Бесы пустыни - Ибрагим Аль-Куни

Над гладким устьем взошла полная луна, завихрились пляски в ночном веселии, зазвучали волна за волной страстные песни любви. Она привела в изумленье подростков, и те потянулись руками к ее груди. Она загорелась огнем. Вдохнула странный, таинственный аромат. Грудь округлилась и окрепла. Взбунтовалась под просторными одеждами, горделиво очертились два сосца. Округлились ягодицы под широким покрывалом. Расширились темные зрачки, в них сверкнула девственность. Проглянула смутная тоска. Тоска Невинной по дождю, по мужчине, по жизни. Мудрые старухи уселись вкруг заплести в косы ее пышные волосы, льющиеся на повзрослевшие плечи потоком тьмы. Смазали крутые косы растительными маслами и бальзамами из трав и промолвили с ехидцей: «Влюбилась Невинная!»

Высокий месяц одарил ее первой любовью на пороге колодца, и явились переселенцы-захватчики, решили покончить с ним еще до того, как свершится свадьба. Ты, закутанный в покрывало всадник! Кто сказал тебе, что не сгинешь вновь в изгнании и забытьи? Кто обещал тебе, что сможешь разжиться каплей воды? Кто обещал, что выживешь? Кто осмелился снарядить тебя так, чтобы сохранил сосуд семя твое в сохранности и уберег от исчезновения?..

Бедуин несчастный! С нынешнего дня не будет изгнанье в скитаниях единственным вечным твоим уделом. Вот они, враги, — готовят тебе саван, и небытие стучится во врата Сахары.

Ба: Плач по юношам

Ты сосал молоко из материнской груди, и когда тебя оторвали насильно, ты затаил в душе желание и тянулся на цыпочках к заветному устью, проявляя решимость утолить жажду прямо из родника. Тебя вырастили, поняли, устроили вечеринку, торжественно празднуя избавление. Но ты выказал беспокойство. Восхищенный, помчался скакать в кругу певиц, а потом протянул руку украдкой и ущипнул невинницу за девственную грудь. Ты не знал, настырный, что чиркнул огнивом и зажег пожар в ее девственном теле. Ты завладел ее сердцем до того, как увенчать свою голову чалмой мужчины и красоваться среди сверстников этим внешним свидетельством возмужания.

Но тебе тогда было невдомек.

Ты был упрямым подростком, не обращавшим внимания на невинниц и требовавшим от жизни куклу. Кумира. На пастбищах ты бегал за озорными козлятами и разорял птичьи гнезда. Там ты начал заигрывать с ней, дотронулся до ее округлой груди и пел ей песни об обетованном Вау и сказал ей, что жаждешь кумира.

Ты не распознал загадочности ее взгляда — тебе было невдомек.

В пении вы оба соперничали с птицами, повторяли одни и те же стихи, вы устраивали вечеринки в полнолуния над колодцем, пользуясь поблажками Сахары, и взрослели раньше времени. Ты завещал свое сердце другой девушке. А она, несчастная невинница, решила отправиться прочь — опередить тебя в обетованном Вау. Она бросилась в колодец, чтобы сказать, что завещала тебе свою девственную, спелую грудь со взбухшим соском и сочный свой стан, и пышные косы, пахнущие цветами испанского дрока. Все, чтобы напомнить тебе, что она не желает вручить свою девственность в объятья другого мужчины, именно поэтому она решила бежать и опередить тебя в обетованном Вау и дожидаться тебя там.

А ты, отрок несчастный, был сражен, ибо не знал, что прикосновение к груди невинной девушки в ночь полнолуния означает любовь!

А затем… явились пришельцы.

Они обратились к вождю и потребовали пространства — полосу размером со шкуру буйволицы. Секрет открылся, когда их чародеи раздули проклятую шкуру и разрезали ее до полос, очертивших пространство размером с мифическую стену, занявшую три четверти равнины.

