Крестная мать - Звева Казати Модиньяни
Шрифт:
Интервал:
Ей не терпелось вернуться к занятиям.
– А я как же? – напомнил Шон, поймав руку Нэнси.
– Я больше не хочу расставаться с тобой надолго. Я хочу целовать тебя, ласкать, слышать твой голос, – шептала она, осыпая возлюбленного поцелуями. – Хочу любить тебя, засыпать и просыпаться в твоих объятиях.
– По-моему, ты пытаешься меня соблазнить, – улыбнулся Шон.
– Неужели ты это заметил? – смеясь, спросила Нэнси.
– Да, по некоторым твоим намекам…
Девушка неожиданно заговорила серьезно:
– Не надо шутить со мной, Шон. При одной мысли, что нам придется расстаться, у меня сердце замирает.
– Так не возвращайся в университет, оставайся здесь.
– Не могу. Университет – мое будущее, это осуществление всех моих планов.
– А я? Что я для тебя?
– А ты – моя жизнь, моя любовь.
Они снова потянулись друг к другу, обнялись, и снова их затопил поток желания. Когда оба в изнеможении откинулись на подушки, в комнате уже было почти темно.
– Я провожу тебя до Гринвича, – сказал Шон.
– Не хочу уезжать, – недовольно произнесла Нэнси. – Мне так хотелось бы провести с тобой ночь.
– Фрэнк не заставит меня вернуть тебя домой.
– Фрэнку и так все про нас известно. Он знает, где мы и чем занимаемся.
– Откуда? Ты сказала?
– Нет. Я ничего не говорила. Но, знаешь, по-моему, от него ничего не утаишь. Фрэнк на самом деле человек терпимый, хотя на первый взгляд так не скажешь.
– Однако лучше не рисковать.
– В каком смысле?
– Лучше честно признаться ему, как обстоят дела.
– Мы поженимся, снимем дом в Йеле, – размечталась Нэнси. – Я буду учиться, а ты будешь приезжать, когда сможешь. Здорово я придумала, правда?
– Замечательно! – согласился Шон, но тут же добавил: – Тебе пора домой.
Шон гнал «Феррари» в сторону Гринвича, оставив позади россыпь нью-йоркских огней.
– Мне кажется, что иногда ты разговариваешь со мной, как с глупым ребенком, – заметила Нэнси.
– Ничего подобного! – не очень уверенно возразил Шон.
Ему вдруг стало грустно и горько. Проклятые призраки прошлого отравляли день сегодняшний. До отъезда Нэнси на Сицилию все казалось таким ясным и безоблачным. Протяни руку – и вот оно, счастье, полное, безграничное счастье.
– А может, бросим все? – неожиданно предложил Шон.
– Что все? – удивилась Нэнси.
– Нью-Йорк, мой бизнес, квартиру, твой университет…
Нэнси вспомнила квартиру Шона на Манхэттене с видом на Центральный парк, и сердце ее сжалось.
– Куда же мы уедем? – встревоженно спросила она.
– В Ирландию.
Об Ирландии девушка не знала ничего, только видела один фильм Джона Форда об этой стране.
– Ты шутишь? – недоуменно произнесла Нэнси.
– Нет. Ирландия – моя родина. Когда я был мальчишкой, отец рассказывал мне о прекрасном доме на зеленых холмах. Ирландия – чудесное место, если жить там с любимой.
– Издалека родина всегда кажется нам прекрасной, – возразила Нэнси, вспомнив Сицилию. – К воспоминаниям примешиваются ностальгия, волнение. И тогда, где бы ты ни оказался, вдали от родной земли начинаешь чувствовать себя словно в душной тюрьме. Каждому нужна такая далекая родина, о которой вспоминаешь с сожалением. Это сон, греза, иллюзия. Но когда сталкиваешься с реальностью, сны рассеиваются…
– Хорошо, – согласился Шон. – Никуда мы не уедем.
Нэнси облегченно вздохнула. Ей вовсе не хотелось расставаться с Америкой. С этой великой страной связана вся ее жизнь, все ее радости и горести; без Америки нет для нее будущего. Здесь пообещала Нэнси отцу стать большим человеком. И слово она сдержит.
Большой дом на зеленых холмах – это конец дороги, а Нэнси еще и не начинала свой путь.
Нэнси вошла в библиотеку и увидела Тейлора за столом, заваленным книгами. Он сидел, погруженный в чтение, у большого окна, за которым виднелись кроны деревьев. Солнечные лучи освещали белокурую голову, склоненную над книгами, и падали на белую льняную рубашку. Он засучил рукава, так что видны были крепкие загорелые руки, покрытые золотистыми волосами. Нэнси на мгновение остановилась, прижимая к груди книги, посмотрела на Тейлора, потом решительно подошла к нему.
– Привет, – тихонько поздоровалась девушка, чтобы не нарушать царившую в библиотеке тишину.
Молодой человек поднял голову, и в его больших голубых глазах вспыхнуло сначала изумление, а потом радость.
– Надо предупреждать о своем появлении заранее, – пробормотал он.
– Зачем? – удивилась Нэнси.
– Ты слишком хороша; у меня чуть сердце не остановилось. – И он шутливо поднес руку к груди.
Их разговор отвлек кое-кого из студентов, на Нэнси с Тейлором оглядывались, и преподаватель попросил их не мешать.
– Я возмущен! – Тейлор сделал вид, что обиделся. – Из-за тебя мне сделали замечание. Пошли отсюда.
Он быстро собрал книги, взял Нэнси за руку и вывел ее из читального зала.
– Куда ты хочешь пойти? – спросила девушка. Ее забавляла решительность молодого человека.
– Туда, где старые друзья могут спокойно побеседовать, – ответил он. – Тебя устраивает такое определение или объяснить подробней?
– Думаю, определение верное, по крайней мере пока верное, – кокетливо заметила Нэнси.
Они сдали книги и вышли на улицу. Через несколько минут Нэнси и Тейлор уже неслись в открытой машине в сторону океана и теплый июльский ветер трепал их волосы.
– Ты что, решил получить приз «Формулы-1»? – спросила Нэнси.
– На этом маршруте я любого гонщика обгоню, – похвастался Тейлор.
У старого порта он сбавил скорость. Проехав портовый квартал, Тейлор свернул к набережной, застроенной прекрасными виллами.
– По-моему, здесь можно спокойно побеседовать, – сказал он, остановив машину у гранитной ограды.
Обсаженная лаврами аллея вела к дверям новой виллы, окруженной азалиями и цветущим кизилом.
– На мой взгляд, здесь слишком спокойно, – заметила Нэнси. – Это что, домик семи гномов?
Нэнси не хотелось, чтобы Тейлор заблуждался на ее счет и рассчитывал на что-то, привезя девушку сюда. Он подошел к зеленой двери и, взмахнув рукой, пригласил Нэнси войти.
– Это мой дом, – сказал Тейлор, – говорят, построен по проекту Ле Корбюзье.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!