Пасынок судьбы - Владислав Русанов

— Откуда?

— Оттуда! Знаешь или нет?

— Не знаю. Чужая она, понимаешь… Пришлая…

С треском проламываясь через кустарник, топча чахлые побеги у корней, появился Ярош. Все-таки сумел поймать саврасого.

— Ну, вы и шум подняли! — довольно проговорил разбойник. — Только глухой не услышит.

— Выбираемся, пожалуй. — Годимир показал Олешеку, чтобы взял девчонку за рукав, а то, не приведи Господь, отвлечешься, а она снова удерет.

— Вижу, поймали вора! — осклабился Ярош. — Ух, ты! Во дела! Девка?

— Сам ты девка, мерзавец! — выкрикнула пойманная.

— Я — девка? — удивился разбойник. — Не. Это ты ошиблась, пожалуй.

— Противная девка, ух, какая противная, понимаешь, — вмешался Дорофей. — Ты гляди… А не боишься? Мы ведь и ремешком можем, и розгой, а можем и…

— Заткнись! — побелел Ярош, аж перекосило его. — Охолонь! Я тебе не Сыдор!

— Да я чо? Я ничо… — забормотал бортник, вытирая бороду рукавом. Он втянул голову в плечи, съежился, стал еще меньше ростом и скрылся где-то за серым.

— Пошли, что ли? — махнул головой Ярош.

— Идем, — согласился Годимир. Взял коня под уздцы.

Шагая вперед, он не оглядывался, но слышал, как девчонка честит Олешека:

— Что ты в меня вцепился как клещ? Синяк на руке будет!

Шпильман не отвечал. Молчали и Ярош с Дорофеем.

У самой околицы рыцарь оглянулся. Девчонка что-то рассказывала шпильману, опираясь на его руку. Ну, чисто панночка на балу. И кто кого держать должен, чтоб не убежал?

— Удивительное дело, — задумчиво проговорил Ярош. — Девка. Одна. В этих краях… Не сходится, пожалуй…

— Что не сходится? — удивился Годимир.

— В этой глуши не всякий мужик, здоровый и при оружии, выживет. А тут девка…

— Ну, так и не местная ведь.

— Да. Не местная. Иначе Дорофей узнал бы.

— Переселенцы тут какие-нибудь не проезжали?

— Да откуда мне знать? С тобой вместе, пан рыцарь, приехал.

— А может, из старателей… — протянул словинец и вдруг хлопнул себя по лбу. — Оп-па!!!

— Ты чего это, пан рыцарь? — покосился на него Ярош.

— Кажись, догадался я!

— О чем же?

— Ты королевну Аделию в глаза видал когда-нибудь?

— Нет… Что? Эк ты хватил, пан рыцарь! Не может быть!

— Почему не может?

— Ты же сам говорил — ее дракон унес.

— Ну, может, и унес. Но не съел. Откуда мне знать, что драконы с королевнами делают?

— Ох, сказал бы я тебе…

— Перестань! А вдруг она от него удрала?

— От дракона? Не верю. Да я и в драконов не верю! Сказки это все!

— А кто стожки селянам пожег? А пожар в замке королевском?

— Да мало ли что там загорелось?

— Ты там не был, а я видел! От свечи опрокинутой такого пожара не будет.

— Все равно не верю! И одежа у нее, прямо скажу, не королевская…

Годимир задумался. Это был сильный довод. Он тоже не представлял королевских дочек, блуждающих по лесам в мужских портках, разбитых опорках и распоясанной домотканой рубахе. А с другой стороны, поди узнай, какие причуды у панночек королевской крови?

Вот и подворье Дорофея. Олешек первым делом вытащил цистру из-под корыта, придирчиво осмотрел, словно кто-то ее трогал без него.

— Ух ты! Дай посмотреть! — тут же потянулась девчонка.

— Еще чего! — Шпильман опасливо отодвинулся, заслоняя инструмент собой.

— Вот жадный!

Ярош перевернул лежавший на боку кувшин донышком вверх, похлопал ладонью, провел пальцем по краю и вздохнул.

— Да, похмелиться бы не помешало, — согласился бортник. — Сбегать?

— И не думайте! — прикрикнул на них Годимир. — Не время!

Он обошел корыто и остатки вчерашнего кутежа и остановился так, чтобы видеть глаза девушки:

— Тебя как зовут?

— Не скажу! — дерзко ответила она и сжала кулачки.

— Зря. Я — странствующий рыцарь, Годимир из Чечевичей герба Косой Крест. Если ты нуждаешься в помощи, тебе не обязательно воровать мой меч. Можно просто сказать, что за беда.

Она не ответила, гордо задрав подбородок и рассматривая вьющихся в небесной сини стрижей.

— Ладно… — Годимир решил не сдаваться, пока не выяснит все подробности и не найдет ответы на все мучающие его вопросы. — Спрошу по-другому. Ты — королевна Аделия?

Девчонка зыркнула на него огромными серыми глазищами, мельком огляделась по сторонам — не услышал ли кто? Закусила губу.

— Можешь не отвечать, — усмехнулся Годимир. — Я уже и так догадался.

Тут сбоку к нему придвинулся Ярош и, дыша перегаром в ухо, прошептал:

— А ты руки ее видел? Тоже, скажешь, королевские руки?

Да, руки у предполагаемой королевны ничем не отличались от рук любой чернавки из господского замка. Под ногтями — грязь, на одном из пальцев большая ссадина. И все же…

Годимир притянул голову разбойника к своим губам и зашептал:

— Так четыре дня в лесу. Что ты хотел? Где ей мыться было? — И в полный голос произнес для девушки: — Я рад, что ты спаслась, твое высочество.

И тут она преобразилась. Куда девалась неуверенная девчонка? Появились осанка, постав головы и подлинно королевские нотки в голосе:

— Благодарю тебя, пан рыцарь. Хорошо встретить в таком захолустье благородного пана, да еще странствующего рыцаря.

Годимир толкнул Яроша локтем: «А? Что я тебе говорил?»

— Как же тебе удалось спастись от дракона?

— Позволь мне не вспоминать, пан рыцарь, об этих ужасных мгновениях…

— Конечно, конечно, прекрасная панна. Просто я думал, что читал обо всех повадках сиих злобных чудовищ, известных людям…

— Я расскажу тебе, пан рыцарь. Обязательно расскажу, — заверила его королевна. — Но позже. Когда притупятся воспоминания о перенесенных страданиях.

— Не смею настаивать… — Рыцарь поклонился. Довольно изящно, если принять во внимание отвычку от общения с прекрасным полом. Ведь Стрешин он покинул уж больше трех месяцев тому назад — ранней весной — и с тех пор все странствовал да путешествовал.

— Смешно вас слушать, право слово! — восхитился Олешек. — Словно дети малые в игру играют!

— А не нравится — не слушай! — пренебрежительно бросила Аделия и притопнула ногой — жест, выглядевший бы более величественно, будь она обута в туфельки или сапожки.