В груди чужеземца дремлет неведомое, говорят мудрецы. Вот — они растянули свою дьявольскую нить из буйволиной шкуры, чтобы завладеть колодцем! А что же я, вытянувшийся упрямый подросток, стоящий вместе со всеми и ожидающий, когда пришельцы пленят остатки земли невинной?.. Не честнее ли для юноши отправиться на встречу с тобой в Вау, прежде чем он лишится сил просто защитить твою последнюю пять от рук пришельцев?

Джим: Плач по всадникам

Не меч — оружие всадников, не копья и не стрелы. Даже не пороховые ружья, то дьявольское драгоценное оружие, что привезли в Сахару торговцы с Севера несколько лет назад, обменивая одну штуку на целый караван верблюдов. Мудрецы Сахары вещают, что оружие рыцарей — это колодец. Победу в диких сражениях на голом континенте одерживают только хитроумные дьяволы, умеющие маневрировать и использовать военные хитрости для овладения колодцами. С давних времен, когда замышляли пытливые мужи племен планы сражений и способы ведения войн, они теряли все, что имели, утрачивали все владения и всякую добычу, если их хитрецы не могли одарить их авантюрным замыслом овладения источниками, откуда их враги снабжали себя водой. Подлинная, окончательная победа, ставившая противника на колени и вынуждавшая его подписать договор о полной капитуляции, приходила только тогда, когда племенным вождям удавалось осуществить этот план. Мудрецы говорят, что закон войны в Сахаре — это проницательность, а не плотность всадников и не мужество воинов. Если враждующей стороне удавалось — хитростью и сметкой — овладеть колодцем противника, она выигрывала схватку, хватала врага за горло.

Колодец — залог силы племени и колодец же — источник его слабости.

Именно это вынуждало древние племена Сахары устанавливать правила, которым и по сей день следуют их потомки в Тадрарте и Тассили, никогда не нарушая традиции. Они должны хранить в тайне местонахождение секретных колодцев, расположенных вдали от глаз кочевников, непрошеных гостей и любопытных странников. Если путник приходит в дом, ему оказывают гостеприимство, встречают по-доброму, закалывают барана. Принимают на себя задачу напоить его верблюда или целый караван, снабжают гостя запасом пищи и воды, стараясь при этом сделать все, чтобы он не наткнулся случайно на местоположение колодца. Жители всегда располагались на поселение на расстоянии не менее дня пути от источника воды. Если набредал случайный гость, его держали и угощали в палатках три дня кряду — срок, в который пастухи смогли бы напоить его верблюдов, если гость оказывался хозяином каравана. А если колодец находился, скажем, где-то в пустыне к югу от кочевья, то церемония снабжения водой вырастала до того, что караван уводили на север, пока не скрывались полностью от глаз чужеземца, а возвращались непременно откуда-нибудь с востока, или с той же северной стороны, старательно внося путаницу и все более тщательно скрывая ориентиры дороги.

Конечно, пришелец в большинстве случаев чувствовал такой обман, но он прекрасно сознавал, что искать родник — бесполезное дело, ему не оставалось ничего, кроме как смириться с подобным обычаем. Не было в Сахаре случая, чтобы переселенец натыкался на спрятанный колодец, следуя изустно передаваемым планам, которыми нравилось обмениваться сахарцам во время своих путешествий — разве что это был какой-нибудь всему миру известный колодец, вроде «Соска Земли», колодца «Жаждущего» или «Колодца Атлантиды». Колодцы, словно клады, исчезали, когда их искали, и обнаруживались совершенно случайно, если о них забывали. Удел «Соска» заключался в том, что он был расположен на открытом пространстве. Сами звезды желали сделать из него цель, к которой двигались все путники. Однако все дары неба теряли смысл при одном прикосновении руки человека. Люди начинали сражаться за них, подпадали под влияние других племен, шли в торговлю, теряли свою непорочность и чистоту, на них сказывалось проклятье владений.