестящему мокрым илом ложу бурый ручеек — все, что осталось от Темзы. После того как щит надежно перегородил реку на западе, все оставшиеся в городе воды стекали под уклон к востоку и там бессильно плескались у восточного края щита в поисках выхода к морю. Здесь, в Челси, без воды остались модные плавучие дома, вкривь и вкось набросанные теперь у причала. В обычное время к этому часу над баржами висели бы стайки дронов, высматривая с высоты открытые воздушные коридоры над городом. Этим утром голуби и попугаи стали полными хозяевами своих исконных владений, впервые за полтора столетия превзойдя числом механических соперников. Лишь редкий полицейский монолет, паря над линией крыш, доказывал, что оликсы за ночь не похитили все население Лондона.