Офисные крысы - Тэд Хеллер

— Хорошо. Но Марджори не из тех, кто выдумывает ерунду.

Крысолов?.. Крысы с корабля? Боже правый.

* * *

В одиннадцать часов всех приглашают на совещание редакторов. Бетси Батлер в сером кашемировом кардигане сидит во главе длинного стола и ведет собрание, а Вилма, одетая в фиолетовую блузку из мериносовой шерсти и черную юбку, пишет протокол. Лиз и Оливер не сидят рядом, как бывало прежде: они, наверное, думают, что если сидеть порознь, то никто не заподозрит, что они трахаются.

— Ладно. Жаклин, когда ты добьешь статью Тони Ланцета о сенаторе? — спрашивает Бетси.

Жаклин кладет худые запястья на длинный стол, и солнечные лучи начинают пляску на ее огромном кольце.

— Он отправил мне факсом первую часть сегодня утром, — говорит она. — Оставшееся я получу завтра и закончу к четвергу, самое позднее.

Ее взгляд перемещается с кольца на солнце за окном. Может, она пытается заставить его светить ярче?

— Валери Морган достала для статьи несколько великолепных фотографий сенатора, снятых в его студенческие годы, на которых он в женском белье, — говорит кто-то.

— Сколько стоит эта вещь? — спрашивает Вилли.

— Ты имеешь в виду фотографии? — уточняет Бетси.

— Нет, нет. Это кольцо у Джеки. Сколько отваливают за такой камень?

— Ох, — говорит Джеки, слегка напрягшись, — много. И я — Жаклин.

— Больше десяти штук?

Люди уже ерзают на стульях, а я начинаю давить на карандаш немного сильней.

— Ладно, — говорит Жаклин, — это слишком личное.

— Больше пяти тысяч?

— Я же сказала, что это личное, — отвечает она, но все понимают, что ее просто разрывает от желания выкрикнуть: «ДВАДЦАТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ!!!»

— Ты его уже оценила?

— Вилли! — одергивает его Бетси. — У нас совещание!

Я бросаю на Вилли взгляд, говорящий: «Чего ты добиваешься?» Он саркастически копирует выражение моего лица, отчего я ощущаю ноющую боль в животе и начинаю снова чересчур сильно давить на карандаш.

— Лиз, как продвигается твоя статья? — спрашивает Бетси, глядя поверх очков, держащихся на круглом кончике носа «Едока картофеля».

— Она закончена, — отвечает Лиз и дважды стучит ручкой по длинному столу. — Я уже давно закончила ее, Бетси.

— Ты запустила ее?

— Джеки сказала, что положила ее в ящик Регины две недели назад.

— Это черная дыра журнальной Калькутты, Лиз, — говорит Вилли, — это Бермудский треугольник журналистики. Это сердце мглы репортажей, судный кратер…

Я пинаю его как следует под столом, и он громко, чтобы все услышали, спрашивает:

— Зачем ты меня только что пнул?

Жаклин произносит:

— Запомни, наконец, Вилли, что я — Жаклин, не Джеки.

Бетси строчит что-то в своем блокноте; я уверен, что там запись: «Поговорить с ВЛ сегодня после обеда».

Затем она просит Жаклин выудить статью Лиз из ящика для входящей либо исходящей корреспонденции Регины, взглянуть на нее, а затем, возможно, запустить по кругу.

— «Возможно, запустить по кругу?..» — недоуменно повторяет Лиз, качая головой.

Я сильнее нажимаю на карандаш.

— У нас уже достаточно материала для номера… — объявляет Бетси.

Лиз обрывает ее:

— Мне говорили, и довольно точно, что этот материал пойдет в номер.

— Довольно точно — это не определенно точно, — вступает Марк Ларкин, делая надменное движение подбородком, как Муссолини.

— Определенно точно, — говорит Лиз, снова стукнув по столу.

У меня начинает болеть голова от стуков, солнечного света, блеска кольца Жаклин, и возрастающей напряженности.

— Если смогу, я возьму статью из кабинета Регины, и мы посмотрим ее, — говорит Жаклин. — Я уверена, что она уже прочитала ее.

— Ты собираешься сама взять ее, Джеки? — произносит Вилли. — Или ты собираешься послать кого-нибудь за ней?

— Я тебя пошлю за ней, если ты не заткнешься!

— Держу пари, что она ее даже не относила туда. Даю гарантию, что она ее «зарубила». Статья никогда даже не планировалась в набор, а она лжет, — говорит Вилли, обращаясь к Лиз.

Предположение Вилли кажется мне вполне правдоподобным.

— Нам следует взглянуть на нее, — говорит Бетси, пытаясь поддержать мир или хотя бы иллюзию мира.

— Кто-нибудь заберет статью из кабинета Регины? — говорит Вилма, и все думают об одном и том же: «Она теперь под тремя метрами и тридцатью килограммами копий, журналов, газет, вырезок и почты».

Затем Вилма добавляет:

— Но я не собираюсь стать этим «кто-нибудь», вот что я вам скажу.

Все смеются, а Вилли с грустью произносит:

— Я сделаю это. Я проведу эксперимент. Но я вам говорю, что статья у нее.

Он кивает на Жаклин, прикрывающую правой рукой блеск кольца с огромным бриллиантом.

— Как тебе нравится предложение отправиться в Англию, Захарий? — спрашивает меня немного позднее на том же совещании Бетси.

Может, меня переводят в «Эго», в Великобританию? Нэн Хотчкис, наверное, понадобился оруженосец — таскать за ней ее «Филофакс».

— «Раздавить жабу» появится в Америке как раз к выходу следующего номера, — поясняет Бетси.

«Раздавить жабу» — этот первый роман Даффида Дугласа, популярный сейчас в Англии. Даффид Дуглас — новый клиент Маффи Тейт, новой знакомой совершенно нового старшего редактора, который скоро должен стать Корреспондентом, Специальным: С широкими полномочиями.

— Я, конечно, поеду туда, — отвечаю я. Но все органы чувств Человека-паука обостряются до предела: Англия… Ливерпульский университет… сейчас что-то будет.

— Может, тебе представится шанс навестить родные пенаты, — говорит кто-то.

— И старые привидения тоже, — отвечаю я, и люди вокруг вздыхают понимающе.

Я спрашиваю, не собирается ли Даффид Дуглас с книжным туром по Америке, и Марк Ларкин отвечает, что двадцатипятилетний вундеркинд в настоящий момент не планирует посещение Штатов.

— Мы могли бы сделать интервью по факсу, — предлагаю я.

В этом предложении поехать в Англию есть что-то подозрительное. (Я даже никогда не был за пределами США!) Это как если бы абсолютно незнакомый человек подошел ко мне на улице, вручил пятьдесят тысяч долларов и сказал: «Вот, оставь себе».

— Он согласен только на личное интервью, Зак, — говорит Бетси.

— Ты прочитал его книгу? — спрашивают меня.

В данном случае я не могу соврать, если все остальные из присутствующих прочли ее. Поэтому признаюсь, что нет.