Реинкарнация - Марина Линник

Близилось Рождество, самое долгожданное время года не только для детворы, но и для взрослых. Праздновать Рождество в Англии начали еще с незапамятных времен. Со временем обычаи и традиции менялись: что-то привнесли римляне, что-то изменялось по религиозным соображениям (как, например, в период Реформации были запрещены мессы в Вестминстерском аббатстве), но неизменным оставалось одно – традиция праздновать Рождество в кругу семьи. Изо всех домов доносились песнопения в этот торжественный день. И хотя современные тексты были написаны гораздо позже, многие из них взяли свою основу из средневековой культуры. Дома, даже самые бедные и захудалые, в эту пору украшались, каждый на свой манер, но обязательным атрибутом Рождества были омела и остролист, считавшиеся священными растениями у древних друидов. Им издревле приписывали множество волшебных свойств.

Конечно, королевский дворец утопал в великолепных украшениях, богато разубранный к Рождеству. С самого утра Катерина распекала фрейлин, ругая их за нерасторопность; доставалось и лакеям с пажами, которые делали все не так, как того хотела королева. Но не только в будуаре и спальне королевы было так оживленно: весь дворец был объят предпраздничным возбуждением. Сновали спешащие по делам слуги, в своих комнатах прихорашивались дамы, готовились к пиру кавалеры. А тем временем на огромной кухне Хэмптон-Корта все булькало, кипело, жарилось, шипело, повара гоняли поварят, главный повар отвешивал подзатыльники направо и налево; со всех сторон слышны были крики, возгласы и приказания. Дворец готовился к большому празднику.

– Как он мог пригласить эту змею? – возмущалась Катерина, примеряя то одно, то другое украшение и не зная, что выбрать. – Он прекрасно знает, как я к ней отношусь… Мало того, что она так втерлась в доверие к королю, что он каждую неделю ездит ее навещать, так теперь еще и это.

– Но вы сами были не против его частых отлучек, – вставила Джоан.

Королева посмотрела на нее с недовольством и отмахнулась, как от назойливой мухи.

– Если я ничего не говорю Его Величеству, это не значит, что я согласна с его визитами к Анне… Мне, конечно, следовало бы прекратить его поездки, но с другой стороны, отсутствие короля меня устраивает, – лукаво посмотрев на леди Рочфорд, проговорила Катерина. – Главное, чтобы он меня любил и не мешал моей личной жизни.

– Но ты ведешь опасную игру, – попыталась вразумить ее бывшая подруга.

– Это не твоего ума дело, – огрызнулась Кэтрин, зло посмотрев на фрейлину. – Ты так говоришь, потому что завидуешь мне. Я-то имею все: и короля, и фаворита, я богата, мне все прислуживают, в том числе и ты. А что ты имеешь? Ничего! Как была замарашкой, так и осталась ею. Фи!

Катерина залилась звонким смехом, довольная своим остроумным, как ей показалось, высказыванием. Насмеявшись, она начала о чем-то шушукаться с Джейн, не обращая внимания на пристыженную бывшую подругу, у которой от гнева на глазах выступили слезы. «Ну хорошо, можешь пока смеяться. Посмотрим, кто будет смеяться последним», – сквозь зубы процедила Джоан.

– Его Королевское Величество ожидает вас, – торжественно объявил паж. – Гости уже собрались.

– Передайте Его Величеству: я готова и сейчас выйду, – важно ответила Катерина, в последний раз взглянув на свое отражение в зеркале.

