За сладкое приходится горько платить - Артем Черкизов

— Быть не может, чтобы вы все забыли.

— Что?

— Сожителя вашего как звали.

— Какого сожителя?

«Что-то тут не то, — подумал Морозов. — Надо поручить найти и проверить этого отчима, допросить соседей, может, кто знает причину этого непонимания».

— И на что же жила ваша дочь, когда ушла из дома? — продолжил он разговор-допрос.

— А я знаю?! — искренне удивилась женщина. — Вы попробуйте у нее у самой спросить. Может работала где, может еще что-то…

Под «чем-то» явно имелась в виду проституция. По характеру разговора майор быстро понял, что многого от опустившейся женщины он не добьется. Велел отвезти ее домой, не задерживать же ее за то, что она спала в своей квартире, пусть и после сильной выпивки. Но он надеялся, что его люди смогут восполнить пробелы в допросе с помощью отчима, теперь уже бывшего, и соседей.

«Соседи всегда больше о нас знают, чем мы сами, — думал про себя Морозов. — Они самые верные наши союзники и помощники».

Но, к удивлению Морозова, соседи ничего не смогли добавить.

— Да, у нее еще та дочка, характерец, не дай бог, — говорила одна.

— Муж у нее мужик видный был, а какой он по счету — первый или второй, — не знаю, — говорила другая.

— Я бы их вообще выселил, а квартиру поделил между соседями, — подвел итог муж первой соседки.

— О, ее уже с полгода не видно, — сказал о дочери сосед со второго этажа, — но девушка вполне приличная, на мать даже внешне не похожа, не говоря об образе жизни.

Сенсация произошла на следующий день, когда один из людей майора почти вбежал в кабинет и выпалил с ходу:

— Знаете, кто был отчимом этой девчонки?

Морозов, словно боясь спугнуть птицу удачи, молча покачал головой.

— Убийство в конторе помните? В обеденный перерыв. Подозреваемые парень и девушка. Так вот, убитый и был ее отчимом.

И тут майор сразу же понял, почему женщина, мать девчонки, замялась при вопросе, что было причиной размолвок отчима и падчерицы. Почему не хотела вспоминать его имени. Скорее всего, Морозов был уверен на девяносто девять и девять десятых процента, отчим приставал к дочери своей сожительницы и, возможно, изнасиловал ее. Ведь за просто так не убивают. Вот и раскрылась тайна. Остается узнать, кто непосредственно убил: сама она или все-таки парень.

Морозов знал наверняка, что, помимо него, в Кузнецке интересующего его парня усиленно разыскивают еще двое — Долгорукий и Керим. Если у Керима возможности были временно ограничены, то у первого и людей, и средств хватало. Но с ним у майора в прошлый раз разговора не получилось.

«Попробовать связаться с Керимом и найти компромисс?»

Если бы помог найти парня, Морозов смог бы дать ему индульгенцию на многие грехи.

Майор уже знал результаты тщательного обследования номера Керима. Там так поработили до него, что никаких следов не осталось. А вот в номере тех, кто грабанул керимовский сейф, нашли кое-что интересное, подтверждавшее, что тут действовал тот самый неуловимый преступник.

Во-первых, подоконник хранил с наружной стороны след ноги. Во-вторых, узенький карниз вдоль стены свидетельствовал о том, что по нему кто-то прошел. Преступник применил тот же прием, что и в своем первом деле, в ограблении квартиры балетмейстера. Прошел практически по стене. Конечно, с этой стороны его никто не ожидал.

* * *

Кармен окончательно достала Долгорукого своим несносным характером. Характер у нее резко испортился сразу же после того, как он взял жить ее к себе, ограничив свободу передвижения и действий. Сначала этот поступок диктовался одним желанием — не дать свою любовницу в обиду, оградить от неприятностей. Но странно, Кармен, прежде не раз намекавшая ему, что неплохо бы им зажить вместе, вдруг стала невыносимой.

У Долгорукого всерьез возникло подозрение, что Кармен и тот, кто взял ее в заложницы и потребовал выкуп, сговорились подзаработать на нем. И чем больше Кармен капризничала, тем больше он уверялся в этом. Прежние отношения между ними прекратились: когда Долгорукий не доверял женщине, он не мог спать с нею.

Жизнь Кармен в конце концов превратилась в самый настоящий плен. Ей выделили комнату, кормили, поили, но никуда не выпускали, разве что прогуляться во двор. Кармен это приводило в бешенство. Она бросалась на всех, словно тигрица. Однажды позволила себе при всех атаковать Долгорукого, и старик отмахнулся от нее так, что тяжелая его рука оставила на ее щеке огромный синяк.

— Чтоб я ее больше не видел, — бросил он охране. — Пусть сидит в своей комнате и носа не кажет.

Охрана рьяно выполняла его приказ, Кармен теперь видела небо только в окне. Однажды ночью она попыталась бежать, но ее поймали и уже без ведома Долгорукого, слегка побили. После неудачного побега она еще пыталась, залечив синяки, соблазнить одного из охранников, но пыл у Кармен был уже не тот, она заметно подурнела, сникла ее гордая осанка, потух горящий взгляд.

И однажды утром Кармен нашли в петле.

— Ну и бог с ней, — пробормотал Долгорукий, когда услышал о случившемся. — Увезите дуру в ее квартиру. Пусть менты разбираются, только не наследите.

Люди Долгорукого отвезли Кармен в ту самую квартиру, где ее захватил Малыш, после чего и началось ее падение. Квартира так до сих пор и стояла пустой, никто в ней не жил, подвесили Кармен к потолку на крюк от люстры на том самом ремне, на котором она повесилась, тщательно протерли все и скрылись, оставив дверь незапертой.

Соседи обнаружили Кармен, вызвали «скорую», врачи констатировали смерть. Милиция тоже ничего не стала придумывать на свою голову, подтвердив самоубийство. И Долгорукий с этого момента немного загрустил, словно смерть любовницы навеяла ему мысль о том, что и для него близок порог, через который, так или иначе, придется когда-то перешагнуть. Но это не помешало ему стать еще более подозрительным, еще более требовательным.

Он извел свою охрану, постоянно спрашивая, не мелькал ли в поле зрения тот парень, который стал причиной смерти Кармен, ведь все началось с его появления в городе. Теперь старика волновали не столько тридцать штук баксов, сколько принцип. Найти гада и убрать, замучить, чтобы, умирая, он проклял себя и всю свою жизнь.

* * *

За аккуратность в езде Керим был вознагражден тем, что ни на одном посту ГАИ его не остановили. Через пять часов он въехал в Славянск и подался к старому корешу, с которым когда-то, будучи еще молодым, грабил машины на дорогах. Этот кореш от дел отошел, сам ни в чем не участвовал, но его квартира по-прежнему оставалась местом, где старые приятели могли найти друг друга или узнать, где кого искать.

Кореш был рад Кериму, принял его и его спутников радушно, проставил им выпивку, выделил комнату для ночлега, пошутив:

— Ну кто, где и с кем будет спать, сами разбирайтесь.