На нее смотрело самое очаровательное существо на свете. Фасон платья, сшитого из красного атласа, рукава которого были искусно украшены золотым шитьем, а лиф – драгоценными камнями, необычайно шел королеве. Наряд подчеркивал хрупкость и нежный цвет лица Катерины. Головной убор, арселе (эту моду привезла из Франции очаровательная Анна Болейн), сделанный в виде подковы, был обильно украшен жемчугом и рубинами и очень подходил к платью и ажурным манжетам. Катерина еще никогда не была так прекрасна, как в этот вечер. Довольно хмыкнув, королева в сопровождении фрейлин направилась в главный зал, где все уже было готово к началу торжества…

Все гости, в том числе и дети Генриха, ожидали появления короля и королевы, чтобы начать праздничный пир. Наконец двери отворились, и в зал с гордо поднятой головой вошел Генрих под руку с сияющей Катериной, чувствовавшей, какое впечатление производит на людей. Все присутствующие склонились в почтительном реверансе. Пройдя мимо рядов подданных, король и королева заняли свои места на возвышении.

– Анна еще не приехала? – спросил король у герцога Саффолка, наклонившись к нему.

– Нет, Ваше Величество, – так же тихо ответил Чарльз. – Но мне сообщили, что карета выехала вовремя, а значит, она будет с минуты на минуту.

– Хорошо, – кивнул головой Генрих и слегка махнул рукой главному распорядителю праздника, которого еще называли «Лордом беспорядка», что можно начинать. Согласно традициям, а их в Англии придерживались с незапамятных времен, лордом беспорядка выбирался тот, кто умел хорошо пошутить и мог устраивать различные развлечения. Ему разрешалось самому подбирать себе свиту, чья одежда была очень яркой и украшалась лентами и колокольчиками.

Заиграла приятная музыка, и в зале воцарилась оживленная атмосфера, сопровождаемая разговорами, смехом и шелестом разноцветных платьев. Но не прошло и нескольких минут, как по рядам придворных пронеслись удивленные возгласы. Музыка перестала играть, танцы приостановились, и все с изумлением уставились на двери. Держась непринужденно и величаво, в зал вошла бывшая королева, отныне сестра короля, Анна фон Клеве. Как же не похожа была теперешняя уверенная в себе женщина с гордым взглядом и грациозной осанкой на ту бедную, неуклюжую, дурно одетую дурочку, кем поначалу сочли ее придворные. Да и наряд Анны был настолько великолепен, что многие дамы чуть не позеленели от зависти. Платье из золотистого атласа, сшитое по последней моде, с глубоким каре-образным вырезом, украшенным крупным жемчугом, как нельзя лучше гармонировало с ее золотистыми волосами. Узкие до локтя, рукава платья заканчивались широкими манжетами в виде воронки и были отделаны драгоценным кружевом и жемчугом. Характерной чертой костюма принцессы была фреза (многослойный плоеный воротник), которая, согласно правилам моды, соответствовала манжетам. На голове у принцессы был головной убор, обтянутый той же парчой, что и платье, и украшенный жемчугом, а на шее красовалось колье, сделанное в виде венка, с огромным редким желтым сапфиром посредине. Одарив всех присутствующих своей милой улыбкой, принцесса неспешно направилась прямо к тому месту, где восседал Генрих и его нынешняя жена. Все замерли в предвкушении предстоящей встречи, ибо по протоколу того времени подданные королевства были обязаны склониться не только перед королем, но и перед королевой. Все присутствующие переглядывались между собой, думая об одном и стараясь не упустить ни единого движения бывшей королевы. Сохраняя на лице лучезарную улыбку, Анна подошла к возвышению и присела перед королем в реверансе столь грациозном, что даже самые придирчивые блюстители этикета не увидели в нем ни одного изъяна. Затем принцесса повернулась к Катерине, наблюдавшей за ней со все возрастающим беспокойством. Тут уж улыбка слетела с уст принцессы. Замерев на секунду, показавшуюся нынешней и бывшей королевам вечностью, Анна пристально посмотрела в глаза сопернице, а затем, слегка вздохнув, принцесса приблизилась к королеве и… встав на колени, поцеловала подол платья своей бывшей фрейлины. В зале воцарилась такая тишина, что стало слышно, как ветер воет в каминных трубах. Катерина испуганно поглядела на улыбающегося Генриха. Тот одобрительно кивнул ей головой.